5.Изучение нарушений распознавания частных эмоций по мимическим и парамимическим проявлениям у больных шизофренией
В предыдущем разделе на основе данных факторизации исследуемых параметров был определен особый, относительно независимый статус социальной перцепции в структуре нарушений СИ при шизофрении. Этот неожиданный результат требует своего объяснения, поэтому был проведен детальный анализ нарушений распознавания эмоций по мимическим и парамимическим проявлениям, вклада этих нарушений в общий дефицит СИ, чему посвящен настоящий раздел. Первоначально было проведено сравнение эффективности распознавания частных эмоций больными и здоровыми, и данные средневзвешенных оценок представлены в Таблице 15 (и подробнее в Таблицах
2.4.1 и 2.4.2 Приложения Б).
Таблица 15 - Средневзвешенные оценки распознавания частных эмоций у больных шизофренией и здоровых (тесты «Распознавание эмоций», «Поза и жест»)
Примечание. M - среднее значение, SD - стандартное отклонение |
Как видно из полученных данных, есть различия в распознавании частных эмоций группой больных и группой психически здоровых лиц. Для оценки значимости таких различий проведен сравнительно-статистический анализ для проверки следующих статистических гипотез (даны обобщенные формулировки):
Гипотеза H0: Распознавание больными шизофренией частных эмоций значимо не отличается от их распознавания психически здоровыми лицами.
Гипотеза H1: Распознавание больными шизофренией частных эмоций значимо отличается (в сторону ухудшения) от их распознавания психически здоровыми испытуемыми.
Для проверки гипотез был использован пригодный для оценки различий между двумя независимыми выборками непараметрический U- критерий Манна-Уитни. Результаты расчета критерия (для всех показателей) и уровни значимости представлены в Таблице 2.4.3 в Приложении Б.
Несмотря на небольшие в ряде случаев расхождения средневзвешенных оценок, все показатели распознавания частных эмоций у больных оказались хуже, чем в группе психически здоровых лиц. Этот результат полностью соответствует общим тенденциям снижения СИ при шизофрении. Подчеркнем, что большой объем исследованной выборки (210 больных шизофренией и 120 лиц контрольной группы) позволяет выявлять даже не столь очевидные, тонкие различия между больными и здоровыми; также большой объем выборки повышает достоверность полученных результатов. Заметим, что поскольку ранее проведенная оценка гендерных различий по параметрам социального интеллекта (см. Таблицы 6, 7) не позволила говорить о наличии значимых различий между пациентами мужчинами и женщинами, на описываемом этапе работы гендерные влияния не исследовались.
Были проанализированы полученные в группе больных показатели распознавания различных базовых эмоций (в том числе - положительных и отрицательных) на основании данных тестов «Распознавание эмоций» и «Поза и жест». Во второй статистической гипотезе предполагалось:
Гипотеза H0: Распознавание больными шизофренией различных частных эмоций значимо не отличается между собой (для каждой базовой эмоции), то есть способность к распознаванию эмоций нарушена в одинаковой степени для каждой из базовых эмоций.
Гипотеза H1: Распознавание больными шизофренией отдельных эмоций значимо различается, и способность к распознаванию эмоций нарушена для каждой из базовых эмоций в различной степени.
Для оценки значимости различий в распознавании ряда эмоциональных состояний использовался критерий Т-Вилкоксона, пригодный для оценки значимости различий зависимых выборок. Ранговые статистики сравнения распознавания базовых эмоций в тесте «Распознавание эмоций» приведены в Приложении (см. Таблица 2.4.4. в Приложении Б), в Таблице 16 обозначены полученные эмпирические значения критерия Вилкоксона и уровень его значимости.
Таблица 16 - Эмпирические значения критерия Вилкоксона и уровни их значимости для теста «Распознавание эмоций»
Примечание. Высоко значимые различия выделены курсивом. |
Аналогичная работа была проведена для анализа данных методики «Поза и жест». Однако здесь не проводилось статистического сравнения с эффективностью распознавания эмоции «Радость», так как в методике «Поза и жест» число карточек, отражающих состояние радости, выше, нежели для других эмоций (5 вместо 3), и данные по эффективности распознавания названной эмоции статистически несопоставимы с данными по иными эмоциональным состояниям. Для остальных эмоций сравнивалась попарно показатели, отражающие эффективность их распознавания; ранговые статистики сравнения приведены в Приложении (см. Таблица 2.4.5 в Приложении Б), в Таблице 17 представлены полученные эмпирические значения критерия Вилкоксона и уровень его значимости.
