О ЗНАЧЕНИИ ВОДНОГО ФАКТОРА В ЭПИДЕМИОЛОГИИ БРЮШНОГО ТИФА И ТИП ХРОНИЧЕСКИХ ВОДНЫХ ЭПИДЕМИЙ ПО МАТЕРИАЛАМ XIX—XX СТОЛЕТИИ

Для осуществления эпидемического процесса, как из­вестно, необходимо наличие трех факторов, или движу­щих сил эпидемического процесса, — источника инфек­ции, механизма передачи и здорового восприимчивого населения. В свою очередь механизм передачи также состоит из трех элементов — акта выделения заразного начала из зараженного организма во внешнюю среду, пребывания его на тех или иных объектах внешней сре­ды и внедрения в здоровый организм.
Можно считать установленным, что количественный ход эпидемического процесса в основном зависит от ак­тивности механизма передачи инфекции и участвующих в нем факторов внешней среды, на которые попадает заразное начале*.
К чрезвычайно активным факторам внешней среды, могущим при определенных условиях вызывать эпидемии брюшного тифа, относится вода. Будучи по своей при­роде жидкой, подвижной средой, обеспечивающей быст­рое распространение возбудителей во всей ее массе, вода по интенсивности потребления ее людьми уступает одно­му только воздуху. Отсюда понятно, что при попадании возбудителей кишечных инфекций, в частности брюш­ного тифа, в питьевую воду создаются предпосылки для эпидемического распространения инфекции. -
Водный фактор в эпидемиологии брюшного тифа на разных этапах исторического развития общества играл не равноценную роль. Вопрос значимости этого фактора имеет не только исторический интерес, но и практиче­ское значение в современных условиях, так как непони­мание механизмов возникновения водных эпидемий брюшного тифа, недооценка их и переоценка других факторов передачи нередко приводят к притуплению бдительности работников санитарно-эпидемиологичес­кой службы к вопросам распознавания водных эпидемий брюшного тифа, в связи с чем причины таких эпидемий часто не устанавливаются, и они проходят под флагом «контактных» эпидемий.
Результатом этого является то, что устранение сани­тарно-технических дефектов, вызвавших нарушение пра­вильного режима эксплуатации водоисточников, или зна­чительно задерживается или вовсе не проводится, что, в свою очередь, поддерживает длительное существова­ние повышенной заболеваемости. При этом медицинские работники, определив данную эпидемию как «контакт­ную», пребывают в состоянии оправданной бездеятель­ности.
За примерами из современной практики идти неда­леко. Зимой 1956 года в одном из городов Украины возникла и длилась в течение 3 месяцев вспышка брюш­ного тифа, давшая более 40 случаев заболеваний. До­центом кафедры эпидемиологии Киевского медицинско­го института Н. Р. Дядичевым совместно с автором дан­ной статьи был предпринят выезд в этот город для выяснения причин вспышки и оказания помощи в раз­работке мер по ее ликвидации. В результате проведен­ного эпидемиологического обследования условия возник­новения вспышки представились следующими. Основная масса заболевших концентрировалась на окраине горо­да и за городом в прилегающей деревне, куда городской водопровод не был проведен. Вблизи пораженной тер­ритории находится шерстемотальная фабрика, которая для производственных целей провела технический водо­провод. Забор воды осуществлялся из реки ниже распо­ложения города, и вода, конечно, без всякой очистки, поступала в водоразборную сеть. В реку в черте города в изобилии поступали почти без всякой очистки сточные воды города. Выяснилось, что жители пораженных рай­онов для хозяйственно-питьевых надобностей пользо­вались водой технического водопровода. Ни в одном случае в семьях заболевших не наблюдалось случаев за­ражения от больных. Заболевали только люди, пользовав­шиеся водой технического водопровода. Несмотря на очевидный водный характер вспышки, часть местных эпидемиологов настаивала на «контактном» ее характе­ре, и только прекращение заболеваний, наступившее вслед за устранением дефектов водопользования (от­ключение технического водопровода, подвоз населе­нию доброкачественной питьевой воды), убедили скеп­тиков.
