НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О МЕДИЦИНСКОЙ ГЕОГРАФИИ Е. И. Павловский


В самом общем смысле можно говорить и картографически суммировать сведения о географии, отражающей все стороны здравоохранения, зависящие от человека на разных уровнях современности с учетом исторического развития здравоохранения в государстве при оценке степени его культурно­го развития и гигиены; необходимо также выяснение природных особенно­стей территории и ее отдельных частей, имеющих какое-либо медицинское использование и значение при современном политическом состоянии.
Все это схематически отражается в отношении здравоохранения в целом по следующим главным направлениям.
А. По административному и практически организационному разделу:
1) распространение в стране административных учреждений: мини­стерств, облздравотделов, горздравотделов;
2) клиники, больницы, поликлиники, амбулатории, диспансеры, родиль­ные дома, клинические учреждения и санатории специального значения;
3) оздоровительные учреждения: санатории, дома отдыха, детские дома, летние лагеря, ясли городские, ясли полевые;
4) сеть научных и научно-практических учреждений;
5) сеть учебных заведений: медицинские институты, медицинские учи­лища, курсы для слушателей на разных уровнях;
6) аптечная сеть, фабрики и заводы фармацевтические, по производству
медицинских инструментов и всех родов оборудования для больниц и науч­ных учреждений. _
Представление обо всем этом можно давать на основе политической гео­графической карты страны.
Б. По разделу, непосредственно касающемуся человека.
Распространение болезней человека, по которым проводится медицин­ская статистика (количество и места обращения людей за медицинской помо­щью амбулаторного и стационарного порядка по системе здравоохранения и профсоюзов; профсоюзные медицинские, профилактические учреждения, охрана труда, профессиональные болезни в статике и динамике). Экономи­ческий фактор и болезни. Школьная гигиена и болезни школьников.
' Заказ № 228
В. По природе территории ландшафта (эндемичные болезни, эпидемии особо опасных инфекций).
Географическое распространение природных очагов и болезней выявлен­ных и латентных (существующих, но еще не проявившихся на людях); рас­пространение трансмиссивных болезней. Климатические карты. Карты микро­климата. Карты распространения ядовитых растений и животных.
Медицинская официально установленная статистика регистрирует слу­чаи обращаемости за медицинской помощью в учреждения; в отношении некоторых болезней врачи обязаны оповещать о таких случаях, с которыми они встретились вне стен медицинских учреждений.
В распространении болезней в сущности решающую роль играют факто­ры социального характера, которые изменчивы; поэтому картографический учет факторов такого рода должен приурочиваться к определенному време­ни (году) или к особым обстоятельствам, вызвавшим соответственную вспыш­ку болезни, обратившей на себя внимание вследствие своей необычности и звачегшя.
