ГЛАВА I ИСТОРИЯ ЭПИДЕМИОЛОГИИ И. И. Елкин
Эпидемиология как наука зародилась в общественном опыте борьбы с эпидемиями еще в древние времена.
Не может быть никакого сомнения в том, что заразные болезни, принимающие при определенных условиях размеры опустошительных эпидемий, существуют давно и возникли в начале развития человечества.
В мустьерскнй период, отделенный от нашего времени 40—100 тысячами лет, когда жил неандертальский человек, непосредственный предшественник современного человека, создались благоприятные условия для возникновения острых инфекционных болезней. Именно к этому времени трудовые связи привели к объединению людей, возник первобытнообщинный строй. Люди начали селиться в общие жилища по нескольку десятков человек и использовали для жилья пещеры или строили простейшие убежища от дождя, ветра и холода. Охота на крупных зверей заставляла действовать большими группами. Совместная трудовая деятельность, общее жилище, общий огонь, согревающий его обитателей, сплачивали и объединяли людей. Вероятно, к этому времени относится и возникновение «первоначальных войн» — столкновений между родами и племенами за богатую добычу на охоте, за лучшие рыболовные угодья, за лучшие площади для возделывания злаков и т. п.
Последующее развитие первобытнообщинного строя приводит к дальнейшей концентрации людей в примитивных поселениях, к дальнейшему усилению всех видов общения между людьми. Вероятно, именно к этому периоду относится возникновение большей части острых заразных болезней, известных и в наше время.
Возникновение и развитие городов, развитие торговли и ожесточенные войны рабовладельческого общества способствовали эпидемическому распространению заразных болезней.
Древнегреческий историк Фукидид, описавший события второй Пелопонесской войны 430—425 гг. до нашей эры, свидетельствовал, как в 430 г. «моровое заболевание» неожиданно вспыхнуло среди осажденных пелопонессцами афинян. Широкому распространению заболеваний способствовала огромная скученность населения, так как в город стекалось большое количество жителей Аттики, искавших спасения от пело- понессцев. Эпидемия началась летом, наибольшего своего развития достигла осенью, а к зиме стихла. С начала следующей зимы эпидемия вновь вспыхнула среди осажден
ных. К концу войны в - -г ' до нашей эры эпидемия в третий раз с новой силой охватила жителей Афин.
Древнегреческий историк Орозий утверждал, что эпидемия чумы в 125 г. до нашей эры охватила северные берега Африки, в результате чего погибло более миллиона человек. Орозий также сообщает, что в 165 г. до нашей эры страшная эпидемия из Сирин проникла в Римскую империю. В результате этой эпидемии Рим и провинции были настолько опустошены, что многие города и деревни были покинуты жителями и превратились в развалины. Эпидемия в Риме свирепствовала почти 15 лет.
В VI веке нашей эры эпидемия чумы и, вероятно, других заразных болезней, начавшаяся в царствование Юстиниана, свирепствовала 62 года. Этому способствовали сильные землетрясения и вулканические извержения, наблюдавшиеся в 513—570 гг., что сопровождалось голодом и другими бедствиями. По мнению историков, эпидемия чумы более, чем войны и другие бедствия, потрясла увядавшую силу Византийской империи.
Это талько несколько примеров почти непрекращавшихся опустошительных эпидемий того времени. В ту пору заболевания не были еще дифференцированы и их описывали под названием «моровое заболевание», «моровая язва», «чума». Уже тогда были известны проказа и оспа.
В общественном опыте борьбы с эпидемиями в древние времена возникли первые представления о причинах возникновения и распространения эпидемий, а на основе этих представлений предпринимались попытки к ограничению распространения заболеваний. Так, тогда уже было известно о заразности больного и о том, что заразиться можно при соприкосновении с ним или с его вещами. Было подмечено также, что иногда заражение происходит через воздух. Известна была заразность выделений больного.
К этому времени относятся первые наблюдения о постинфекционном иммунитете. Уже в трудах Фукидида можно прочитать, что «кто перенес болезнь... был уже в безопасности, ибо дважды никто не заболевал, по крайней мере смертельно». Конечно, это еще не научные представления, а только эмпирические, хотя подчас и гениальные догадки.