Этим примером мы ограничимся, хотя аналогичные случаи в практике здравоохранения подобрать не трудно.
Для характеристики роли водного фактора в эпиде­миологии брюшного тифа мы используем яркий мате­риал, который нам оставила вторая половина XIX и на­чало XX века.
Следует подчеркнуть, что тот тип внезапно возникаю­щих водных эпидемий брюшного тифа, который можно определить как «острые водные эпидемии», широко из­вестен, в изобилии отражен в мировой литературе и более или менее быстро и правильно расшифровывает­ся квалифицированными работниками. Однако то тече­ние эпидемического процесса, которое может быть с ус­пехом охарактеризовано как «хронические водные эпи­демии» (Л. В. Громашевский), в литературе находит себе место в значительно меньшей степени, чем оно это­го заслуживает. До настоящего времени многие совре­менные авторы этой терминологией не пользуются, а эпидемии, протекающие по типу хронических, не трак­туют вовсе как эпидемии, а такого рода проявление эпи­демического процесса определяют как «эндемичность местности по брюшному тифу».
Дело, конечно, касается не терминологических раз­ногласий, а понимания природы' данного явления, что в свою очередь влияет на практику противоэпидемиче­ской борьбы в соответствующих условиях.
Как известно, под «эндемичностью» следует пони­мать постоянно встречающуюся в определенной мест­ности заболеваемость той или иной инфекцией. При не­которых, особенно зоонозных, инфекциях эндемичность может быть ограничена сравнительно небольшой терри­торией, что бывает связано с наличием только на этой территории определенных источников инфекции или (чаще) переносчиков. Так, говорят об эндемичности местности по малярии (комар анофелес), желтой лихо­радке (комар аэдес), сонной болезни (мухаце-це), чу­ме (определенные виды грызунов и соответствующие переносчики) и т. п. Эта случаи могут рассматриваться как примеры «природной эндемичности» (Л. В. Грома- шевекий) или «природной очаговости» (Е. Н. Павлов­ский).
С этой точки зрения брюшной тиф, как и большин­ство других антропонозных инфекций, не может претен­довать на это определение, так как условия, необходи­мые для поддержания этой инфекции, могут встретиться повсеместно (источник инфекции — зараженный человек, переносчики и факторы передачи — мухи, вода, пища, руки, предметы обихода). И применение термина «энде- мичность» по отношению к такого рода инфекциям толь­ко подчеркивает то обстоятельство, что вследствие ис­торически сложившихся условий в данной местности постоянно поддерживается заболеваемость данной бо­лезнью. Таким образом, эндемичность в этом случае является «статистической эндемичностью» (Л. В. Гро- машевский), и, употребляя такую формулировку, мы только констатируем факт, не объясняя его причины.
Важной задачей как теоретической, так и практиче­ской эпидемиологии является раскрытие тех механизмов, которые обусловили эндемичность брюшного тифа в дан­ном населенном пункте, после чего целенаправленным действием можно будет добиться ее устранения. Этот, казалось бы, простой вывод, однако, не находит едино­душного понимания.
Так, часть авторов как старых, так и современных, констатируя эндемичность брюшного тифа, далее этой констатации не идет, создавая впечатление предрешен- ности этого состояния и непознаваемости его. Отсюда бездеятельность- в вопросе ликвидации «эндемичности». Другие ученые, делая попытку расшифровать эту энде­мичность, считают, что причиной ее является усиленное действие «контактного» способа передачи, хотя совер­шенно непонятно, почему этот способ должен иметь до­минирующее значение именно в данном населенном пункте.