По существу не следует ограничиваться чисто механическим сопоста­влением таких карт, как, например, осадки в Европе в таком-то году и разви­тие брюшного тифа или дизентерии, предоставляя самим читателям догады­ваться о причинных связях совпадений. Но одно внешнее хотя бы и частичное совпадение таких карт еще не говорит о причинной связи отображаемых ими явлений.
В самой исследовательской работе основой служит добывание фактов; одних фактов недостаточно, весьма существенной является их интерпрета­ция с целью выяснения факторов, которые в действительности обусловлива­ют наблюдаемое явление. Обратимся к частному примеру.
Двое исследователей поставили задачу установить связь степени инвазнрован- яости паразитическими червями людей с их заработком. Были обследованы группы рабочих, живших на окраине крупного города. Сосредоточив внимание на самом гель­минтологическом обследовании и на записи величин заработка, обследователи совер­шенно упустили из виду выявление других факторов социального порядка: где жили обследуемые — в общих или в отдельных квартирах; каково было санитарно-гигие­ническое состояние жилья, его канализации, водоснабжения; каковы были санитарно­гигиенические навыки жильцов общих и отдельных квартир.
Совершенно очевидно, что ставить в прямую причинную зависимость заработок и степень зараженности паразитическими червями без учета социального фактора методологически неправильно.
Во время экспедиции Е. Н. Павловского в Иран была обследована зараженность детей глистами в Ашрефе; одни группы детей жили на окраине города, другие — в центре. Зараженность первых была выше. В одной из туркменских экспедиций Е. Н. Павловского в Гассан-Кули, лежащий на весьма отлогом песчаном побережье Ка­спийского моря в его юго-западной части и лишенный озеленения и пресной воды, которую собирают с крыш в чаны (рис. 1) или привозят пароходом, глистная за­раженность основного населения была нулевая, а в другом селении с обилием зелени в достаточным снабжением водой зараженность была высокая. В этих двух местах гигиенические навыки населения были в общем сходны, но в сочетании с характером окружающей обстановки зараженность была существенно разная.
Особое значение имеют болезни трансмиссивные, возбудители которых (вирусы, спирохеты, риккетсии, бактерии, грибки, простейшие) передаются или исключительна через посредничество агентов живой при­роды, являющихся переносчиками возбудителей (облигатно-транс­миссивные болезни — Е. Н. Павловский, 1940), или же распро­страняются разными путями, в том числе и переносчиками (ф а к у л ь т а-
тивно-т трансмиссивные болезни, например туляремия, сибирская язва и др. Там же).
Определение географического распространения трансмиссивных болез­ней зависит от наличия в соответственном месте возбудителя болезни. Он может существовать во внешней среде или же в процессе своей эволюции он полностью утерял связь с внешней средой и в с е г д а находится в каком- либо организме, являющемся источником получения возбудителя переносчи­ком, передающим возбудителя дальше восприимчивому организму. Однако