Из таких первоначальных эмпирических наблюдений вытекали и мероприятия, которыми люди древнего общества пытались бороться с эпидемиями. К ним относится изоляция больных, сжигание вещей больного, дезинфекция вещей больного и воздуха путем сжигания серы и благовонных трав, обеззараживание огнем и сжигание трупов.
Библия запрещает загрязнять почву внутри лагеря, а для отправления естественных надобностей предписывает выходить за черту лагеря и испражнения засыпать песком. Боязнь занести какую-либо болезнь извне привела к предписанию считать всякую военную добычу подозрительной в этом отношении и принимать следующие меры: «... неприятельские запасы, серебро, медь, железо, свинец и все, что проходит через огонь, приводите через огонь, а что нельзя провести через огонь, приводите через воду. После битвы одежды ваши вымойте на 7-й день и после этого входите в стан».
Выздоровевший после заразной болезни должен был принести очистительную жертву: остричь волосы, вымыть одежду и тело в воде с прибавлением жертвенного пепла, только после этого его считали безопасным для окружающих.
Страх перед опустошительными эпидемиями и чувство беспомощности привели к признанию демонических сил. В результате многие противоэпидемические мероприятия принимали форму религиозных обрядов.
При проведении мер борьбы с эпидемиями нередко прибегали к суровым приемам. Так, с целью изоляции больных проказой от окружающего населения их изгоняли из города. Правда, в некоторых городах поступали с ними более гуманно: их одевали в особые одежды и давали им в руки трещотки, чтобы звуками ее они предупреждали о своем приближении. Больным проказой запрещалось посещать церкви, мельницы, пекарни, булочные, источники и т. п.
Миазматики утверждали, что зараза возникает в воздухе и может длительное время в нем держаться. Это привело к преувеличению опасности заражения через воздух. Рекомендовали обезвреживать воздух в домах и даже на улицах и площадях путем сжигания серы, благовонных трав и деревьев.
Китайские врачи более 3000 лет назад произвели первую попытку искусственного воспроизведения иммунитета против оспы. Для этого они растирали сухие корочки, снятые с кожных оспин, и вкладывали их в нос или накладывали на кожный надрез.
Таковы первые шаги по борьбе с эпидемиями, основанные на общественном опыте, в древнем обществе. Конечно, эти мероприятия могли привести к некоторым успехам и способствовать прекращению эпидемий в том или ином месте. Но эпидемический процесс в древнем обществе развивался стихийно и принимаемые противоэпидемические мероприятия не могли существенно влиять на его ход.
В эпоху феодализма условия материальной жизни общества оставались благоприятными для распространения эпидемий. Рост крупных городов, скученность бедноты в примитивных жилищах создавали предпосылки для развития эпидемий в городах, а усиливающиеся торговые связи и особенно почти не прекращавшиеся войны способствовали распространению заразных болезней по всем странам.
Санитарное состояние средневековых городов было исключительно плохим: перед домами строили хлева для свиней, животные беспрепятственно гуляли по городу, содержание ночной посуды по утрам выливали из окон прямо на улицу.
Общественная санитария н санитарно-технические сооружения были незнакомы городам эпохи средних веков. Только в XVIII веке впервые стали вводить освещение городов, в 1782 г. впервые в Париже были устроены тротуары; еще в XVIII веке в Берлине в самом городе были общественные выгоны для скота; только в 1780 г. в Париже стали бороться с обычаем выливать все нечистоты прямо на улицу-Когда в 1662 г. была произведена очистка Парижа от отбросов ввиду появления чумы, то это было настолько необычно, что в честь этого события слагали поэмы к были выпущены медали (А. С. Сысин).
И не случайно эпидемии свили прочное гнездо в средневековых городах, а по торговым и военным путям они распространялись по всему свету.
Эпидемии чумы, оспы, проказы, сифилиса, брюшного тифа и других заразных болезней получили исключительно широкое распространение. Так, например, во время пандемии чумы в XIV веке, охватившей все страны, только в Европе умерло около 25 млн. человек, т. е. четвертая часть всего населения Европы.
К концу XVII и началу XVIII века в Европе ежегодно от оспы умирало около 1,5 млн., а болело более 10 млн. человек.
К этому времени на основе общественного опыта борьбы с эпидемиями начинают складываться некоторые теоретические представления о закономерностях распространения эпидемий. Развертывается многовековая дискуссия между миазматиками и к о н т а г и о н и с т а м и.