Наконец, третья группа авторов, анализируя причины эндемичности, приходит к выводу, что в основе ее ле­жит нерациональное устройство водоснабжения (забор воды из открытых водоемов, загрязняемых стоками не­чистот, при отсутствии очистки и т. п.), в силу чего мас­сы населения в течение длительного времени получают
зараженную воду, что и вызывает постоянно наблюда­ющийся повышенный уровень заболеваемости.
Если это последнее положение правильно, что мы и постараемся показать ниже, то термин «хроническая водная эпидемия» значительно лучше отображает сущ­ность явления и вместе с тем представляется мобилизу­ющим. Ведь, говоря «эпидемия», мы всегда мобилизуем­ся на ее ликвидацию, а говоря «водная» мы тем самым указываем на тот фактор, который нужно обезвредить для ликвидации эпидемии. Слово же «хроническая» под­сказывает, что в основе неблагополучия лежат не крат­ковременные, а длительно действующие причины.
Общая характеристика исторических условий, спо­собствовавших возникновению хронических водных эпи­демий брюшного тифа в городах Западной Европы в XVIII—XIX веках, изложены в другой работе автора, помещенной в этой же книге
Здесь лишь вкратце напомним, что значительное и устойчивое повышение заболеваемости брюшным тифом, давшее впоследствии основание для характеристики со­ответствующих населенных пунктов как эндемических по брюшному тифу, начало наблюдаться с момента мас­сового строительства водопроводов в городах Западной Европы в конце XVIII и начале XIX века. С середины XIX века тот же процесс проявился и в России, когда в некоторых городах Западной Европы уже наступило улучшение. Исторической предпосылкой, обусловившей это строительство, явился быстрый рост капитализма, бурное развитие крупных промышленных городов, кон­центрация населения в них, рост стоимости земли в го­родах и развитие многоэтажного строительства.
В соответствии с уровнем санитарно-эпидемиологиче­ских знаний и технической оснащенности того времени строящиеся водопроводы носили характер технических водопроводов (забор воды из реки в центре города, не­редко в месте спуска фекальных сточных вод, подача ее без всякой очистки населению). Массовое пользо­вание водой из таких водопроводов обусловило длитель­ный повышенный уровень заболеваемости брюшным ти­фом. Только ценою многих сотен тысяч жертв человече­ство приобрело опыт строительства рациональных водо- [31]
проводов, устраняющих фекальное загрязнение воды, что позволило использовать только положительные стороны этого достижения технического прогресса.
Уже с 60-х годов XIX столетия Петербург славился эндемичностью по брюшному тифу, причем уровень за­болеваемости намного превосходил заболеваемость мно­гих городов России и Западной Европы (рис. 4).

Рис. 4. Смертность от брюшного тифа , в ряде крупных горо­дов на 10 тысяч населения в год в период 1870—1897 гг.

При анализе этой эндемичности бросается в глаза связь ее с характером водоснабжения.
В 1857 году в связи с ростом населения Петербурга и развитием многоэтажного строительства возник воп­рос об устройстве искусственного водоснабжения, а в октябре 1858 года было учреждено Акционерное обще­ство С.-Петербургских водопроводов. Постройка перво­го водопровода относится к 1861 году. Воду забирали из 3 пунктов чрезвычайно загрязненной реки Невы, при чем пункты забора находились в черте города и ниже места многочисленных спусков сточных вод. Первые открытые фильтры были настолько несовершенны, что уже в первую зиму вышли из строя, и вода вследствие этого подавалась нефильтрованной. Такое состояние продолжалось до 1886 года, когда водопроводное обще­ство приступило к устройству закрытых фильтров, кото­рые были закончены в сентябре 1889 года.
Таким образом только с этого срока Петербург на­чинает получать хотя бы частично очищаемую воду. До этого же население города, по существу, получало в те­чение 28 лет разведенную сточную воду. На рис. 4 этот период резко выделяется как период интенсивной хро­нической эпидемии брюшного тифа.