Данные Таблиц 15, 16, 17 свидетельствуют о наличии различий в эффективности распознавания эмоций больными и здоровыми. Для каждой конкретной эмоции сохраняется общая закономерность - больные опознают ее хуже, чем психически здоровые лица. Результат подтверждает ряд ранее полученных данных о значительных нарушениях социальной перцепции у больных шизофренией (Елигулашвили, 1982; Хломов, 1984; Критская, Мелешко, Поляков, 1991;Курек, 1986, 1988; Гаранян, 1986; Penn, Combs, et al., 2000; Penn, Corrigan, 2001; Hooker, Park, 2002; др.).
Таблица 17 - Эмпирические значения критерия Вилкоксона и уровни их значимости для теста «Поза и жест»
Примечание. Значимые различия выделены курсивом. |
Из числа базовых эмоций наиболее эффективно опознается больными «радость», причем это касается как мимических, так и пантомимических ее проявлений (в отношении последних анализ статистикой не подкреплен). Радость верно распознается в более чем двух случаях из трех возможных в тесте «Распознавание эмоций» (средневзвешенное значение 2,37±0,72 балла) и в двух случаях из пяти возможных в тесте «Поза и жест» (1,97±1,04 балл). Следующей по успешности опознания является эмоция «страх» - по мимике распознается почти в двух случаях из трех (1,87±0,88 балл), по пантомимике в одной трети случаев (0,96±0,91 балл); за нею следует эмоция «гнев» (1,35±0,90 балл распознание по мимике и 1±0,85 балл по пантомимическим проявлениям). Хуже всего удавалось больным распознавать эмоцию «презрение» - не каждый больной мог опознать ее проявления хотя бы в одном случае из трех возможных (для теста «Распознавание эмоций» средний балл составил 0,77±0,70, для теста «Поза и жест» - 0,50±0,60); эмоции «страдание (печаль)» и «удивление» занимают промежуточное положение. Значимость различий в точности опознания эмоций представлена в Таблицах 16 и 17, максимально она звучит для эмоций «радость», «презрение», «страх», «гнев».
Проанализируем полученные результаты. Распознание положительной эмоции больным удается лучше, нежели распознавание любой из отрицательных, и это верно для мимического и пантомимического выражения чувств. Налицо влияние валентности стимула на эффективность социальной перцепции у больных, так как максимально эффективно распознаются положительно окрашенные стимулы, хуже отрицательно окрашенные и эмоционально нейтральные (при общем снижении эффективности социальной перцепции). Оправданным представляется суждение о большей комфортности для больных позитивно окрашенных социальных стимулов.
Подобный результат вполне ожидаем, тем более, что он соотносится с эффективностью распознавания эмоций у психически здоровых лиц, где положительно окрашенные чувства также распознаются лучше (Таблица 15). В то же время, с учетом более низкой эффективности распознавания эмоций у больных в целом, и заметно большего расхождения результативности распознавания стимулов в зависимости от валентности, можно утверждать у больных шизофренией существенную подверженность деятельности социального познания аффективно-обусловленным искажениям. Такая высокая степень влияния отрицательной валентности стимула на деятельность социального познания имеет большое практическое значение. Так, она дает основания говорить о важности обеспечения позитивной окраски материала, используемого при коррекционной работе с больными, - как условия успешности их деятельности и коррекции в целом.
Из отрицательных эмоций несколько лучше распознавался больными страх. Поскольку часть симптомов основного заболевания повышают бдительность больных в отношении пугающих, тревожащих стимулов, можно говорить о наличии у них готовности к восприятию переживаний страха. Аналогичное объяснение может быть предложено и для объяснения значимости (а потому относительной легкости опознания) эмоции гнева. Ниже, при обсуждении влияний клинических симптомов на параметры, измеряющие СИ, будут приведены дополнительные данные в отношении взаимосвязей клинических проявлений и опознания отдельных эмоций (см. Раздел 2.5).