Рис. 1. Гассан-Кули. Туркмения. Собирание каждой капли пресной воды, стекающей с крыши в большой закрытый сверху пан. Фото Е. Н. Павловского.

этот процесс циркуляции возбудителя и передачи его переносчиком челове­ку7 и животным находится под контролем абиотических факторов внешней среды, которые могут не препятствовать такой циркуляции или, наоборот, могут пресекать ее на каждом узловом этапе этого процесса. При выяснении географического распространения трансмиссивной болезни приходится счи­таться с налеганием ареалов распространения вида переносчика, с наличием в данной точке возбудителя болезни (в ком бы он или где бы он ни находился), организмов доноров и реципиентов возбудителя. Для такого антропоноза, как малярия, источником заражения специфических переносчиков — комаров рода Anopheles — является чело­век — гаметоноситель малярийного плазмодия; для других же трансмиссив­ных болезней — домашнее или дикое животное (или птица) — бактерионоси­тель (в широком понимании носительства микробов и ультрамикробов).
Если донором возбудителя болезни является человек, то это обстоятель­ство осложняет выявление географического распространения его болезни вследствие индивидуальной и массовой подвижности людей; такие затрудне­ния еще более углубляются, если имеется в виду выяснение нозогеографии болезни с длительной инкубацией. Такими болезнями являются малярия, вызываемая Plasmodium vivax hiberna ns, с инкубацией от 8 месяцев до 1 года; поздно изъязвляющийся кожный лейшманиоз (ашхабадка, кокандка)
с инкубацией обычно от полугода до 1 года и Н/г лет; из паразитических червей — ришта, около 1 года развивающаяся в организме заразившегося ею человека.
За время многомесячной инкубации человек, заразившийся болезнью в местности, которой наблюдаемая болезнь свойственна, может уехать туда, где не бывает и не может быть соответственной болезни; но к концу инкуба­ционного периода болезнь явно проявляется в этом месте, куда прибыл зара­зившийся. Такой случай может регистрироваться лишь в отношении места обращения заболевшего за медицинской помощью, но не как географическая точка, которой свойственна данная болезнь.
Примером может служить появление в марте язв кожпого лейшманиоза в Ленин­граде на руке участника экспедиции, работавшего на юге Туркмении до конца лета предыдущего года. Ни осенью, ни зимой никаких признаков болезни не было; язвы появились лишь весной. Широте Ленинграда и большей части средней полосы СССР кожный лейшманиоз абсолютно не свойствен, т. е. нм нельзя заразиться в этих местах. При появлении здесь кожного лейшманиоза у кого-либо необходимо анамнестически выяснить, где именно заболевший мог заразиться возбудителем этой болезни.
В методологическом отношении следует четко различать два обостоя- тельства — место заражения человека возбудителем рассматри­ваемой болезни и место, где эта болезнь становится явной у того же субъекта (место проявления болезни).
Детальный анамнез необходим и на территории, вообще эндемичной для данной болезни.
При рассмотрении 120 историй болезни пришлого населения поблизости Шах- руда (Иран), в которых был поставлен диагноз клещевого возвратного тифа, только в двух историях болезни было отмечено, что заболевшие были перед тем в командиров­ках и ночевали в жилье коренного населения, и только по этим двум историям болезни можно было увериться в том, что больные заболели действительно клещевым возврат­ным тифом, так как клещи (переносчики его возбудителя) часто встречаются в прими­тивном по постройке жилье коренного населения.
Причины ошибочного диагноза могут быть связаны и с лабораторной техникой изготовления микропрепарата, на основании которого ставится диагноз.
Если такие случаи можно расшифровать, выясняя, где ранее бывал боль­ной и каким местам географически свойственна подозреваемая болезнь, то труднее обстоит дело с выяснением, какая форма малярии — с короткой или с длинной инкубацией, выявлена на севере или в прилежащей зоне умеренно­го климата. В таких случаях тщательное проведение анамнеза и выяснение, где и когда в течение предыдущего года бывал больной, помогают врачу уста­новить, что у данного больного малярия является аутохтонной (по месту заражения и заболевания) или же больной заразился малярией с короткой инкубацией на юге.