Но упомянутые сооружения обеспечивали фильтра­цию воды, поступающей только в одну незаречную часть города, и хотя скорость фильтрации превышала нужную, а площадь фильтров была недостаточная, тем не менее незаречная часть получала воду более доброкачествен­ную, чем заречная. Последняя же, имея свой водопро­вод, снабжалась нефильтрованной водой, которая, как указывал проф. М. М. Стасюлевич, «забирается из Невы как раз в том месте, где рядом с местом забора и не­сколько выше его по течению существует спуск в реку ватерклозетных нечистот с полутора десятков улиц».
Все эти особенности водоснабжения очень рельефно сказались на статистике заболеваемости и смертности от брюшного тифа по городу в целом и его частям.
При анализе цифровых данных, особенно заболевае­мости, надо помнить об относительности их, так как ре­гистрация заболеваемости важнейшими инфекционными болезнями в Петербурге была введена только с 1 января 1883 года, причем эта регистрация была неполной и не­совершенной. Этбму способствовали два обстоятельства: отсутствие общественного долга в отношении извеще­ний о заболевших со стороны частно практикующих вра­чей и недостаточная дифференциация брюшного тифа от общей массы так называемых тифозных заболеваний.
Более полно о движении брюшного тифа можно судить по данным смертности, так как этот вид регистрации был узаконен значительно раньше (1870 год) и к нему вынуждены были прибегать родственники умерших для. совершения обряда погребения. Мы и будем поэтому пользоваться предпочтительно данными смертности, ко­торые полнее отражают истинную картину поражаемо- сти брюшным тифом.
С. П. Верекундов приводит такие данные о смертнос­ти от брюшного тифа на 100 000 населения '. С 1870 по [32] 1889 год (год постройки фильтров) смертность колеба­лась от 312 до 81. В 1890 году она упала до 37 и дер­жалась в пределах 37—52 до 1895 года, когда вновь наступило повышение смертности. Так, в 1895 году она уже равнялась 58, а в 1896 году— 114 (рис. 4 и 5).
Причину подъема заболеваемости с 1895 года надо связать с тем, что, как выяснилось из данных городской комиссии по водоснабжению, с увеличением потребности

Рис. 5. Смертность от брюшного тифа в г. Петербурге—Петрограде на 100 тысяч населения в год в период 1887—1922 гг.

населения в воде фильтры перестали справляться с воз­росшей нагрузкой, и это привело к значительному ухуд­шению фильтрации. Кроме того, вследствие той же воз­росшей потребности в воде, к воде, недостаточно фильт­рованной, начали примешивать вовсе нефильтрованную воду. 3 мая 1895 года в городскую управу поступило официальное сообщение от городской комиссии по водо­снабжению, в которой она сообщала о примешивании нефильтрованной воды, то есть с 1895 года центрального городского фильтра по сути уже почти не суще­ствовало, что тотчас же сказалось на уровне за­болеваемости.
Все дальнейшие изменения, наступавшие в последу­ющие годы в высоте смертности от брюшного тифа, отра­жают те более или менее радикальные улучшения, ко­торые осуществлялись в системе водоснабжения, сопро­вождавшиеся снижением уровня смертности. Вскоре за этим наступавшая перегрузка системы вновь ухудшала качество подаваемой воды, за чем немедленно следова­ло новое повышение смертности.
Так, вслед за ухудшением качества воды в 1895 году, повлекшим за собой повышение смертности, в 1898— 1899 годах была проведена частичная реконструкция си­стемы фильтрации. В результате этого, после того, как за пятилетие 1895—1899 годов средняя годовая смерт­ность от брюшного тифа на 100 000 населения была 83,3, в 1900—1904 годах она снизилась до 56,2 (Ферман).
