У психотерапевта также есть возможность смоделировать тип поведения, который, по его мнению, должен стать нормативным для группы. Этому могут способствовать самораскрытие в форме комментирования случайных мыслей и чувств здесь-и-теперь, прямые, но не провоцирующие ощущение тревоги комментарии или вопросы к участникам, например: «Я рад, что вы сказали об этом, я чувствую примерно то же Самое». Вмешательство такого типа помогает не только создать подходящую атмосферу в группе, но также косвенно указывает на то, что не должно произойти с членами группы в ДальнеЙШем. Оно может говорить о том, что группа не станет местом ведения интеллектуальных дискуссий по общим вопросам, где во главу угла ставятся нормы социального этике- 2 Зак. № 582 та, где царит конфронтация и осуществляется принудительное развитие личности. На самом деле группа должна будет выработать свои собственные нормы в течение нескольких недель или месяцев, но психотерапевт может извне настроить участников на нужное развитие. Еще одна важная задача психотерапевта на данном этапе — осознать свои чувства в отношении группы и собственную роль в ней, а также суметь совладать с этими чувствами. Он, вероятно, будет испытывать различные ощущения; многими из этих ощущений он не сможет или не должен делиться с группой, по крайней мере на ранней стадии работы. У психотерапевта, возможно, возникнут тревога и неуверенность: «Как они поладят друг с другом? Будут ли они и дальше приходить? Скажу ли я слишком много? Или СЛИШКОМ мало?» Возможно, существуют групповые психотерапевты, которые в первую сессию смотрят на новую группу хладнокровно, но такое случается редко и заставляет задуматься о чувствительности психотерапевта. Будучи результатом многомесячной подготовки и интервьюирования, эта дебютная встреча может стать весьма волнующим моментом. Психотерапевт должен осознавать как болезненные, так и приятные ощущения, воздерживаясь на данном этапе от вмешательства, кроме случаев, когда такое вмешательство послужило бы достижению позитивной групповой цели. Психотерапевту не следует поэтому обременять группу своими сомнениями или суждениями по поводу собственной компетентности. Сложившуюся групповую ситуацию психотерапевт, пребывающий в состоянии тревоги или неуверенности, может (внутренне) интерпретировать как свидетельствующую о том, что он, в противоположность другим, более известным психотерапевтам, не соответствует необходимым требованиям. Тогда у психотерапевта появляется сложная задача смириться и отстраниться от ощущения своей неадекватности ситуации, для того чтобы выделить два компонента: 1 — информацию о бессознательной тревоге членов группы или о вопросе, ставящемся ими, возможно, от лица всей группы: будете ли вы заботиться о нас так же хорошо, как могли бы эти другие психотерапевты; 2 — сомнения психотерапевта относительно соб ственной компетентности. Другими словами, психотерапевт должен справляться со своими тайными ощущениями, с возможными злостью или обидой на отдельных участников и воздерживаться от этих чувств до тех пор, пока не сможет критически их осмыслить и определить причины, их вызывающие. Если при работе с группой соблюсти этот принцип, то психотерапевт сможет найти подходящий и эффективный ответ на бессознательно поставленный группой вопрос. Одним их парадоксов и разочарований первой сессии является то открытие, что за действиями участников в новой, незнакомой ситуации может скрываться множество подразумеваемых смыслов; при этом психотерапевт не может слишком откровенно обращаться с объяснениями к отдельному участнику, поскольку это угрожает ощущению безопасности в группе. Что касается общей практики любого психотерапевта, то здесь также замечено, что опыт первой сессии обычно весьма ограничен, и чем дольше существует группа, которой руководит психотерапевт, тем более очевидной становится эта ограниченность.