Миазматики считали, что причиной появления заразных заболеваний являются миазмы, которые зарождаются и находятся в воздухе, воде и почве. Они попадают в организм человека и вызывают болезнь.
Контагионисты же полагали, что контагии как причина болезни находятся в теле больного и передаются здоровому при соприкосновении, через вещи, находившиеся в пользовании больного, и иногда рассеиваются в воздухе и попадают к здоровому при вдыхании.
Уже Джироламо Фракасторо (1478—1553), замечательный представитель научной мысли эпохи Возрождения, считал, что контагии размножаются в теле больного, и хотя не высказывал мысли о живой природе, но признавал специфичность возбудителя.
Древнерусские летописи, эти неоценимые исторические документы, свидетельствуют, что уже в XIV веке современники твердо знали о возможности заражения прилипчивой болезнью не только при общении с больными, но также при соприкосновении с вещами умерших от заразной болезни, с лицами, бывшими в общении с больными. В XV веке в летописях были сделаны попытки объяснить причину возникновения эпидемий заражением воды.
Наш соотечественник Данило Самойлович (1724—1810) признавал живую природу возбудителя и впервые предпринял поиски возбудителя чумы в выделениях и различных тканях больного с помощью только что изобретенного микроскопа.
И наряду с этим прославленный английский врач XVII века Томас Сиденгам (1624—1689), последователь миазматиков, выдвинул учение об «эпидемиологических конституциях». Он писал: «Существуют различные конституции тех или иных лет, не зависящие ни от жары и холода, ни от сухости или влажности, по скорее от некоторого скрытого от нас и непонятного изменения в недрах земли, вследствие чего воздух загрязняется испарениями, предрасполагающими человеческое тело к той или иной болезни, покуда длится данная конституция, по прошествию нескольких лет исчезающая н заменяющаяся другой» (цит. по Ю. А. Казанской).
Так, в общественном опыте многовековой борьбы с эпидемиями уже в этот период развития науки зародились некоторые основные понятия или категории эпидемиологии. К ним относится прежде всего понятие о живых специфических возбудителях заразных болезней. Конечно, только позже, в период великих бактериологических открытий, было точно доказано наличие живых бактерий, спирохет, грибко вирусов, риккетсий, простейших и других микроорганизмов, специфических возбудителей инфекционных болезней и доказана их паразитическая природа. Но этим лишний раз подчеркивается гениальная прозорливость мыслителей того времени.
В дискуссии между контагионистамн и миазматиками победило представление контагионнстов в том, что живой контагий находится и размножается в теле больного и что с выделениями больного он выводится наружу. Было замечено также, что эпидемии чумы иногда предшествовало появление заболеваний и падежа среди крыс или мышей и что чумой можно заразиться не только от больного человека, но и от больных грызунов. Так, в процессе общественного опыта борьбы с эпидемиями уже в ту пору возникло понятие об источнике инфекции как о живом организме человека или животного, где живет и накапливается возбудитель и откуда выводится он различными путями, заражая окружающих людей.
Вместе с этим складывалось также понятие о механизме передачи инфекции. Многовековые наблюдения привели к убеждению, что заражение происходит при непосредственном общении с больным, а также соприкосновении с вещами, которые находились в пользовании больного. Позднее было установлено участие воды, пищевых продуктов и воздуха в передаче заразного начала от больного к здоровым. Разумеется, только на уровне современных знаний эта важнейшая категория эпидемиологии приобрела рациональное содержание. Но тем более замечательны эти догадки.
Так, в глубине веков, в общественном опыте борьбы с эпидемиями в древнее время и в эпоху феодализма сложились некоторые категории эпидемио-
логии. Со временем уточнилось их содержание в связи с новыми научными открытиями и получила рациональное объяснение их природа.
Что касается законов эпидемии, то они могли быть открыты и сформулированы только позднее на основе марксистско-ленинской философии и великих бактериологических открытий.
В опыте борьбы с эпидемиями складывались и первоначальные противоэпидемические мероприятия, которые, вероятно, иногда и оказывали свое влияние на прекращение эпидемии в той или иней местности, однако едва ли могли повлиять радикально на ход и развитие эпидемического процесса.