Новое ухудшение качества воды в связи с перегруз­кой водопровода наступило с 1904 года, что сопровож­далось ростом смертности от брюшного тифа почти в 2 раза. Такое состояние продолжалось до 1908 года, когда к длящейся высокой заболеваемости брюшным тифом присоединилась водная холерная эпидемия, длив­шаяся до 1910 года и прекратившаяся только после про­веденного нового улучшения водоснабжения, последую­щей постройки ряда новых фильтровальных сооружений и введения хлорирования воды.
Однако водоснабжение в этот период еще продолжа­ло оставаться неудовлетворительным, и брюшной тиф также давал еще значительную смертность.
Лишь в начале 20-х годов общая реконструкция во­доснабжения устранила, наконец, влияние водного фак­тора, вслед за чем и смертность от брюшного тифа снизилась до уровня 15—20 на 100 000 населения, что в те годы соответствовало обычному для этой инфекции уровню в стране".
Этим завершилась длившаяся около 60 лет хрони­ческая водная эпидемия брюшного тифа.
Надежным подтверждением водного механизма под­держания длительной эндемичности Петербурга по брюшному тифу служит также характер сезонного рас­пространения этой инфекции, представляющей резко вы­раженный зимний тип повышения заболеваемости. Рис. 6, взятый из диссертации М. П. Порцеля, ясно это показывает.
Из представленной кривой видно, что наибольшие цифры заболеваемости и смертности падают на де­кабрь-апрель, наименьшие — на июль-октябрь меся­цы. Этому явлению автор не находит объяснения, но в свете современных эпидемиологических взглядов вряд ли можно привести более убедительное доказательство в пользу водного механизма этих сезонных подъемов, которые совершенно перекрывают летний подъем, вызы­
ваемый мушиным фактором, хотя последний, очевидно, в то время играл немаловажную роль.

Воспроизводя историю хронической водной эпидемии брюшного тифа в Петербурге, разгар которой продол-
жался 28 лет (1861—1889), а затем период ее постепен­ного затухания под влиянием частичных и неполноцен­ных мер по упорядочению водоснабжения занял еще око­ло 30 лет (1890—1920), мы не склонны отводить воде единственную роль в поддержании эндемичности брюш­ного тифа. Надо думать, что этому процессу способство­вали и другие факторы, связанные с общим низким уров­нем санитарного благоустройства, но несомненно, что
воде в этом процессе принадлежит ведущая, решающая и доминирующая роль. Полное устранение роли водного фактора, достигнутое к началу 20-х годов нашего столе­тия, показало сравнительную мощь других факторов в эпидемическом процессе и, в частности, преобладаю­щую среди них роль мушиного фактора, обусловившего с этого времени хорошо известный тип эпидемической кривой с летним сезонным подъемом.
Статистика заболеваемости и смертности от брюш­ного тифа в Москве, втором по значимости городе Рос­сии, также указывает на связь водоснабжения с этими показателями. В Москве, где прочие санитарные усло­вия, кроме водоснабжения, были не лучше, а, пожалуй хуже, чем в Петербурге, заболеваемость и смертность от брюшного тифа характеризовались значительно мень­шими показателями, чем в Петербурге, в связи с нали­чием удовлетворительного источника водопользования. Самый благополучный год в Петербурге давал цифры заболеваемости и смертности, превосходящие аналогич­ные цифры в самом неблагополучном году в Москве (см. рис. 4).
В 1779 году в Москве начинается строительство I Мытищинского водопровода, который был пущен в экс­плуатацию в 1805 году. До 1892 г. водопроводная сеть Москвы несколько расширилась за счет строительства Андреевского водопровода для южной части города (Замоскворечье)1, а также Ходынского и артезианского водопроводов для других частей. Все эти водопроводы не могли удовлетворить все возрастающую потребность населения в воде, поэтому часть жителей, особенно при­брежных районов, пользовалась водой из рек Москва и Яуза. Так продолжалось до 1892 года, когда был пост­роен новый водопровод. Местом забора нового водопро­вода служили Мытищинские ключи, характеризующиеся водой прекрасного качества, не нуждающейся в очистке. Так как новый водопровод значительно увеличил коли­чество воды, поступающей населению, то это дало воз­можность исключить другие источники водопользования, что привело к еще большему снижению уровня заболе­ваемости. Так, по данным С. П. Верекундова, в период с 1878 по 1892 год смертность на 100 тысяч населения колебалась в пределах 62—16, а с 1893 по 1896 год — в пределах 31 — 16.
