При экспериментально-психологическом исследовании больиьтх шизофренией обнаруживаются своеобразные изменения мышления и аффективно-личностных свойств, их выявление позволяет внести объективные показатели в диагностику шизофрении.
Расстройства мышления при шизофрении описывались клиницистами-психиатрами и психологами. Было обнаружено нарушение образования понятий при шизофрении (JI. С. Выготский, 1956). Последующие исследования (Б. В. Зейгарник, 1958) показали, что у больных шизофренией происходит не распад понятий, а искажение процесса обобщения, когда словесно-логические связи недостаточно опираются на конкретные свойства и признаки предметов и явлений, возникает множество случайных, ненаправленных ассоциаций, отражающих чрезвычайно общие связи.
Больные шизофренией не улавливают существенных связей между предметами и явлениями, не выделяют их существенных признаков и свойств. Однако они не оперируют, как например, больные олигофренией, второстепенными, конкретно-ситуационными признаками. Наоборот существенные признаки они заменяют чрезмерно общими, не отражающими реальной действительности. Часто они оперируют несущественными, формальными признаками («слабыми» по Ю. Ф. Полякову, 1961).
Явления искажения процессов обобщения и отвлечения у больных шизофренией выявляются при исследовании методикой классификации. Распределение карточек на группы производится больными чрезмерно обобщенно, без связи с реальным содержанием явлений, либо же по несущественным, неадекватным признакам.
Приводим примеры выполнения задания ио методике классификации больными шизофренией.
Больная А. при выполнении задания руководствовалась окончаниями написанных на карточках слов. Так, в одну группу ею объединяются мак, жук, в другую — морковь, гусь, тетрадь, лошадь. Отдельные группы она подобрала по количеству букв в словах: пила, рыба, коза, слон.
Больная Ц. при классификации выделила следующие группы: живые существа женского (овца, лошадь, рыба, кошка, бабочка) и мужского рода (гусь, слон, жук); грибы; неодушевленные предметы мужского (велосипед, С'ІОЛ, стул, пароход, термометр), женского (книга, пила, метла) и среднего (платье) рода; растения мужского (ландыш, мак, арбуз), женского (вишня, береза, слива) н среднего (яблоко) рода; предметы, имеющие лишь множественное число (весы, часы, туфли, ножницы); люди мужского (кузнец, лыжник) и женского (уборщица) рода. В данном случае наглядно видно игнорирование больной существенных свлзей; вся классификация проведена ею в основном по грамматическому принципу. Весы и часы оказываются случайно в одной группе, но не потому, что они являются измерительными приборами, а в связи с грамматическими особенностями этих слов.
Нередко больные шизофренией при классификации минуют первый этап выполнения задания и сразу же делят все карточки на две (живая и 'неживая природа) группы.
При выполнении заданий по методике исключения больные также производят обобщение по несущественным, формальным признакам.
Приводим типичные решения заданий.
Больной J1. объединяет в одну группу ножницы, катушку и трубку — «все они имеют сквозные отверстия, а наперсток имеет лишь входное отверстие». Он же объединяет весы, очки и часы и исключает термометр — «по принципу общности отношения деталей. Весы, при воздействии факторов внешней среды могут колебаться, у очков можно передвигать ушки, а часы имеют заводной механизм».
Больной П. объединяет винт, бурав и пилу и исключает топор — «они врезаются в дерево при помощи последовательного движения, а топор сразу».
Больной П-к объединяет очки, часы и весы — «у них у всех в ушках есть шарниры. Кроме того, для них характерна двойственность: в очках два стекла, в часах две стрелки, в весах две чашки».
Легкость актуализации «слабых», чрезмерно обобщенных признаков обнаруживается, когда больному шизофренией предъявляют карточку, где изображены далекие друг от друга предметы. Здоровые в таких случаях
либо отказываются выполнить задание, говоря, что эта карточка не содержит изображений трех предметов, которые можно было бы обобщить, либо дают обусловлен- но формальное решение («если вы настаиваете, то можно так... но это неправильно»). Больные шизофренией в этих случаях легко производят обобщение и отстаивают правильность решения задачи. Так, например, предъявляется карточка, на которой нарисованы роза, яблоко, шуба и книга. Вот несколько решений: ї І', І
Больной С. — «Роза, яблоко и книга имеют листья».
Больной Т.— «Роза висит на стебле, яблоко на ветке, шуба — на вешалке».
Больной U!.—«Если в грамматике разбираться, то книга, роза и шуба женского рода, а яолоко среднего рода».