В XIV веке начали устанавливать карантины с целью ограничения эпидемий чумы. По дорогам расставляли заставы, чтобы препятствовать передвижению населения из пораженной эпидемией местности. При этом применяли весьма суровые меры. Как свидетельствуют древнерусские летописи, нарушителей карантина приказано было «при многих людях бить батогами нещадно, чтобы ему и иным, на него смотря, впредь ...через заставу ходить было неповадно». Даже в более позднее время указом Петра I предписывалось: «По большим дорогам поставить виселицы, и кто прокрадется тайно, вешать, не списываясь».
В XVII веке в Московской Руси, кроме внешних карантинных застав, при появлении повальных болезней в городах широко практиковали внутренние карантины, состоящие в том, что дворы, в которых возникали заболевания, запирали, к ним приставляли стражу, а пищу и воду жители этих домов доставляли снаружи. Умерших погребали во дворах. Дома, в которых вымирали все жители, разрушали, а вещи и одежду умерших сжигали. Уже в это время было введено правило об извещении о появлении заразного заболевания: «где, у кого учинится во дворах болезнь с язвами, о том извещать государя» (I ПСЗ, т. I, № 168, и т. II, № 826; цнт. по К. Г. Васильеву).
Имеются также указания, что в том же XVII веке начали проводить мероприятия по предупреждению заноса инфекции из-за границы. В случае угрозы возникновения эпидемий границу закрывали.
На протяжении XVIII века в России наблюдалось несколько эпидемий чумы, гриппа, оспы и других инфекционных болезней. В борьбе с эпидемиями получили дальнейшее совершенствование противоэпидемические мероприятия. Расширилось санитарно-противоэпидемическое законодательство. Указами было введено обязательное извещение о случаях «моровой язвы», оспы и других заразных болезней. Совершенствовалась система карантинов. Так, был введен дифференцированный подход к изоляции:
1) «для тех, кто с больным в одном покое был», 2) «для выздоравливающих» и «из больницы выпущенных», 3) «для тех, кто только был в городе или селении, пораженном болезнью».
На государственных границах были созданы постоянные карантины. В 1743 г. на юге России учредили специальную должность пограничного доктора и двух пограничных лекарей. В 1755 г. были созданы постоянные карантинные заставы в Киевской и Смоленской губерниях, а в 1788 г. — в Иркутске. Сенатом 7 июля 1800 г. был принят «Устав пограничных и торговых карантинов». В Западной Европе во второй половине XVII века ввели в практику новые дезинфицирующие средства — хлор и азотную кислоту.
В борьбе с оспой в XVIII веке были предприняты первые попытки изоляции больных оспой от здоровых, на домах, где находились больные, вывешивали доски с предупреждающей надписью. Начали производить заключительную дезинфекцию хлором. Вовремя эпидемий устраивали караи-
2 Заказ ,4 228
тины. Одним из величайших событий этого времени является открытие Дженнером в 1796 г. вакцины против оспы. В том же XVIII веке были сделаны настойчивые попытки усовершенствования прививок против оспы — вариоляции. В 1768 г. в Петербурге, а в 1772 г. в Москве открыли особые дома для оспопрививания.
В эпоху капитализма усилилась конкуренция в промышленности и торговле. Рост промышленности привел к концентрации капитала. Аграрные кризисы заставляли беднейшую часть сельского населения идти в город в поисках заработка. Все это в сочетании с периодическими кризисами перепроизводства привело к возникновению огромной резервной армии безработных. Усилилась миграция населения в связи с войнами, развитием торговли и строительством дорог и заводов. Условия жизни большинства рабочих и крестьянской бедноты оставались весьма тяжелыми.
Конец XVIII и начало XIX века характеризовались частыми захватническими войнами, которые сопровождались крупными эпидемиями. Эпидемии многочисленных заразных болезней продолжали поражать все страны. На первое место выступил сыпной тиф — постоянный спутник войн. О размерах эпидемий сыпного тифа говорят следующие данные: в Германии в 1813—1814 гг. умерло от сыпного тифа около 300 000, а болело не менее
2— 3 млн. человек; во время эпидемии 1846—1848 гг. число заболевших сыпным тифом в Англии доходило до 1 млн., а в Германии — до 300 000.