Когда учитывали лишь место заболевания, карты распространения малярии даже в схематической форме не соответствовали действительному аутохтонному рас­пространению малярии, и в некоторые годы было отмечено обилие тропической формы малярии в Архангельской области (которой аутохтонная малярия не свойственна), как и в Средней Азии.
В обобщающей форме можно выдвинуть следующее положение.
Облигатно-трансмиссивная болезнь может быть только в пре­делах ареала ее специфического переносчика и при наличии факторов внешней среды, благо­приятных передаче возбудителя; но не в каждой
точке в пределах ареала переносчика непремен­но будет встречаться рассматриваемая болезнь.
Например, в Средней Азии кожный лейшманиоз связан с распространением его переносчиков—двукрылых рода Phlebotomus, палример Phlebotomus pappataci. В Крыму тоже есть такой же вид Phlebotomus, но кожного лейшманиоза в Крыму нет, так как в Крыму нет возбудителя этой болезни.
Несомненно, что завоз болезнен бывает и влечет за собой развитие эпи­демий или даже приживание некоторых болезней в новом для них месте.
Летающие переносчики могут сами попадать в необычные для них места, а ползающих могут (пассивно для них) заносить перелетные птицы и кочую­щие или завозимые животные. Но результат завоза зависит от того, прижи­ваются ли завезенные переносчики, т. е. могут ли они существовать в новом для них месте или же они в крайнем случае оказывают во время своего доживания лишь «разовое» действие, хотя бы и значительного эффекта (завоз жел­той лихорадки из Нового Света в порта Средиземного моря и в Англию, завоз лихорадки Ку с импортным скотом в государства, ранее не имевшие этой болезни, завоз чумы в портовые города с крысами и др.). Случаи завоза должны быть точно выяснены. Между тем нередко принципом завоза поль­зуются легковерно.
Так, известно, что желтая лихорадка свойственна многим частям Нового Света; в тропической Африке также выяснено наличие противотел к вирусу этой болезни у аборигенов. Из сопоставления этих обстоятельств делают заключение, что желтая лихорадка в Америку завезена с рабами, которых вывозили из Африки.
Но экспедициями фонда Рокфеллера установлено, что в джунглях Амазонки свойственные фауне Южной Америки виды обезьян и другие животные бывают есте­ственно заражены вирусом желтой лихорадки, как и его переносчики, которыми слу­жат комары рода Haemagogus, держащиеся в кронах высокоствольных деревьев тро­пического леса. Совершенно немыслима возможность продвижения вируса желтой лихорадки от привезенных в порты Южной Америки людей до верховья Амазонкой, берега которой заросли чащей джунглей, и то, чтобы вирус здесь заразил диких живот­ных и комаров. Желтая лихорадка по существу является природноочаговой болезнью, легко переходящей в условия человеческого жилья даже крупного города благодаря крайне адаптивной способности ее переносчика комара Aedes aegypti (Stegomyia fasciata) размножаться, пользуясь даже ничтожными скоплениями воды не только в битой посуде или в выброшенных пустых жестянках во дворе, но и в таких миниа­тюрных аквариумах, как чашки с водой, в которые ставят ножки кроватей, чтобы пред­отвратить заползание термитов.
Путь продвижения желтой лихорадки обратный — из ее природных очагов — в селения и города. Посредниками явились обезьяны, которые часто совершают набеги на плантации, где на них мог нападать другой вид комаров-переносчиков — Aedes argenteus, отлично приспособляющийся к урбанистическим условиям существования.
С развитием авиационных путей передвижения самолеты бывают посредниками завоза различных насекомых и, в частности, переносчиков желтой лихорадки в новые для них места, где этой болезни пока нет. Поэтому заключено международное согла­шение об обязательной дезинсекции самолетов, прибывших из мест, где имеется ука­занная болезнь и ее переносчики. В месте прибытия перед высадкой пассажиров прово­дится опрыскивание входной части самолета убивающим комаров препаратом ДДТ.