При исследовании методикой исключения нередко у больных шизофренией обнаруживаются явления разноплановости мышления. Одно и то же задание больной выполняет в нескольких вариантах (иногда один из них правильный). При этом не отдается предпочтения како- му-либо решению.
Так, больная П. одно и то же задание решает двояко: «Можно объединить монету, будильник и карманные часы и выделить стенные часы граненой формы. А можно выделить монету — это все часы по производству, а это деньги. Все это зависит от постановки вопроса. Если по формату то первое решение, а по производству — второе».
Больной Ж. объединяет в одну группу солнце, керосиновую лампу и свечу и исключает электрическую лампочку. При этом он рассуждает следующим образом: «Электрическая лампочка слишком пахнет цивилизацией. Цивилизация убила все, что оставалось в человеке хорошего. Вообще-то, нет надобности исключать ни один из этих предметов, но руководствуясь подтекстом, я исключил электрическую лампочку. Кроме того, в ней нет очевидности горения, накала нити. Иначе были бы какие-нибудь лучи подрисованы. Таким образом, здесь могут быть два плана: первый — субъективно-индивидуальный, а второй — обусловленный необходимостью конкретного ответа на прямой вопрос». Задание, требующее обобщения измерительных приборов, больной решает так: «Здесь могут быть три плана. Первый план — я исключаю очки. При этом я руководствуюсь нежеланием слепоты духовной. Очки — это символическая согласованность, свидетельствующая о слепоте. Второй план—при рассмотрении с позиций человеческой необходимости использования в быту — нужны все четыре предмета. Есть и третий план — все эти предметы, кроме весов, являются более единичными, цельными по своей природе»,
Эти явления разноплановости наблюдаются и при исследовании больных шизофренией при помощи других экспериментальных методик, предполагающих определенное решение задания-в одном направлении (например классификация), так как разноплановость — проявление нарушения целенаправленности мышления (Б. В. Зей- гарник, 1958).
Случайные, неадекватные ассоциации обнаруживаются в пиктограммах больных шизофренией. Следует отметить, что методика пиктограмм выявляет нарушения ассоциативного процесса часто тогда, когда они еще остаются незаметными при исследовании другими методиками.
Как известно, методика пиктограмм требует от обследуемого умения уловить общее в слове и рисунке, хотя значение слова само по себе шире, чем то, что можно изобразить рисунком, и значение рисунка шире, чем слова — они должны лишь в какой-то части совпадать (Г. В. Биренбаум, 1934; Б. В. Зейгарник, 1958; А. Р. Лу- рия, 1962). Обнаруживаемые при исследовании методикой пиктограмм у больных шизофренией расстройства соотнесения абстрактно-смысловых и предметно-конкретных компонентов аналитико-синтетической деятельности можно расценивать как результат нарушения взаимодействия сигнальных систем. Этим же можно объяснить и то обстоятельство, что для больных шизофренией неравнозначными оказываются предметный и словесный варианты методики исключения. В подавляющем большинстве случаев значительно легче выполняются задания по словесному варианту и обнаруживается множество ошибочных суждений при исследовании предметным вариантом методики исключения.
Т. И. Тепеницына (1961) отметила различие в выполнении психически больными заданий но методикам словесной и предметной классификации — значительно больше трудностей больным доставляет выполнение предметной классификации. Объясняет она это тем, что предметный вариант содержит больше элементов, провоцирующих несущественные ассоциации. Это обстоятельство, несомненно, играет роль и в том, что больные шизофренией чаще обнаруживают ошибки при предметном исключении, чем при словесном. Однако можно предполагать, что неправильность решения больными шизо
френией заданий по предметной классификации обусловлена не только этим. При предметном исключении в заданиях представлены абстрактные и конкретные признаки — раздражители, и поэтому легче, чем при словесном исключении (где речь идет лишь об абстрактных понятиях) выявляется, как и в пиктограммах, нарушение взаимодействия сигнальных систем.
При исследовании методикой пиктограмм больных шизофренией нередко отмечается своеобразная легкость, с которой они подбирают образы для опосредования. Пиктограммы, особенно к словам абстрактного содержания, не представляют для них той трудности, что для больных с интеллектуальной недостаточностью, вследствие органического поражения мозга.
Приводим примеры пиктограмм больных шизофренией.