Еще более характерным для этого периода было мировое распространение холеры. В XIX веке холера 6 раз принимала размеры пандемий, охватывающих все континенты. Об уровне заболеваемости холерой свидетельствует хотя бы то, что в России в 1848 г. заболело холерой 1 772 439 человек и умерло 690 150 человек, т. е. около 40% заболевших, а во время пятой пандемии в 1892 г. число заболевших холерой в России составило 620 000 человек, из которых 300 000 умерло.
В XIX веке 4 раза вспыхивала пандемия гриппа. Во многих странах наблюдалась весьма высокая заболеваемость чумой. Возникали крупнейшие эпидемии скарлатины, дифтерии, туберкулеза и брюшного тифа.
Вторая половина XIX и начало XX века ознаменовались большими успехами в науке. Великие бактериологические открытия создали научную базу для изучения эпидемии и патогенеза инфекционных болезней, природы иммунитета и закономерностей эпидемического процесса. Выдающийся французский ученый Луи Пастер открыл принцип аттенуции микробов, разработал способ прививок против бешенства и сибирской язвы. Наш великий соотечественник И. И. Мечников создал первое материалистическое учение об иммунитете. Немецкий ученый Роберт Кох разработал метод искусственного выращивания патогенных микроорганизмов на плотных средах. Д. И. Ивановский (1892) открыл вирусы. Многочисленные «охотники за микробами» установили возбудителей большинства известных инфекционных болезней.
В этот период в трудах классиков марксизма природа эпидемий получила социально-классовый анализ. Ф. Энгельс в книге «Положение рабочего класса в Англии», используя материалы отчетов санитарных врачей и различных медицинских и статистических трудов, с большой убедительностью показал, что причинами эпидемий в городах Англии были нужда, жалкое положение бедняков, плохое питание, неудовлетворительные жилищные условия, низкое благоустройство городов, и, наконец, кризисы и неурожаи. В другой книге «К жилищному вопросу» Ф. Энгельс писал: «Современное естествознание показало, что так называемые «дурные кварталы», в кото-
рых скучены рабочие, образуют собой очаг всех тех эпидемий, которые периодически навещают наши города»1.
К. Маркс в бессмертном труде «Капитал» также ярко вскрыл причины эпидемий. Он указал, что они лежат в плохих условиях труда таких рабочих, как рудокопы, кружевщицы, стеклодувы и особенно сезонные строительные рабочие: «... бродячие рабочие употребляются для различных строительных работ, для дренирования, для производства кирпича, обжигания извести, для железнодорожных работ и т. д. Как столп, указующий дорогу заразе, эти рабочие приносят оспу, тиф, холеру, скарлатину и т. д. во все места, по соседству с которыми они располагаются лагерями»[1] [2].
В результате глубокого анализа материалов санитарных врачей, а также условий труда и быта рабочего класса Маркс и Энгельс пришли к выводу, что туберкулез и другие заразные болезни являются условием существования капитализма.
Эпидемии, возникнув в «дурных кварталах» города, проникали в богатые районы и поражали их «благочестивые семейства». С целью самосохранения, а также под большим давлением революционного рабочего движения буржуазия была вынуждена принимать противоэпидемические меры. Возникло санитарное законодательство, были вложены значительные средства в благоустройство городов — возникли канализация, водопроводы. Особенно интенсивно разрабатывались такие индивидуальные средства защиты от инфекционных болезней, как прививки.
Таким образом, на ход и развитие эпидемического процесса начали влиять такие* факторы, как строительство водопровода и канализации, очистка территории от мусора и нечистот, строительство бань. Известное влияние на развитие эпидемического процесса оказывал рост грамотности и культуры населения, также санитарные мероприятия и медицинская помощь. Так, было начато организованное вмешательство общества в ход и развитие эпидемического процесса.
Несмотря на огромные успехи в области изучения этиологии и патогенеза инфекционных болезней, а также иммунитета и других отраслей медицины, буржуазные эпидемиологи оказались неспособными понять социально-классовую сущность природы эпидемий. И не случайно в начале XX века наметился кризис буржуазной эпидемиологии, который ярко выражен в пессимистических словах крупнейшего французского ученого Шарля Николя: «Наши методы в лучшем случае смогут защитить отдельных лиц, но не в силах будут помешать развитию эпидемий, освободить страну от болезней»[3].