Хотя некоторые из приведенных показателей (напри­мер, 62) не позволяют исключить полностью роль вод­ного фактора в эпидемиологии брюшного тифа в Моск­ве на протяжении XIX века, однако они не носили постоянного характера. В связи с этим приведенные дан­ные не дают основания говорить о состоянии хрониче­ской водной эпидемии, а скорее говорят в пользу отдель­ных случаев неблагополучия, вполне объяснимых в ус­ловиях водоснабжения того времени при наличии нес­кольких водопроводов и частичном использовании воды из рек, протекающих через территорию города.
Также характерным является то обстоятельство, что брюшной тиф в Москве, в отличие от Петербурга, харак­теризовался летне-осенней сезонностью, что очень убеди­тельно показано Н. Скворцовым по материалам 1878— 1892 годов.
Здесь интересно отметить, что, не подозревая еще о роли мух, обусловливавших летне-осенний сезонный подъем, автор в своих рассуждениях очень близко под­ходит к установлению этой зависимости. Он пишет: «... в конце лета и осенью является какой-то фактор, ко­торый вызывает усиленную заболеваемость населения брюшным тифом. Этот фактор, по-видимому, находится вне жилищ, так как болезнь проявляется в такие ме­сяцы, когда жилища содержатся значительно чище и в них просторнее, так как население большую часть дня проводит на работах и на открытом воздухе, пользуясь квартирой только для ночлега, и то не всегда. С наступ­лением зимы, в декабре, январе и феврале, действие это­го фактора ослабевает. Для объяснения колебания за­болеваемости брюшным тифом невольно складывается такого рода предположение: яд брюшного тифа проду­цируется вне жилища (в почве) больше всего в конце лета и в начале осени, яд этот тем или иным способом заносится в жилище»... Если бы автор вместо слова «яд» поставил слово «муха», то получилось бы абсолютно правильное толкование данного явления.
Итак, сопоставление двух крупных городов России с различным характером водоснабжения показывает, что состояние этого элемента санитарного благоустройства в значительной степени влияет на уровень и характер заболеваемости брюшным тифом. Эндемичность брюш­ного тифа в Петербурге таким образом по сути была хронической водной эпидемией брюшного тифа, чего не было в Москве.
Можно было бы остановиться еще на многих горрдах России, где эндемичность брюшного тифа была связана с дефектами водоснабжения, но это слишком удлинило бы нашу работу. Отметим только, что на это положение указывают И. Я. Эдельман для Краснодара, В. И. Мит­рофанов и Г. Ф. Ершов для Перми, К. М. Гамалей и П. Н. Лащенков для Харькова, и хотя указанные авто­ры не всегда связывают эндемичность с водоснабжени­ем, при анализе их материала это соотношение обнару­живается без труда. Киев, как это видно из отчетов от­дела народного здравия Киевской городской управы, до 1908 года снабжался исключительно водой из Днеп­ра; в 1908 году было введено артезианское водоснабже­ние. По данным учета, в 1907 году было зарегистрировано 1200 случаев брюшного тифа, а в 1909 году только 327.
Первая половина XIX века характеризуется широ­ким распространением брюшного тифа почти во всех крупных городах Западной Европы. Этот процесс отме­чается в городах Германии, Австрии, Франции, Англии, Италии и др. Характерно, что он поразительно часто совпадал со строительством водопроводов в крупных центрах, что в конце концов не могло не обратить на себя внимание ученых того времени. Когда же эта за­висимость была установлена, начали производить рекон­струкцию и уйорядочение водопроводов и источников водопользования, что сразу же сказалось на уровне заболеваемости. Сходный процесс происходил в Соеди­ненных Штатах Америки. .