Справедли	Л.	Солнце
вость	П.	Две ровные линии
	И.	Окружность с точкой в центре
Счастье	III.	Плюс
	С.	Две вертикальные линии
Болезнь	Н.	1 іунктирпая линия
Дружба	С.	Знак равенства
	К.	Папиросы
Печаль	П.	Книга
	С.	Минус
	Л.	Водная поверхность
Сомнение	Ж.	Спираль

Все могут ходить под солнцем Это борьба равных
Здесь все точки на окружности равно удалены от центра
Счастье всегда положительно
Полнота счастья вдвоем Не все гладко... Разрывы в памяти или в мозгу Откровенная искренность Есть такие папиросы „Дружба11
В книге Рокузла Кента есть печаль, сомнения, мировая скорбь
Печаль об утерянном Обычно слезы соленые, как морская вода
Сомнения никогда не кончаются, они постоянны, пребывают в процессе развития, приобретают латентность. Спираль может быть латентна в своем развитии
Это вор. Воры в большинстве мужчины
Иногда вся пиктограмма представлена чрезмерно отвлеченно абстрактными значками, например, у больного П.
Такие формально-схематические пиктограммы наблюдаются только у больных шизофренией. По Г. В. Бирен- баум, (1934) они отображают характерную для мышления этих больных «пустую» символику — это не присущая здоровым способность абстрагировать, являющаяся высшим проявлением психической деятельности, а вычурный, формальный способ искаженного отражения действительности, обусловленный аутизмом больного шизофренией.
Неадекватные ассоциации наблюдаются и в словесном эксперименте. Речевая реакция в этих случаях связана не со словом-раздражителем, а с каким-нибудь посторонним раздражителем (зрительным, звуковым). Атактическая речевая реакция вообще не обусловлена наличием конкретного внешнего раздражителя.
У больных шизофренией в словесном эксперименте нередки так называемые низшие, примитивные (по
А. Г. Иванову-Смоленскому, 1928) речевые реакции: эхолалические, отказные, по созвучию. Причем количество их обычно возрастает с течением процесса. Иногда удается обнаружить соответственно содержанию бреда наличие неиндифферентных словесных раздражителей.
При воздействии их оказывается заметно увеличенным латентный период, речевая реакция многословна, отражает бредовые переживания больного. Так, при ипохондрической форме шизофрении такими неиндифферент- иыми раздражителями оказываются названия болезней и внутренних органов, в которые больные проецируют испытываемые ими неприятные ощущения.
В словесном эксперименте нередко обнаруживается и своеобразное изменение восприятия больными шизофренией слов. Слова для них приобретают множественное значение в связи с различной трактовкой их составных элементов. В этих случаях можно говорить о расшатывании смысловой структуры слова (патологический полисемантизм по М. С. Лебединскому). Примером этого может служить следующая ассоциативная пара в словесном эксперименте: мужество — холостяк.
С преобладанием случайных, несущественных ассоциаций, с актуализацией «слабых» признаков предметов и явлений связаны и наблюдающиеся у больных шизофренией явления бесплодного мудрствования — резонерства. Б. В. Зейгарник (1958) считает, что для шизофренического резонерства характерна облегченная актуализация выхолощенных словесно-логических связей в сочетании с их инертностью при недостаточной критичности, т. е. речь идет о сочетании искажения уровня обобщения с нарушениями последовательности и критичности мышления.
В результате специального патопсихологического исследования Т. И. Тепеницына (1965) описала структуру резонерства. Психологический анализ позволил ей установить наличие в структуре резонерства следующих компонентов. Во-первых, слабость суждений — выхолощен- ность ассоциаций, потеря целенаправленности, соскальзывание. Во-вторых, непременное условие возникновения резонерства — аффективные изменения, проявляющиеся в аффективной неадекватности выбора предмета обсуждения, в претенциозно-оценочной позиции больного и склонности к большим обобщениям по поводу относительно незначительных объектов суждения. Из аффективных изменений выводит Т. И. Тепеницына и такую особенность резонерства, как многоречивость, указывая, что это следствие неадекватной позиции больного к ситуации. Отсюда же многозначительность и своеобразный неуместный пафос высказываний.
Мы уже приводили образцы резонерских суждений больных шизофренией, наблюдающихся при выполнении ими заданий по методикам исключения, пиктограмм. Особенно легко выявляется резонерство при ПОМОЩИ методики определения понятий. Приведем примеры такого рода резонерских формулировок.
«Пальто — предмет элегантности, которая подчеркивает вкус носящего. Кроме того, иногда пальто защищает от холода и атмосферных влияний».
«Дружба — ;)го ассоциация нескольких взаимно одинаково развитых люден. В противном случае, они, если дружащие находятся в неодинаковой стадии развития своего интеллекта, не будут друг друга понимать, и дружба превратится в недружелюбие».