В России в умах лучших представителей общественной медицины зарождались материалистические идеи в эпидемиологии. Это не случайно, так как характерной чертой развития русской науки и русской философии является преобладание материалистической линии, начатой М. В. Ломоносовым. Умами лучших людей той эпохи владели А. И. ГеЦщн, Н. А. Добролюбов и Н. Г. Чернышевский. В естествознании господствовали идеи И. М. Сеченова, И. П. Павлова, И. И. Мечникова, К- А. Тимирязева и многих других материалистов естествоиспытателей. В медицине материализм также закреплялся в трудах С. П. Боткина, А. А. Остроумова, Г. А. Захарьина, Н.Ф. Филатова и многих других.
Не случайно и эпидемиологические воззрения в России развивались на материалистической основе. Ф. Ф. Эрисман в 1875 г. в своем «Руководстве
к гигиене» писал, что «...низкая степень умственного развития и другое экономическое состояние населения, голодание, войны и т. п. существенно бла- гоприятствуют распространению эпидемий и умножают смертность во времена их господства. С другой стороны, мы видим, что по мере увеличения Народного благосостояния и по мере распространения образования среди народных масс эпидемии становятся менее опустошительными...»1
Вероятно, он впервые в истории, еще в ту пору низкого уровня знаний природы заразных болезней, выдвинул идеи о возможности ликвидации инфекционных болезней. «История дает нам надежду, что благодаря всеобщему распространению образования, улучшению социальных условий и развитию науки, удастся все более и более оттеснить на задний план и наши господствующие эпидемические болезни, а может быть, и вовсе освободить от них род человеческий»[4] [5]. Как далеко это от пессимизма Ш. Николя.
Аналогичные Ф. Ф. Эрисману взгляды пропагандировали и другие передовые представители общественной медицины. М. С. Уваров (1901) писал: «Мы понимаем эпидемиологию как результат изучения эпидемий в обществе. Эта оговорка необходима потому, что в настоящее время многие склонны рассматривать эпидемиологию как результат изучения микроорганизма и его жизни в живом организме только»[6].
В. П. Гравировский подтверждает то же: «А теперь с маньчжурских полей встает грозный призрак черной смерти, чумы. Не нужно утешать себя мыслью, что это явление носит временный характер. Нет, оно зависит от причин социального и экономического развития России»1.
К этому времени относится также развитие в России оригинального направления в эпидемиологических исследованиях, вызванного, несомненно, материалистическими представлениями о природе эпидемий: появились многочисленные труды по медико-топографическому описанию различных городов и районов. Именно в условиях жизни людей, а также в климатогеографических особенностях местности русские ученые ищут причины эпидемий (Я- А. Чистович, Н. Н. Торопов, Э. Икавитц, К. Бахутов и многие другие).
Большое значение в развитии эпидемиологии имеют работы санитарных статистиков П. И. Куркина, Д. Н. Жбанкова, С. А. Новосельского, Н. И. Те- зякова, Е. И. Яковенко и др.
Большую роль в развитии эпидемиологии в России сыграл Г. И. Архангельский, автор крупного труда «Холерные эпидемии в Европейской России в 50-летний период 1823—1872 гг.». Как консультант городской думы и член думской санитарной комиссии он более четверти века был организатором борьбы с эпидемиями в Петербурге. Г. И. Архангельский опроверг утвердившееся мнение, будто высокая смертность в Петербурге зависит от нездорового климата, и доказал, что основной причиной высокой смертности являлись скученность и невыносимые санитарно-гигиенические условия жизни необеспеченных слоев населения города.
В 1866 г. было создано первое в России эпидемиологическое общество, во главе которого стоял выдающийся русский клиницист и общественный деятель С. П. Боткин. Основной целью общества была борьба с холерой .
В 1870 г. начали издавать первый специальный журнал «Эпидемиологический листок» как приложение к весьма распространенному тогда журналу «Архив судебной медицины и общественной гигиены»; редактором его был Г. И. Архангельский. Целью этого первого в мире эпидемиологического журнала была информация врачей о распространении инфекционных заболеваний в стране и мерах борьбы с ними. Журнал просуществовал всего около 2 лет.