Остается неразрешенным вопрос, какова связь природных очагов желтой лихо­радки в джунглях Амазонки н ее очагов, несомненно существующих в тропической Африке. Возникли ли эти столь отдаленные друг от друга территории, к тому же разделенные Атлантическим океаном, эволюционно независимо друг от друга. Этот воп­рос можно разрешить, рассматривая территориальные связи обоих материков в отда­ленном геологическом прошлом. Принятие теории Вегенера о существовании когда-то общего массива Земли, от которого откололись обе Америки и «уплыли» на Запад, могло бы объяснить столь отдаленную прерванность ареалов тем, что желтая лихо­радка как природноочаговая болезнь могла возникнуть на общем массиве Земли; при отщеплении обеих Америк соответственная часть ареала желтой лихорадки оторва­лась и оказалась на материках Нового Света. Но по геологическому времени такой раз­рыв ранее общего ареала не совмещается с эволюционным появлением элементов фауны, наличие которой обеспечивало бы существование раздельных территорий с природными очагами желтой лихорадки.
Материковая связь Южной Америки и Африки все же была. Установлено, что вдоль по меридиану Атлантического океана тянется подводный хребет, который ранее под­нимался над поверхностью океана и давал отроги и в Африку, и в Южную Америку. Если допустить, что в это время эволюционно возникла желтая лихорадка, очаги которой через связующий хребет были общи обоим материкам Нового и Старого Света, то при по­следующем погружении этого хребта в глубину океана такая общая территория оказалась разорванной н части ее — разъединенным и водами Атлантического океана; а ставшие раздельными ее части продолжают сохранять в себе природные очаги жел­той лихорадки, в структуру' которых могли затем включаться новые элементы фауны
и в конце концов и люди, когда они появились как вид на Земле.
Следовательно, для объясне­ния современного географического распространения и палеогенезиса болезней приходится привлекать и данные палеографии и палеонто­логии, поскольку они могут про­лить свет на прошлую эволюцию Земли, ее природы и человека. Такие попытки восстановления палеогенезиса болезней делались и для более пространственно огра­ниченных территорий.
Например, возник вопрос о про­исхождении фауны Phlebotomus Южного берега Крыма. Многие врачи объясняли их здесь завозом с грузом хлопка из-Индни; но это утверждение никак ие вязалось с особенностями биологии Phlebotomus. Паллас отодви­гал время появления Phlebotomus в Крыму к концу XVIII века.
Крым и юг Украины являются в настоящее время северной окраиной ареала Phlebotomus pappataci, широ­ко распространенного по берегам Средиземного моря, имеющегося на Балканском полуострове, в Малой Азии, в восточном Закавказье, в Сред­ней Азии, в Иране, Ираке, Афгани­стане. Вид этот тесно связан с чело­веком, но не является синантропом в собственно эволюционном понимании этого термина. П. А. Петрищева обнаружила наличие Phlebotomus разных видов во многих местах дикой природы, не зависящих от человека, но связанных с норами дикобраза и других грызунов (рис. 2 и 3) и ло­говами диких животных, пространствами под камнями и земляными гнездами птиц (рис. 4) (Л. А. Петрищева; Власов, Parrot).
Дикая природа является первичным местом обитания Phlebotomus, которые питаются кровью млекопитающих, птиц и рептилий (рис. 5). Чело­век также служит источником питания для Phlebotomus сам по себе, а созда­ваемые им условия окружения мест своей жизни (антропоургическая обста­новка его хозяйственной территории и условия самого жилья) оказываются весьма благоприятными для прохождения всего жизненного цикла развития (метаморфоза) Phlebotomus вблизи человека (скопления органических остат­ков и др.). Поэтому при устройстве новых поселений в пустынной зоне Phle­botomus немедленно из дикой природы (норы различных животных пусты­ни) переходят в возникший поселок и массами скопляются в нем (напри­мер, в птичьих хозяйствах) (рис. 6). Такое перераспределение стации Phle-