Мюнхен был первым из городов, очень демонстра­тивно показавшим, чем обусловливается эндемичность. В этом городе, по данным Петтенкофера, в период 1857—1867 годов смертность от брюшного тифа равня­лась в среднем 203 на 100 тысяч населения в год,- при­чем брюшной тиф характеризовался выраженной зимней сезонностью. После постройки водопровода из чистых горных источников в 1883 году и постепенного ввода его в действие смертность упала настолько, что Мюнхен стал одним из благополучнейших городов мира по забо­леваемости брюшным тифом. Так, в 1901 —1910 го­дах смертность равнялась 2,5 на 100 тысяч жителей в год.
Другим городом, добившимся столь же радикальных результатов, была Вена. В 60-х годах XIX столетия при заборе воды для водопровода из Дуная смертность в этом городе была около 190 на 100 тысяч населения. После переустройства водоснабжения из горных источ­ников в 1873 году смертность значительно упала. Одна­ко еще в течение многих лет водоснабжение оставалось смешанным и только в конце 90-х годов оно было окон­чательно упорядочено. К этому времени смертность от брюшного тифа снизилась до уровня 5 на 100 тысяч жителей, то-есть за весь 40-летний период уменьшилась почти в 40 раз.
В Берлине в связи с рационализацией водоснабже­ния коэффициент смертности от брюшного тифа снизил­ся с 45 в 70-х годах XIX столетия до 4—5 в 90-х годах.
Столица Франции Париж до начала XX века харак­теризовалась высокой эндемичностью брюшного тифа. Так, в 1860 году при заборе воды для водопровода из Сены показатель смертности от брюшного тифа был око­ло 150 на 100 тысяч жителей. Переустройство водоснаб­жения, при котором забор воды для хозяйственно-питье­вого водопровода осуществлялся из ключей, а для тех­нических целей—из Сены, значительно снизило забо­леваемость брюшным тифом, но все же она продолжала оставаться высокой. Так, в промежуток времени 1881 — 1890 годов в Париже ежегодно умирало от брюшного тифа 65 человек на 100 тысяч населения.
Причина продолжающегося неблагополучия заклю­чалась в том, что ключевые воды фактически подверга­лись загрязнению поверхностными стоками и в допол­нение к этому администрация водопровода нередко под­мешивала речную воду. Говорить поэтому о безупреч­ности водоснабжения Парижа^ несмотря на удовлетво­рительно намеченные места забора, не приходилось. Лишь с введением санитарной охраны источников водо­снабжения смертность от брюшного тифа упала в 1910 г. до 6,8 на 100 тысяч населения, а в 1921 г. после введе­ния хлорирования воды — до 5,7.
Известны также крупные успехи в снижении заболе­ваемости брюшным тифом в ряде городов Англии в ре­зультате реконструкции в них водоснабжения во II по­ловине XIX века.
Демонстративные примеры снижения брюшного тифа
26—286
в связи с устройством полноценного водоснабжения дают города Соединенных Штатов Америки.
За период времени с 1900 по 1930 год в США смерт­ность от брюшного тифа на 100 тысяч населения снизи­лась с 35 до 5 (рис. 7). В этом успехе решающая роль принадлежит мероприятиям по улучшению и разви­тию водоснабжения в ряде крупных городов, в которых были осуществлены работы по сооружению фильтров, хлорированию воды, а в некоторых городах по замене источников водоснабжения на более доброкачественные (табл. 7).
Рассматривая представленный материал, мы убеж­даемся в том, что в недалеком историческом прошлом

Рис. 7, Смертность от брюшного тифа в США на 100 тысяч населения в год в период 1900—1930 гг. '

ряд крупных городов характеризовался длительной «эн- демичностью» по брюшному тифу, которая при упорядо­чении водоснабжения в большей или меньшей степени сменялась полным благополучием или по крайней мере значительным снижением уровня заболеваемости брюш­ным тифом. Таким образом эта «эндемия» была ни чем иным, как длительной, или хронической, водной эпиде­мией.