В отношении плохо распознаваемых эмоций «удивление» и «презрение» необходимо следующее уточнение. Презрение является сложной, комплексной эмоцией, и содержит в себе значительный оценочный, интеллектуальный компонент. Затруднения ее точного распознавания, как представляется, обусловлены еще и влиянием фактора сложности стимула. Но наиболее отчетливо этот фактор проявляет себя в расхождении эффективности распознавания чувств на основе мимических и парамимических проявлений. Если мимические реакции непосредственно причастны к сути переживаемой эмоции, опирается на биологические механизмы, то парамимика всегда условна, является продуктом научения, культуры, результатом конвенциональных норм и правил (и различается в разных социумах). Соответственно, для расшифровки парамимики необходим определенный объем как социальных знаний, так и операций по ее интерпретации. Поскольку значимость худшего распознавания больными эмоций по парамимическим проявлениям установлена для всех эмоций, независимо от знака, мы полагаем роль фактора когнитивной сложности, причастности к социально-релевантному знанию очевидной. Заметим, что у психически здоровых испытуемых нет данной закономерности, для них опознание эмоции по парамимическим проявлениям (в сравнении с оценкой по мимике) может быть столь же, а порой и более эффективным; так, распознавание эмоции «презрение» по пантомимическим проявлениям не затрудняет психически здоровых лиц.
Больные шизофренией отличаются также особым характером ошибок, фактически не наблюдаемых у психически здоровых лиц. Если у испытуемых группы нормы ошибки обычно заключаются в неверном опознании эмоции, назывании другого чувства, то для больных характерным является феномен безэмоциональных интерпретаций. Пациенты часто заменяют потребные обозначения эмоционального состояния иными описаниями - преимущественно действий, и вместо называния эмоции говорят о том, что изображенный человек делает, чем он занят, иногда описывают ситуацию, обстоятельства и т.д. Например, больные заменяли называние эмоции указанием на действие, состояние, желание: «она думает», «пьяная», «больная шизофренией», «наркоманка», «хочет, чтобы к ней приехали». Феномен безэмоциональных интерпретаций отмечен как для мимически выразительных стимулов, так и для отражающих парамимику. Фактически при таких ошибках речь идет о неопознании эмоции вообще, ее отрицании, то есть налицо более грубое искажение восприятия социального стимула. Воспрепятствовать подобным ошибочным ответам больных сложно, повторная инструкция, попытки привлечения внимания к эмоционально-выразительным признакам (за пределами основного тестирования) ими игнорируются, что позволяет говорить о привычности для больных такого типа восприятия, устойчивого к корригирующим влияниям. Безэмоциональные интерпретации чаще встречались применительно к методике «Поза и жест», стимульный материал которой затрудняет больных в большей степени. Кроме указанных специфических, наблюдались у пациентов и стандартные ошибки, когда опознаваемые эмоции назывались неточно. Но помимо большего их числа в группе больных необходимо отметить и отчетливую «грубость» таких ошибок, когда пациенты характеризовали презрительное выражение лица на фотографии как гневное, выражающее ярость, а выражение удивления определяли как страх.
Полученные нами данные не являются новыми, но, напротив, практически дублируют описанные ранее отечественными авторами результаты исследований (Гаранян, 1986; Курек, 1986-1998). Тот факт, что в настоящей работе фактически воспроизведена часть данных (в том числе с использованием идентичных методик), важен, поскольку временной период, прошедший со времени указанных исследований, превышает 20 лет. Подобная репликация данных не обесценивает результаты, но, напротив, подтверждает значимость выявленных феноменов, позволяя квалифицировать их как устойчивые, культурально-независимые, специфичные для больных данной клинической группы. И такое суждение совпадает с мнением о нарушениях социальной перцепции при шизофрении многочисленных зарубежных авторов, и позволяет понять, почему эта группа феноменов остается предметом исследований по настоящее время, особенно - при попытках определить основной, базисный дефицит шизофрении (см. обзор эмпирических исследований в Главе 2 Части I настоящей работы).
Заметим, что выявлены значительные трудности распознавания эмоций больными по фотографиям, при том, что эти стимулы статичны, а время для выполнения задания не лимитировалось. В реальной жизни социальные стимулы (чувства, действия, реплики, ситуации) изменчивы, сложны, требуют немедленных реакций. Экстраполируя поэтому демонстрируемый больными результат социальной перцепции на реальную жизнь, можно уверенно утверждать огромные сложности декодирования социальной информации, возникающие у обследованных пациентов уже при распознавании эмоций, усугубляющиеся при усложнении социальных стимулов. Если пациентам сложно понимать эмоциональное состояние другого человека, а мимика и выразительные пантомимические движения партнера остаются для них неопределенными, неясными, то в ситуации реального и особенно сложного, конфликтного взаимодействия это дает свободу для проекций (включая патологические).
Подобные сложности при считывании невербальной информации, неточности восприятия резко повышают уровень тревоги, влекут за собой нарушения в социальном поведении, усугубляя стрессированность больных и повышая вероятность отказа от социальных взаимодействий.