Рис. 3. Окрестности поселка Мере в Туркмении. Обследование нор. Фото
А. Скрынник.


Рис. 4. Норы-гнезда сизоворонок в обрывах на юге Таджикистана. Фото Е. Н. Павловского.


Рнс. 5. Общий вид большого лессового обрыва на излучине реки Пяпджа. Средняя Азия. Много нор неизвестных обитателей с Phle- botomus и с клещами Ornithodorus. Фото П. А. Петрищевой.

Рнс. 6. Птичье хозяйство в предгорье. В птичниках скопляется огром­ное количество Phlebotomus, слетающихся из окружающей дикой приро­ды. Фото П. А. Петрищевой.
botomus pappataci может приводить к тому, что в некоторых местах этот вид становится обитателем самого человеческого жилья и окружающих хозяйственных построек.
Для выяснения времени появления Phlebotomus в Крыму важным обстоятель­ством является установление причин прерванности ареала Phlebotomus pappataci, который имеется в фауне Крыма, Малой Азии и Северной части Балканского полу­острова.
Для весьма вероятного объяснения такого распространения Phlebotomus следует использовать геологические представления о возникновении Черного моря.
Опираясь на геологические и зоогеографические данные, Е. Вульф со всей кате­горичностью писал, что Крым представляет собой обломок горной страны, составляв­шей еще в плиоцене, а может быть, и в начале четвертичного периода одно целое с Малой Азией и через нее с Закавказьем и Балканским полуостровом.
С этим связывают проблемы истории образования Черного моря и истории фор­мирования и изменений территории Крыма и его климата в прошедшие геологические периоды.
По мнению Андрусова, современный Крым в верхнемиоценовую эпоху был пред­ставлен всего лишь узкой полосой его нынешнего Южного побережья; остальная часть Крыма и юг Украины были дном Сарматского моря. В следующую, понтическую, эпоху почти половина Крымского полуострова в современном его понимании превратилась в сушу, массив которой был территориально связан с северным побережьем Малой Азии; кроме того, нынешний район западного крымского мыса Тарханхута полосой суши соединялся с Добруджей. При последующем опускании моста суши, соединяв­шей Малую Азию и юг Крыма, формировалось Черное море. Позднее опустилась и часть суши, соединявшая Крымский и Балканский полуострова, и Черное море приобрело очертания, близкие к современным. Балканский полуостров, Малая Азия и Крым имеют в своей фауне Phlebotomus pappataci как след того времени, когда ареал флебо- томусов был общим для всех указанных территорий, с образованием же Черного моря оно разорвало этот общий ареал на три, в настоящее время не соединяющиеся друг с другом части. Из сказанного можно сделать вывод, что Phlebotomus является геоло­гически древним элементом фауны Крыма, а не был завезен в Крым несколько десятков лет назад или появился в Крыму в конце XVIII века.
В свете геологического прошлого трактуется также природная очаго­вость чумы, туляремии и клещевого возвратного тифа. В установлении их генезиса помощь могут оказывать археологические материалы.
Так, экспедицией Всесоюзного института экспериментальной медицины 1936 г. в Кара-Калпакии в неглубоких норах ежей в остатках старых глинобитных стен кре­пости Пиль-кала было найдено много (до 400 экземпляров в норе) клещей — перенос­чиков клещевого рекурренса—Ornithodorus papillipes, среди которых нередко попада­лись особи, естественно зараженные спирохетами (бореллиями) этой болезни. Кара­Калпакия в настоящее время является как бы культурным островом в безбрежных песках пустыни Кара-Кумы. В прежнее время, в X веке, древний Хорезм по нижнему течению Аму-Дарьи являлся хорошо орошаемой страной с густым населением. Столица Хорезма город Кят был смыт водами Аму-Дарьи, разру­шавшими ее правый берег, что повлияло на экономику страны. Нашествие мон­голов превратило бывшую ранее плодородную страну в дикую пустыню; земле­дельческая культура стала медленно возрождаться лишь в XIX веке. Нахожде­ние в развалинах прежних крепостей и селений естественно зараженных клещей Огп. papillipes свидетельствует о том, что передаваемая ими болезнь искони была в Хорез­ме. Обнаружение в настоящее время спонтанно зараженных клещей в норах разва­лин можно трактовать как открытие реликтов антропоургических очагов, сохранив­шихся с прежних времен вследствие биологических особенностей клещей-переносчи- •ов (большая продолжительность жизненного цикла, чрезвычайная стойкость к голо­данию с сохранением инфицирующих свойств и др.). Такие реликтовые очаги могут возродиться в своей валентности при обратном процессе окультурирования ландшаф- тзз и при иррадиации (переходе) природных очагов болезнен в непосредственную бли­зость к человеку или обратно при приближении человека к реликтовым очагам.