«Лошадь — это животное, которое в дореволюционной России заменяло труд человека во многих трудоемких процессах его работы, а также являлось предметом восхищения любителей».
Выступает резонерство и при объяснении больными смысла прочитанных рассказов. Вот как был понят больным шизофренией рассказ «Колумбово яйцо»: «Колумб, прежде чем отправился в экспедицию, все предварительно взвесил, ибо самое трудное это подготовка к экспедиции, а не свершение. Что касается яйца, то теоретически оно не может стоять вертикально, так как разбитое яйцо — это уже не яйцо. Дело в том, что яйцо — это идея путешествия. Идеи бывают разные — осуществимые и неосуществимые. Поставив яйцо вертикально, Колумб продемонстрировал согражданам превращение идеи неосуществимой в осуществимую».
Представляет интерес понимание больными шизофренией переносного смысла пословиц. При наличии уже выраженного шизофренического дефекта скрытый смысл пословиц оказывается для больных недоступным — пословица трактуется формально. Приведем примеры:
Один в поле не воин.— Одному в поле скучно.
Яблоко от яблони недалеко падает.—Яблоко, как и
все в природе, подчиняется закону Ньютона о всемирном^ притяжении.
Как аукнется, так и откликнется.—А.—Это речь идет
о лесном эхо.
Б.—Мать всегда откликается на плач ребенка.
Не все то золото, что блестит.—3о.;ото является золотом среди металлических изделий, а уголь среди истоп- ных. Нефть — тоже золото, только черное.
Однако нередко (ири меньшей выраженности шизофренического дефекта) больные, оперируя прежним жизненным опытом, дают правильное толкование пословиц. В этих случаях результативным является соотнесение пословиц с фразами. Наряду с правильными обнаруживаются ошибочные решения, часто по формальнолексическому сходству, например:
Не все то золото, что блестит.—Художник сделал
статуэтку с позолоченной головой.
Цыплят по осени считают.— Цыплята вырастают к
осени.
Иногда отсутствует и формальное сходство между пословицей и фразой. Объяснение больными своего решения задания оказывается паралогическим, резонерским. Так, больной О. отнес к пословице «Плохую овцу из стада вон» фразу «Если сам отрезал неправильно, не следует вииить ножницы». Мотивирует он это следующим образом: «Это две фразы, характеризующиеся однотипностью отношения к объекту. Плохую овцу удаляют из стада. А если отрезал неправильно, то в досаде отбрасывают в сторону ножницы. Здесь однотипным является то, что объект, который удаляется, виноват».
Обычно соотношения пословиц и фраз позволяют выявить и разноплановость — к одной и той же пословице больные относят несколько фраз и ни одной из них не отдают предпочтения, каждый вариант решения они считают правильным. В тех случаях, когда такие ошибочные суждения единичны, эпизодичны, можно говорить о «соскальзываниях». «Соскальзывания» наблюдаются у больных шизофренией при их относительной сохранности. Б. В. Зейгарник (1962) относит «соскальзывания» к нарушениям логического хода мышления и характеризует
их следующим образом: правильно решая какое-либо задание или адекватно рассуждая о каком-либо предмете, больные неожиданно сбиваются с правильного хода мыслей по ложной, неадекватной ассоциации, а затем вновь способны продолжать рассуждение последовательно, не исправляя допущенной ошибки.
Эти «соскальзывания» внешне напоминают явления непоследовательности суждений, наблюдающиеся при астенических состояниях. Однако у больных шизофренией ошибочные суждения возникают вне связи с истоща- емостью, они обусловлены своеобразным нарушением ассоциативного процесса, не корригируются последующим. Даже после разъяснения выполнения задания обследуемый по-прежнему отстаивает свое решение, приводя резонерские, паралогические мотивировки. Кроме того, у больных шизофренией не удается уловить определенной связи между степенью трудности задания и появлением ошибочных суждений.
«Соскальзывания» легче обнаруживаются при исследовании методиками, содержащими множество примерно одинаковых по трудности заданий (классификация, исключение, образование аналогий и т. д.). Так, правильно выполняя задания по методике исключения, обследуемый внезапно в одном из примеров объединяет катушку, трубку и наперсток и исключает ножницы («по продолговатости, по вытянутости трубки»). Последующие более трудные задания он выполняет правильно. Когда обследующий объясняет правильное решение, обследуемый говорит, что можно это задание выполнить по-разному и отстаивает свое ошибочное суждение. При отнесении фраз к пословицам у больных шизофренией также нередко наблюдаются «соскальзывания», примеры которых приводились выше.