В XIX веке в России было уже развито санитарное и противоэпидемическое законодательство. Страх перед эпидемиями заставил правящие классы вводить строгие законы.
Так, в «Уложении о наказаниях», утвержденном в 1845 г., Сили предусмотрены строгие меры наказания за нарушение противоэпидемических законов и правил. За нарушение уставов- карантинных применяли смертную казнь и лишение всех прав состояния. При нарушении постановлений по предупреждению распространения повальных и прилипчивых болезней — неуведомление полиции о появлении заразного заболевания; продажа без должной дезинфекции вещей, принадлежавших заразному больному, и др.—виновных подвергали большому денежному штрафу.
На основе общественной практики борьбы с эпидемиями еще в XIX веке начали складываться организационные формы этой работы и возникли научно-практические учреждения. Первыми противоэпидемическими учреждениями были постоянные карантины на границах, созданные еще в XVIII веке. В последующем, особенно во второй половине XIX века, во время эпидемий как среди гражданского населения, так и в войсках стали организовываться противоэпидемические и дезинфекционные отряды. Эти формы борьбы с эпидемиями получили особенно широкое развитие во время первой мировой войны.
Во второй половине XIX века были созданы первые научно-практические и научные противоэпидемические учреждения. В 1879 г. в Петербурге была открыта дезинфекционная станция, в 1874 г. такая станция была открыта в Одессе. В 1886 г. усилиями И. И. Мечникова и Н. Ф. Гамалеи на частные средства была создана бактериологическая станция в Одессе, имевшая целью научную разработку методов борьбы с бешенством, сибирской язвой и другими заразными болезнями и практическое осуществление противоэпидемических мероприятий.
Для борьбы с бешенством вскоре были созданы пастеровские станции в Москве, Петербурге, Харькове, Самаре и ряде других городов. 12 мая 1913 г. в Батуми открыта первая малярийная станция на благотворительные средства общества врачей. Во многих городах были созданы частные бактериологические лаборатории для диагностики инфекционных болезней. Центром научной эпидемиологической мысли был Институт экспериментальной медицины, эпидемиологический отдел которого возглавлял Д. К. Заболотный.
Великая Октябрьская социалистическая революция ознаменовала собой начало эпохи социализма. В период, пройденный после Октябрьской революции, для борьбы с инфекционными болезнями характерны организация государственной системы планомерной борьбы с эпидемиями и профилактики их, а затем переход в наступление на инфекционные болезни и постепенной ликвидации некоторых из них. Именно в этот период начала складываться подлинная научная эпидемиология, обобщившая общественный опыт этой огромной работы.
Дореволюционная Россия была отсталой в хозяйственном и культурном отношении страной. Народ изнывал под гнетом эксплуатации отечественной и иноземной буржуазии и терпел всевозможные ишения. Недаром смертность в России в 1913 г. составляла 30,2 на 1000 жителей. Население страда-
*
ло от многочисленных болезней. Эпидемии брюшного тифа и холеры, сыпного тифа и чумы, натуральной оспы и дифтерии были постоянным явлением. Так, например, заболеваемость сыпным тифом на 10 000 населения в 1913 г. составляла 7,3, брюшным тифом — 26,6, натуральной оспой—4,6, дифтерией— 31,1. При этом следует помнить, что 1913 г. был наиболее благополучным в отношении эпидемий. Кроме того, указанные выше показатели не отражают действительной заболеваемости, так как медицинская помощь широким слоям населения была мало доступна и далеко не все случаи заболеваний были зарегистрированы. В царской России в среднем на 10 000 жителей приходился всего один врач, к тому же большая часть врачей работала в крупных городах.
В 1914 г. разразилась первая мировая война, причинившая народам всех воевавших стран бесчисленные бедствия. В 1917 г. в нашей стране произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, свергшая господство эксплуататоров и установившая диктатуру пролетариата. Капиталисты объявили беспощадную войну молодой советской республике. Были организованы бесчисленные контрреволюционные мятежи, поддерживаемые иностранными капиталистами, 14 империалистических государств послали свои войска в Россию. Трудящиеся советской республики, руководимые партией большевиков и великим Лениным, вели героическую борьбу с интервенцией и силами контрреволюции. В стране, истощенной первой мировой войной, усилились разруха и голод. Это сопровождалось крупными эпидемиями. Тяжесть эпидемического состояния в стране в это время в известной степени может характеризоваться приведенными далеко не полными данными (табл.1).