2.4.2 Социальная перцепция как часть операционального компонента СИ
В разделе 2.3 настоящей главы представлены данные факторного анализа параметров СИ в группе больных шизофренией. Использовались показатели тестов «Социальный интеллект», «Распознавание эмоций», «Поза и жест», «Социальная ангедония», субшкал PANSS, выбранных для оценки поведенческого компонента СИ, и самооценки больными результативности собственной деятельности социального познания (Таблица 13). Было установлено, что социальная перцепция является относительно независимым фактором, выделившимся в структуре параметров, относящихся к СИ. Для оценки того, насколько данный фактор («Нарушения социальной перцепции») весом в структуре операционального компонента СИ, насколько он может быть отнесен к этому компоненту, нами были применены несколько статистических процедур.
Первоначально были использованы данные факторного анализа результатов тестирования в группе нормы. Так, при факторизации параметров всех субтестов теста «Социальные интеллект», и тестов «Распознавание эмоций», «Поза и жест», установлено, что данные соединяются в единый фактор (с нагрузкой 55,14%). При добавлении к использованным параметрам показателя методики «Социальная ангедония» он выделяется в отдельный фактор. В дальнейшем если добавляется показатель по шкале депрессии А.Бека (BDI), этот второй независимый фактор усиливается (результаты последней факторизации см. в Таблице 14 выше). Проведенный по данным группы психически здоровых лиц факторный анализ уверенно свидетельствует в пользу отнесения показателей социальной перцепции к более широкому классу показателей операционального компонента СИ.
Следующим методом анализа степени причастности социальной перцепции к другим показателям, характеризующим операциональный компонент СИ, стала сравнительная оценка дифференцирующей силы критерия. В качестве сравниваемых критериев диагностики типичных для шизофрении нарушений использовались (1) вся совокупность показателей операционального компонента СИ, (2) только показатели социальной перцепции, (3) показатели операционального компонента СИ без показателей социальной перцепции.
Для сравнительной оценки критериев первоначально из основной и контрольной групп были выбраны по 30 протоколов (всего 60), и сформирована общая выборка случаев. Техническим приемом осуществления данной операции стало использование генератора (линейного, конгруэнтного) случайных чисел. Таким образом, в общую выборку вошли 60 случаев, где испытуемые с 1 по 30 больны шизофренией (с 1 по 15 мужчины, с 16 по 30 - женщины), а с 31 по 60 психически здоровы (с 31 по 45 мужчины, с 46 по 60 - женщины). Затем данная совокупность случаев была подвергнута кластеризации с целью выявления того, насколько различные группы параметров позволяют осуществить дифференциацию испытуемых по критерию наличия-отсутствия психического заболевания (шизофрении), то есть насколько та или иная группа параметров способна выполнять задачу дифференциальной диагностики. Полученные данные по кластеризации приведены в Приложении Б (рисунки 2.55 - 2.57), а число допущенных ошибок представлено в Таблице 18.
Таблица 18 - Анализ ошибок первого и второго рода при использовании различных дифференциально-диагностических критериев
|
Как показал анализ данных по кластеризации (см. рисунки 2.55 - 2.57 в Приложении Б и Таблицу 18), во всех случаях кластеризации возникают дифференциально-диагностические ошибки. Чаще возникают ошибки, называемые «ошибками первого рода» или «ложноположительными», когда группа использованных параметров позволяет утверждать наличие у испытуемого ряда показателей, типичных для больных шизофренией, при том, что испытуемый психически здоров. «Ошибки второго рода» или «ложноотрицательные», когда использованный набор тестов не позволяет квалифицировать больного шизофренией как имеющего типичные для данного заболевания нарушения, встречаются реже.
В то же время, наиболее точным оказался вариант кластеризации, осуществленной на основе всей совокупности параметров, отнесенных нами к показателям операционального компонента СИ (в соответствии с моделью), то есть при включении в эту совокупность показателей социальной перцепции. Таким образом, при использовании показателей СИ в качестве критерия для решения задач дифференциальной диагностики степень чувствительности критерия возрастает при опоре на полный набор показателей операционального компонента СИ (то есть при включении в него показателей социальной перцепции). Это позволяет подтвердить правомерность отнесения способности к распознаванию эмоций по мимике и парамимическим проявлениям к более широкому классу параметров, характеризующих операциональный компонент СИ.
Источник: РЫЧКОВА Ольга Валентиновна, «НАРУШЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА У БОЛЬНЫХ ШИЗОФРЕНИЕЙ» 2013