На протяжении длительного времени медики не умели идентифицировать оспу в качестве особого заболевания и путали ее, например, с корью. Во второй половине XVII в. оспа уже выделялась в качестве самостоятельного заболевания. Традиционные методы лечения оспы основывались на идеях гиппократовской медицины. Больных укутывали теплыми одеялами, давали потогонные средства, делали им кровопускание. Знаменитый английский врач эпохи гражданских войн и Реставрации Томас Сиденхэм, с именем которого иногда связывают выделение оспы в качестве особой нозологической единицы, предложил альтернативный способ лечения. Своим пациентам, среди которых были члены семьи герцога Шефтсбери, он предлагал «холодную терапию», прогулки на свету и свежем воздухе217. Однако, хотя Си- денхэм успешно вылечил своих пациентов, западная медицина, в целом, была безоружна перед оспой и потому мало занималась ей.

С точки зрения современной эпидемиологии, вплоть до середины XVII в. вирус оспы, распространенный среди населения Европы, оставался маловирулентным, и по этой причине сама болезнь затрагивала лишь наиболее уязвимую категорию населения - детей, не причиняя вреда остальным группам. Во второй половине XVII в. в Европе оспа из детской болезни превратилась в заболевание, опасное для всех возрастов218.

Эта трансформация произошла в тот период, когда в странах Западной Европы прекратились эпидемии бубонной чумы. В Англии, например, с этого времени оспа стала одним из самых главных убийц, и каждый пятый случай смерти имел своей причиной вирулентную оспу. В одном только Лондоне с 1660 по 1799 г. было зарегистрировано 37 эпидемий оспы219.

История эпидемий оспы на британских островах в XVII-XVIII вв. указывает на то, что существовала строгая закономерность в появлении вспышек болезни. В больших городах, таких, как Лондон, Честер, Эдинбург, Глазго, болезнь была эндемичной, и вспышки ее регистрировались каждые 2-3 года. В малых городках она заявляла о себе лишь в период эпидемий, обычно один раз в пять лет. При этом существовала непрямая зависимость между экологическими и эпидемиологическими факторами. Дождливые годы, как правило, приводили к неурожаю, что, в свою очередь, вело к росту цен на хлеб. В этих условиях сельское население устремлялось в города, и тогда происходил стремительный рост заболеваемости и смертности от оспы. О последнем свидетельствовали отчеты в ежегодных Биллях о смертности [Bills of Mortality] и приходские записи о погребениях умерших220.

Высока была смертность от оспы и среди белого американского населения, как среди испанцев, так и среди англичан и французов. Есть данные, что белые работорговцы, перевозившие черных невольников, очень часто становились жертвами вируса во время плавания через Атлантику221. Между тем, чернокожие африканцы на их фоне нередко оказывались способны справиться с испытанием и не умереть. Причина этого состояла в том, что у них уже имелся иммунитет к оспе, который они приобрели в детстве. В свою очередь, это было следствием не только перенесенной болезни, но и результатом искусственного привития человеческой оспы, о чем европейцы совершенно не догадывались.

Африканские народы довольно давно практиковали в качестве средства профилактики оспы инокуляцию (вариоляцию) - прививку вируса человеческой оспы, взятого от больного человека и переданного ребенку. С этой целью использовали кусочки пораженной кожи с руки, которые снимались с помощью чистой ткани и потом повязывались на руку здорового ребенка. Ребенок заражался и переносил болезнь, которая принимала довольно тяжелую форму. Однако все же результат в большинстве случаев был положительным. Инокуляцией в Африке, в основном, занимались женщины, и эта практика принимала форму особого обычая, именуемого «покупкой оспы». Специалисты отмечают, что инокуляция широко практиковалась во многих районах Африки, особенно в Судане, Эфиопии и на юге континента222.

Случаи инокуляции в Африке южнее Сахары были описаны еще в XVIII в. арабскими купцами, а позднее их неоднократно наблюдали европейцы. Но ясно, что эти народные методы борьбы с оспой имели более древнее происхождение и встречались и в других частях света223.