Хотя в настоящее время и нет заболеваемости клещевым возвратным тифом в пустынных ненаселенных местах, все же такие места должны гео­графически учитываться как природные очаги болезни потенциального зна­чения.
Также по отношению и к другим прнродноочаговым болезням, связан­ным с территориями различных географических естественных ландшафтов и ландшафтов, видоизмененных хозяйственной или вообще деятельностью человека. Именно выявление географического распространения природных очагов трансмиссивных и других болезней человека — явных или еще не проявивших своего инфицирующего влияния для человека — дает реаль­ную картину нозогеографии экзобиогекных болезней страны.
Хотя очень многое еще не выяснено, тем не менее намечается значение направления исследовательских работ в отношении установления наличия болезней природноочагового характера на территории географических ландшафтов страны, так как установление такой связи с ограниченной частью территории определенного ландшафта может быть с немалой вероят­ностью трансполировано и на другие его части и заранее настороживать внимание на возможность заболевания неиммунных людей, впервые всту­пающих на территорию такого ландшафта, и на принятие мер неспецифи­ческой профилактики.
Следовательно, определение нозогеографии природноочаговых болез­ней следует сочетать с ландшафтоведением. Географы определяют ландшафт как реально существующий географический индивидуум — участок земной поверхности, компонентами которого являются вещественный состав или материальная основа (горные породы), воздушные массы, водоемы, почвен­ный покров, растительность и фауна (биоценозы). Все эти компоненты ланд­шафтов изменяются как по широте, так и по высоте места (вертикальная поясность в горах). С севера на юг различают следующие ландшафтные зо­ны: тундру, тайгу (лесная зона), лесостепь, степь, полупустыни, пустыни; все эти ландшафты отличаются по характеру растительного покрова, по животному населению, по особенностям климата сменяющихся времен года, которые в разной степени варьируют в разные годы. Это отражается на численности видов различных животных, в частности имеющих то или иное «ведущее» эпизоотологическое или эпидемическое значение.
Различным ландшафтным зонам свойственны природные очаги болезней и степень сезонного обилия масс летающих кровососущих двукрылых (гнус).
Можно и теперь для начала набросать схематично распределение при­родных очагов некоторых болезнен по ландшафтным зонам СССР. На край­нем севере Азии бывает дикование (бешенство) песцов, передающееся ездо­вым собакам и оленям.
В тайге и в лесной зоне определенного растительного состава гнездятся природные очаги клещевого энцефалита; в лесостепи в островках ее лесов также могут быть природные очаги этой же болезни; в степи характерны оча­ги клещевого риккетсиоза (клещевой сыпнотифозной лихорадки); в степи (рис. 7), в полупустынях и пустынях держатся природные очаги чумы; в пу­стынях и в полупустынях Средней Азии (рис. 8) — природные очаги клеще­вого возвратного тифа, кожного лейшманиоза (пендинки), местами чумы.
В любой ландшафтной зоне природные очаги болезней распространены не сплошь, а мозаично на сравнительно ограниченных участках, которые являются элементарными очагами; в элементарном очаге имеются все био­тические и абиотические условия, которые минимально достаточны для обес­печения циркуляции возбудителя природноочаговой болезни. Примером таких элементарных очагов является нора такого крупного грызуна, как дикобраз (НуБ1.пх ЫгеиВп^пз); его нора с многометровым по длине ходом, как и нора шакала, может быть элементарным очагом кожного лейшманио­за и клещевого рекурренса и давать приют флеботомусам; городок (колония