Таблица 1
Заболеваемость в СССР (на 10 000 жителем)
|
Но ярче цифр свидетельствуют о тяжести положения слова В. И. Ленина, произнесенные нм на VII Всероссийском съезде Советов 5 декабря 1919 г. «И третий бич на нас надвигается — в о ш ь, с ы п н о й тиф, который косит наши войска. И здесь, товарищи, нельзя представить себе того ужаса, который происходит в местах, пораженных сыпным тифом, когда население обессилено, ослаблено, нет материальных средств,— всякая жизнь, всякая общественность исчезает. Тут мы говорим: „Товарищи, все внимание этому вопросу. Или вши победят социализм, или социализм победит вшей”»1.
Основная масса врачей, фельдшеров, медицинских сестер и других медицинских работников беззаветно боролась с грозными эпидемиями, разразившимися в молодой советской республике. Только незначительная часть верхушки медицинской интеллигенции поколебалась и несколько позже примкнула к общему фронту борьбы за создание нового советского здравоохранения. «Понадобилось необычайное напряжение научных и практических сил, чтобы изыскать способы и практически выполнимые меры про-
В. И. Лен и н. Сочинения. Изд. 4-е, т. 30, 1950, стр. 206.
тив небывалого эпидемического зла. Все принимали в этом посильное участие, начиная от ученых специалистов и кончая рядовыми работниками, нередко жертвовавших жизнью при исполнении своего долга. Особенно большое. напряжение сил потребовалось при борьбе с паразитарными тифами. У нас не хватило белья и одежды, не было дров для стирки, бань и отопления больниц, и все же врачебный персонал настойчиво проводил выработанные наукой и практикой мероприятия. Больше 60% медицинского персонала переболело сыпным тифом»,— так писал Д. К. Заболотный в статье, посвященной 10-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.
Как известно, молодая Советская республика вышла победительницей в схватке и с этой грозной опасностью. По призыву Коммунистической партии на борьбу с эпидемиями поднялся весь народ. Именно в это время были выработаны и проведены такие массовые мероприятия с широким привлечением населения, как подворные осмотры, санитарная очистка домов и населенных пунктов, массовая санитарная обработка населения, общественные санитарные уполномоченные, санитарное наблюдение за общественным питанием, санитарные посты, общедоступные лекции и беседы, массовые профилактические прививки против холеры и т. п. Все это, несомненно, способствовало быстрой ликвидации эпидемий.
Для изучения опыта борьбы с эпидемиями, для выработки рациональных проти- воэпидемических мероприятий часто созывали специальные съезды и совещания. Уже в апреле 1918 г. состоялся съезд эпидемиологов, бактериологов и санитарных врачей, на котором были обсуждены вопросы организации прививочной кампании, создания новых институтов и борьбы с паразитарными тифами и гриппом. В апреле 1919 г. на II съезде бактериологов, эпидемиологов и санитарных врачей вновь обсуждались вопросы по устройству сети бактериологических институтов, выработки и контроля вакцин, а также по борьбе с сыпным тифом, гриппом и чумой. В октябре 1919 г. потребовался созыв III съезда по проблеме сывороточно-вакцинного дела. IV съезд в августе 1920 г. был посвящен этиологии, клинике и эпидемиологии сыпного тифа, холеры, оспы и чумы и борьбе с ними. V съезд в мае 1921 г. был посвящен холере, малярии, чуме, туберкулезу. сифилису н трахоме, а VI (май 1922 г.) — паразитарным тифам и холере. И так до X съезда ежегодно собирались научные форумы для обсуждения животрепещущих вопросов борьбы с эпидемиями.
К борьбе с эпидемиями было широко привлечено население. Самодеятельность населения, целесообразно организованная и направленная врачами, сыграла важную роль в ликвидации эпидемий. К новым организационным формам относились также противоэпидемические отряды, которые выезжали в самые опасные эпидемические места,
В связи с массовыми распространениями малярии был
Источник: Коллектив авторов, «ЭПИДЕМИОЛОГИЯ и ПРИНЦИПЫ БОРЬБЫ С ИНФЕКЦИОННЫМИ БОЛЕЗНЯМИ» 1965