В 1706 г. о них догадались и белые евро-американцы. Человеком, который сделал это открытие, был преподобный Коттон Мэтер, пуританский священник из Бостона, страстно увлеченный наукой и медициной. Часто имея дело с африканскими рабами, он обратил внимание на то, что они не заражаются оспой, а на руках у многих из них имеются небольшие шрамы, являющиеся своеобразным знаком невосприимчивости к болезни. Когда Мэтер опросил одного из них, которого он называл Онесимус, тот рассказал ему о существующих среди африканцев практиках инокуляции. В 1714 г. Мэтер прочитал в очередном выпуске «Философских трудов Лондонского королевского общества» о распространении инокуляции в столице Османской империи, и это еще больше подстегнуло его изучить феномен инокуляции. В июне 1721 г., когда в Бостоне вспыхнула эпидемия оспы, и такая мера, как карантин, оказалась совершенно бесполезной против нее, Мэ- тер развернул широкую компанию за использование инокуляции для защиты населения от болезни224.

Почти в то же самое время европейцы расширили свои представления об инокуляции. Публикация 1714 г. в Лондоне была организована Джоном Вудвортом, который, ссылаясь на мнение итальянского врача Эммануэля Тимони, рассказал о распространении инокуляции в Константинополе. Однако эта статья не оказала серьезного впечатления на читательскую аудиторию (за исключением Мэтера), поскольку европейцы испытывали недоверие ко всему, что исходило с Востока.

Настоящий переворот по отношению к инокуляции произошел несколько лет спустя. Его связывают с именем леди Мэри Монтегю, которая в 1717-1718 гг. жила вместе со своим супругом в Константинополе и там, познакомившись с турецким способом инокуляции, решилась на прививку для себя и своего сына. После удачного исхода эксперимента она стала писать об этом письма в Англию, а по возвращению на родину стала страстно пропагандировать инокуляцию среди лондонской аристократии225.

Английское общество этой эпохи, как уже говорилось, сильно страдало от оспы. Оспа жестоко ударила даже по королевской семье, унеся жизнь наследника, в результате чего в 1707 г. на престол взошла новая династия - Ганноверы. Поэтому английская аристократия во многом с энтузиазмом встретила призывы леди Монтегю следовать ее примеру и делать своим детям прививки от оспы. Одной из первых инокуляцию своим детям сделала новая английская королева Каролина. За ней ее примерам последовали представители других аристократических семейств Англии и Шотландии.

Английский пример оказал влияние и на королевские дворы других стран, в результате чего инокуляция в Европе получила королевский патронаж. Вслед за Англией, инокуляция стала распространяться во Франции, Испании, Швеции, Пруссии, в итальянских землях. При этом на первом этапе врачи почти совершенно не имели никакого отношения к выполнению этой процедуры, и ее занимались энтузиасты. Однако уже в 1740-е гг. медики стали все чаще обращать свое внимание на этот профилактический метод. Стали вырабатываться и новые методики выполнения прививки. Метод привития «с руки на руку» пытались усовершенствовать, например, беря оспенный материал преимущественно от легко больных. Вместо надрезов на коже стали делать проколы иглой, а также пытаться различными способами ослабить «оспенную материю».

Российская императрица Екатерина II также была в курсе новейших европейских практик инокуляции, обсуждая эту проблему в переписке с Вольтером и Ле Кондамином. После известия о том, что оспой заболела австрийская императрица Мария Терезия, Екатерина решила привить от оспы себя и своего сына Павла. В Россию был приглашен знаменитый английский инокулятор Томас Димсдейл, и 12 октября 1768 г. императрица и наследник престола были благополучно привиты человеческой оспой. В том же году по решению императрицы в России были созданы первые оспопрививальные дома - в Петербурге и в других городах. Однако есть данные, что в Казани такой дом существовал уже с 1761 г.226

В Пруссии кампании по введению инокуляции тоже были начаты по инициативе королевской власти. Поводом для этого послужило известие о смерти в 1775 г. французского короля Людовика XV. После этого король Фридрих II принял решение о принудительном оспопрививании в своем королевстве, но инокуляции подверглись, прежде всего, его войска227 228 229.