Рис. 7. Мелкосопочная степь в Тувинской котловине. Стадия Оегша- сегйог пиИаШ и сусликов. Фото Петровой-Ппонтковской.


Рис. 8. Закрепленные бугристые пески в Зайсанском районе Казахстана. Ста­дия мохнатого тушканчика и клещей Оегтасеп1ог та^та^. Фото Петровой-
Пионтковской.

нор) большой песчанки (Rhombomys opimus) может быть очагом чумы, кле­щевого рекурренса, кожного лейшманиоза. Б фауне наших жарких пустынь имеются такие нежные насекомые, как Phlebotomus; конкретным биотопом их является нора грызуна, обладающая на определенной глубине ровным микроклиматом, оптимальным для жизни и размножения Phlebotomus. Но при возникновении в освояемых местах новых поселков с огородным хозяй­ством или птицесовхозов через Р/2—2 месяца в них наблюдается массовое скопление и нападение на людей Phlebotomus, которые залетели из окру­жающей природной территории. Находя в новых местах благоприятные

Рис. 9. Подстилка листопадных лесов на Карельском перешейке. Диффузный очаг клещей Ixodes ricinus. Фото Митрофанова.

условия для размножения, создаваемые деятельностью человека, Phleboto­mus оседали здесь «на постоянное жительство». Phlebotomus заселяли даже кратковременные стоянки геологоразведочных партий в горных ущельях, где не было ранее никого из людей (П. А. Петрищева, 1935).
Для некоторых факультативно-трансмиссивных болезней устанавли­вается также преимущественная связь их диффузных природных очагов (например, подстилка листопадных лесов, рис. 9), не имеющих таких опре­деленных границ, как нора, пещера, пространство под камнем (рис. 10) и т. п., с тем или другим по характеру ландшафтом.
Так, сибирскую язву в одной пз эпизоотий Западной Сибири наблюдали в 18 раз чаще у домашних животных в лесостепи, чем в степи, что объясняли ббльшим количе­ством слепней-переносчиков в лесостепи и гораздо более слабым выплаживанием их в степи. Был отмечен также гораздо больший падеж лошадей по сравнению с круп­ным рогатым скотом (Н. Г. Олсуфьев и П. А. Лелеп, 1935).
Основные ландшафтные зоны имеют в общем широтную протяженность. Природ­ные очаги некоторых природноочаговых болезней отличаются интерзональным распро­странением в общем меридионального характера, например туляремия — по долинам и поймам рек, протекающих с юга на север.
Природные очаги лептоспирозов (водных лихорадок) вкрапливаются в разные ландшафтные зоны в зависимости от водного фактора естественного
характера (озера) или обусловленного действием человека (искусственные водоемы со стоячей водой, содержание домашних животных — бессимптомных лептоспироносителей—на берегах реки др.). Все это факторы не п р и р од н о- географического характера. Другое дело — выявление места обнаружения диких животных, спонтанно зараженных лептоспнрами раз­личных серотипов.
Особое, значение для конкретного определения нозогеографии имеет выяснение причин появления в данной точке болезни, которой раньше в ней

Рис. 10. На переднем плане под каменистый обрыв уходит нора дикоб­раза с флеботомусами и клещами Ornithodorus. Природный очаг кле­щевого рекурренса.

не было, например Ку-лихорадки; появляется она при завозе скота, расти­тельных и животных продуктов, которые могут быть заражены на месте их добывания риккетсиями Бернета (например, хлопок, шерсть, шкуры). При технической их обработке в местах привоза возникают респираторные забо­левания профессионального характера, а также другие формы профессио­нальных заболеваний на суконных, ватных, пошивочных фабриках, на коврово-плюшевом комбинате, кожевенном заводе, меховой фабрике, мясо­комбинате, хладокомбинате, кулинарной фабрике и др. Такое разнообразие мест заболеваний Ку-лихорадкой в большом городе связано с различиями возможных путей заражения людей через органы дыхания, желудочно­кишечный тракт, через слизистые оболочки. И все же Ку-лихорадка являет­ся природноочаговой болезнью; ее первоисточником в разных местах являют­ся спонтанно зараженные песчанки, тонкопалый суслик, хомяки, полевки- экономки, желтогорлые мыши, крысы, домовые мыши и другие животные. Географическое распространение Ку-лихорадки может отображаться на картах по точкам нахождения естественно зараженных диких животных (природные очаги болезней). Распространение же Ку-лихорадки как болезни людей стоит в прямой и разнообразной причинной зависимости от факто­ров социального (антропоургического) характера, которые весьма изменчи­вы (разнообразны) и в пространстве и по времени.
Картирование географического распространения природноочаговых болезней, охват которыми людей определяется весьма разнообразными и дина­мичными факторами социального характера, возможно на узко ограничен­ных локальных маломасштабных картах, сопровождаемых весьма обстоя­тельными легендами. На крупномасштабных картах областей или государ­ства в целом возможен схематический показ продвижения такой болезни из местности, откуда завозится возбудитель болезни, находящийся в организме ввозимых сельскохозяйственных животных или в сырье растительного и животного происхождения.

Источник: Коллектив авторов, «ЭПИДЕМИОЛОГИЯ и ПРИНЦИПЫ БОРЬБЫ С ИНФЕКЦИОННЫМИ БОЛЕЗНЯМИ» 1965

А так же в разделе «НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О МЕДИЦИНСКОЙ ГЕОГРАФИИ Е. И. Павловский »