Подобное определение совершенно не отрицает того, что под мощным прикрытием водного фактора действо­вали и другие факторы, как, например, обилие мух, ан­тисанитарное содержание продуктов питания и т. п., но в этой совокупности факторов основное место принадле­жало воде.

Следует отметить, что многие старые авторы (И. А. Мишель, П. Бруардель, Л. Туано, А. Шантемесс во- Франции, Р. Кох, Вольфштейнер, Шюдер, А. Гирш, Г. Куршманн в Германии, Ч. Мерчисон, В. Будд, Бекэ- нэн, К. Сталлибрасс в Англии, С. П. Верекундов, М. М. Стасюлевич, Ф. Ф. Эрисман в России и многие другие) правильно подходили к оценке эпидемиологиче­ской роли воды, были активными пропагандистами упо­рядочения водоснабжения и благодаря их усилиям че­ловечество было избавлено от многих тысяч жертв.
Но со времени устранения основной массы хрониче­ских водных эпидемий понимание их роли и интерес к ним, к сожалению, уменьшился, а затем почти пол­ностью исчез, и более поздние авторы стали даже отри­цать большое значение водного фактора в эпидемиоло­гии брюшного тифа. Встречаясь поэтому с пережитками хронических водных эпидемий, можно нередко наблю­дать, как при анализе причин такой «эндемичности» не­которые специалисты предполагают что угодно, только не воду.
И нам кажется полезным напомнить практическим работникам о необходимости в случаях длительной по­вышенной заболеваемости брюшным тифом в населен­ных пунктах учитывать в первую очередь воду, как вероятную причину такой повышенной заболеваемости.
403
выводы
1. Количественные и качественные изменения хода эпидемического процесса зависят от характера механиз­ма передачи инфекции и активности факторов, участву­ющих в нем.
2. «Эндемичность» брюшного тифа в определенной местности не обусловлена какими-либо природными фак­торами, а поэтому во всех случаях наличия такой «энде- мичности» нужно искать причины ее с тем, чтобы, воз­действовав на них, устранить эту эндемичность.
3. Основной причиной «эндемичности» в историче­ском прошлом, а в значительной степени и в настоящее время, является систематическое поступление через во­допровод для массового потребления населения необез­зараженной воды, подвергающейся фекальному загряз­нению.
4. Эндемичность местности по брюшному тифу в эпи­демиологическом смысле должна определяться как со­стояние хронической водной эпидемии.
5. Многие города России, Западной Европы и Амери­ки в течение XIX века, а некоторые даже в начале XX века находились в состоянии хронической водной эпи- . демии.
6. Работники санитарно-эпидемиологической службы при анализе причин длительно повышенной заболевае­мости брюшным ‘тифом в населенном пункте должны в первую очередь проанализировать вероятную, при этом роль воды.

Источник: Под общ. ред. действ. чл. АМН СССР проф. Л. В. Громашевского, «МЕХАНИЗМ ПЕРЕДАЧИ ИНФЕКЦИИ (УЧЕНИЕ О МЕХАНИЗМЕ ПЕРЕДАЧИ ВОЗБУДИТЕЛЕЙ ИНФЕКЦИОННЫХ БОЛЕЗНЕЙ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ В ЭПИДЕМИОЛОГИИ)» 1962

А так же в разделе «О ЗНАЧЕНИИ ВОДНОГО ФАКТОРА В ЭПИДЕМИОЛОГИИ БРЮШНОГО ТИФА И ТИП ХРОНИЧЕСКИХ ВОДНЫХ ЭПИДЕМИЙ ПО МАТЕРИАЛАМ XIX—XX СТОЛЕТИИ »