Для диагностики шизофрении представляется важным исследование проявления эмоций у обследуемого. Характеристика эмоциональной сферы больных в клинике обычно является результатом субъективной оценки врачом поведения больного и его взаимоотношений с окружающей средой. В связи с этим понятно значение возможности объективно регистрировать в патопсихологическом эксперименте эмоциональные расстройства у психически больных, и, в первую очередь, у больных шизофренией. Особенно трудно бывает оценить эмоцио-
пальность больных с еще не сформировавшимся грубым эмоциональным дефектом (неопределенный тип аффекта—по Я. П. Фрумкину и И. Я. Завилянскому).
Впечатление об эмоциональных особенностях обследуемого складывается в процессе самого экспериментально-психологического исследования, даже без применения специальных методик. При этом учитывается характер установления контакта с обследуемым, его отношение к ситуации эксперимента, интерес к оценке обследующим его решений. Больные шизофренией часто безразлично относятся к экспериментально-психологическому исследованию, замечание обследующего о неправильности избранного метода решения заданий не влияет на дальнейшую деятельность больного. Эмоциональные расстройства, наряду с искажением процесса обобщения, играют определенную роль в том, что ошибочные суждения больных шизофренией в эксперименте не корригируются. В определенную связь с эмоциональными изменениями можно поставить и тот факт, что у больных шизофренией, не обнаруживающих расстройств памяти, в ряде случаев в эксперименте отмечается ослабление запоминания. Результаты выполнения больным пробы на запоминание зависят от настойчивости обследующего.
О нарушениях эмоциональной деятельности в определенной степени можно судить по результатам методик, направленных на изучение характера ассоциаций. При этом больше данных удается получить при использовании методик, менее жестко определяющих решение задания, т. е. содержащих элементы прожективности (словесный эксперимент, пиктограммы). Как правило, набор слов-раздражителей должен включать слова, насыщенные эмоциональным содержанием (печаль, счастье, страх, любовь и т. д.). Особенно показательны в этом аспекте результаты исследований больных шизофренией методикой пиктограмм. Избираемые больными для опосредованного запоминания образы оказываются лишенными эмоционального содержания, а их связь со словом-раз- дражителем мотивируется больными по-резонерски, с учетом не столько существенных, сколько «слабых» признаков.
Существенные результаты в исследовании личностноаффективных особенностей больного обнаруживаются при предъявлении картинок, отличающихся сюжетной
незавершенностью и большой эмоциональной насыщенностью (вариант так называемой прожективной методики ТАТ — Б. В. Зейгарник, И. К. Киященко, 1965). При этом больные шизофренией либо ограничиваются перечислением элементов рисунка, либо дают формальноабстрактную его характеристику, нередко оторванную от конкретного содержания рисунка. Как правило, отсутствует субъективное отношение к содержанию рисунка, стремление как-то интерпретировать его содержание, не выделяется эмоциональный подтекст рисунка.
В качестве примера приводим описание картины художника Маковского «Объяснение».
Больной К. «Девушка. Семья. Они в своем доме. Между ними есть что-то общее».
Больная Н. «Молодой человек пришел к девушке. Очевидно, какая-то сцена. По всей видимости, семейная драма или ннтрижка».
Больной П. «Молодая чета в музее».
Больной С. «Она играет, а мужчина безразлично смотрит. А может быть он и поет».
Больной Н. «Впечатление после музыки».
Такой же характер носят и описания больными шизофренией специальных рисунков серии ТАТ (приложение XVI):
Больной С. «Женщина наблюдает в музее произведения искусства. Ребенок со скрипкой. Ему, очевидно, хочется играть».
Больной Н. «Женщина сидит, пассивно задумавшись, а мальчик думает активно: он над скрипкой сидит».
Больной Т. «Мальчик, очевидно, поиграл на скрипке, а теперь отдыхает после занятий музыкой».
Больной В. «Женщина сидит у окна. Ленивый парень.
Разве можно с инструментом так сидеть. Искусство нужно любить».
Изменение личностной позиции больных шизофренией обнаруживается и при исследовании у них уровня притязаний. Деятельность их характеризуется безразличным отношением к результатам, к положительной или отрицательной оценке обследующим выполнения задания. Результаты предыдущего этапа мало влияют на выбор больными последующих заданий. Эти же особен
ности вообще характеризуют деятельность больных шизофренией при экспериментально-психологическом исследовании.