В Швеции, численность населения которой в конце XVIII в. составляла около 2-х миллионов человек, за период с 1750 по 1800 г. от оспы умерло 300 000 человек. В 1756 г. профессор Ауровиллиус из университета Упсалы выполнил первую инокуляцию, а уже через 10 лет в стране было осуществлено более 1000 добровольных инокуляций. С этого времени и вплоть до конца столетия королевская власть стала активно призывать своих подданных делать прививки детям, следуя тем же путем, что и другие европейские страны з°.

На американском континенте кампании по инокуляции стали проводиться в период войны за независимость, когда распространение оспы приобрело серьезный масштаб. Передвижения войск и масс беженцев, - все это способствовало широкому распространению болезней, губительных как для мирного населения, так и для военных. В 1776 г. командующий повстанческой армией, генерал Джордж Вашингтон отдал приказ о проведении инокуляции в своих войсках. Эта мера была вынужденной. За предыдущий год оспа унесла жизни большого числа солдат и офицеров. Особенно большие потери от оспы армия Вашингтона понесла во время Канадского похода и осады Бостона. Широко были распространены слухи о том, что англичане могут использовать оспу в качестве секретного оружия против повстанцев, как они это сделали уже в 1763 г. против индейцев. Проведя инокуляцию в войсках, Вашингтон сумел сохранить жизни огромного числа своих солдат и офицеров и добиться перелома в кампании з1.

Мирное белое население Северной Америки обратилось к инокуляции по той же причине. Случай с Виргинией, где землевладельцы имели много рабов, показывает, что среди местного белого населения были очень сильны страхи, замешанные на расовых предрассудках.

Многие верили, что оспу разносят не только англичане, но и чернокожие рабы. Все эти обстоятельства способствовали тому, что на протяжении сравнительно быстрого периода времени традиционный среди фермеров страх перед инокуляцией пропал. В 1795 г. жители Портсмута проголосовали за то, чтобы сделать инокуляцию всем желающим230.

На фоне этих широких кампаний по распространению предохранительных прививок от оспы, как Европе, так и в Северной Америке, появился совершенно новый метод профилактики болезни - вакцинация. Его создателем стал английский врач из Глочестера Эдвард Дженнер. Дженнер опирался на метод, который узнал от Бенджамина Джести, землевладельца из Дорсета, который прививал членам своей семьи «оспенный материал», взятый не от человека, а от коровы. Заинтересовавшись этим приемом, Дженнер пришел к выводу, что «оспенная материя» с вымени коровы вполне может служить средством для предупреждения болезни у человека. В 1796 г. он провел свой знаменитый эксперимент с восьмилетним мальчиком Джеймсом Фиппсом, которому привил «коровью оспу», взятую из пустулы на руке у заболевшей ею молочницы Сары Нельмес. Мальчик перенес болезнь в легкой форме и вскоре поправился, а когда в Глочестере случилась эпидемия человеческой оспы, то он совершенно не заболел. Дженнер, желая проверить результаты своего опыта, совершил и другие вакцинации. Чтобы убедиться в эффективности вакцинации, он подвергал своих пациентов последующей инокуляции, но они не заболевали. Все это убедило его в эффективности нового метода, и он начал его широко пропагандировать.

Последующая судьба метода Дженнера оказалась счастливой, а сам Дженнер сколотил себе целое состояние на популяризации вакцинации. Уже через несколько лет он стал одним из самых богатых людей в Англии. В 1803 г. Ост-Индская компания выделила ему на проведение вакцинаций среди населения 7000 фунтов стерлингов, и это была огромная сумма, если иметь в виду, что успешный английский ремесленник того времени обычно имел 100 фунтов годового дохода231. Он был обласкан королевским двором, а его имя стало одним из самых известных в Европе и других частях света.

Таким образом, к началу XIX в. меры по профилактики оспы были уже широко распространены во многих странах. Победив предубежденность против усвоенных у «варваров» и «дикарей» приемов инокуляции, европейцы постепенно восприняли их и даже усовершенствовали. Огромную роль сыграла позиция королевской власти, которая в XVIII в. состояла в том, чтобы усиленно заботиться о численном росте своего населения. Переход от инокуляции к вакцинации знаменовал новый этап истории борьбы с оспой.