В современной литературе, посвященной проблемам рождаемости, уже достаточно утверждалось мнение относительно социальной природы потребности в детях. Наука стала критически относиться ко всякого рода бездоказательным положениям осуществовании биологических «инстинктов продолжения рода», «инстинкта материнства», «инстинкта родительства», постулирующим естественную потребность иметь детей. Часто за этими понятиями не скрывается никакого иного значения, кроме половой потребности. Однако, как справедливо отмечает В. А. Борисов, для такого отождествления двух различных потребностей (а точнее, групп потребностей) нет оснований. Потребность в детях и половая потребность - это два самостоятельных, порой противоречивых вида потребностей, обусловленных различными мотивами, ценностями, отношениями. Разделение половой потребности и потребности в детях - это результат развития человеческого общества. По мере становления самосознания, выделения себя из окружающей среды, дифференциации своего отношения к миру, овладения техникой контрацепции потребность в детях все в большей степени отграничивалась от половой потребности, постепенно превращаясь в надбиологическую потребность.
Никаких биологических законов, заставляющих иметь детей, и тем более, как справедливо подчеркивает В. А. Борисов, нескольких детей, не существует. Эти законы следует искать в сфере социального.
Число детей в семье, прежде всего, зависит от потребности в них. Такая постановка вопроса давно сделана демографами и социологами, изучающими воспроизводство населения. Социально-психологическое понятие «потребность» стало предметом обсуждения в контексте проблем рождаемости. Потребность в детях здесь рассматривается как одна из потребностей личности, как устойчивое ее состояние, необходимое условие существования. Так, А. И. Антонов считает, что «потребность в детях является социально-психологическим свойством индивида, проявляющимся в том, что без наличия детей и подобающего числа их индивид испытывает затруднения как личность». Это, пожалуй, первое определение потребности в детях, данное в отечественной литературе, и оно широко цитируется. На наш взгляд, оно нуждается в ряде уточнений.
Определение понятий в социологических и социально-психологических исследованиях (а потребность в детях, прежде всего, интересует социологов и психологов) - вопрос не абстрактный и не дань научному спору. От того, как определено понятие, зависят подходы и способы его эмпирического описания, его качественное и количественное выражение, содержание и форма инструмента, предназначенного для этих целей.
Представляется, что в определении понятия «потребность в детях» непременно должен быть акцент на том, что эта потребность относится к явлениям социально-психологического порядка. Тем самым снимается вопрос о всякого рода биологических спонтанных проявлениях такой потребности. Однако не совсем правильно, по нашему мнению, рассматривать потребность в детях как свойство индивида, что имеет место в определении А. И. Антонова. Во-первых, свойства бывают врожденные и приобретенные. За «свойствами индивида» иной читатель может увидеть постулат о биологической обусловленности потребности в детях. Во-вторых, понятие «потребность» вообще нельзя истолковать как «свойство».
В советской психологии потребность понимается «как побуждение и как цель». В. С. Мерлин считает, что потребность - «переживаемая и осознаваемая человеком нужда в чем-либо» В. Н. Колбановский потребностью называет реакцию организма, личности, общества на информацию об испытываемой конкретной нужде, ведущей к мобилизации их активности для устранения возникшего дефицита. Л. И. Божович понимает потребность как отраженную в форме переживания (а не обязательно осознания) нужду индивида в том, что необходимо для поддержания его организма и развития его личности. Д. Н. Узнадзе под потребностями понимает все то, что необходимо для нормальной жизнедеятельности человека, но чем он в данное время не обладает. Т. Г. Дилигенский считает, что потребность есть следствие отношений между социальной и индивидуальной сторонами человеческой деятельности, отражение этих отношений в психике человека.
Потребность некоторыми зарубежными авторами рассматривается как проявление активности субъекта в отношении людей, предметов и обстоятельств. В принципе такое понимание потребности верно: индивид, испытывая потребность, как правило, активно действует. Однако здесь ускользает специфика потребностей, их движущая сила, подразумевающаяся в понятии «нужда». Поэтому не случайно некоторые авторы отражают в своих определениях потребности и то, что это есть нужда, а также и то, что это активная сила в человеке. Так, Д. А. Кикнадзе пишет, что «потребность в самом общем смысле слова - это нужда, надобность субъекта в чем-либо, для удовлетворения которой необходимы та или иная форма активности, тот или иной предмет». Избегая некоторой тавтологии, имеющейся в понятиях «нужда» и «активность», Е. Г. Куделин определяет потребность «в качестве осознанного отношения человека к самому себе как к взаимодействующему с окружающим природным и социальным миром, производящему и воспроизводящему себя индивиду». Здесь акцент делается на самооценке состояния индивида, испытывающего потребность. Очевидно, одним из таких общих состояний будут переживания, связанные с объектом, в котором есть нужда.
Во избежание неправильных ассоциаций с биологически обусловленными (или низшими) потребностями, по нашему мнению, лучше сказать, что потребность в детях есть не свойство индивида, о чем идет речь в определении А. И. Антонова, а устойчивое социально-психологическое образование личности.
Далее следует отметить условность выражения «потребность индивида в детях». В таком контексте потребность в детях может восприниматься как присущая человеку, мотивированная его внутренними побуждениями. С этим следует согласиться лишь отчасти.
Разумеется, потребность в детях включает в себя нечто сугубо индивидуальное - степень любви к детям, ощущение их необходимости в личной жизни, стремление проявить к ним внимание и заботу. Потребность в детях, как и любая потребность, в какой-то мере детерминирована природными силами, жизненными силами человека - задатками индивида, врожденными свойствами и способностями к различного рода активности, превращающимися в устойчивые мотивы его деятельности, в том числе и репродуктивной деятельности.
Но индивидуальное в проявлении потребности в детях формируется под влиянием микросреды, ближайшего окружения, в котором воспитывался и действует человек, а также под воздействием усвоенных им образцов поведения и подготовленности к семейным ролям.
Потребность в детях в этом смысле - индивидуальное сочетание различных установок по отношению к детям вообще, обусловленных историей развития личности. Здесь понятие «потребность» совпадает с понятием «чадолюбие», которое в свое время появилось на страницах научной печати. И речь идет здесь скорее об отношении к своему потомству, детям вообще, а не о конкретной численности детей в семье. Мера чадолюбия определяется весьма обобщенно: человек любит или не любит детей, хочет или не хочет иметь детей, хочет, чтобы их было как можно меньше или много. Есть люди, которые себя чувствуют хорошо и интенсивно работают, когда их окружают 5-7 детей. Есть и такие супруги, которые сразу перекладывают заботу о детях на бабушек или на детские сады. В этом отношении мы, очевидно, сталкиваемся с нормальной человеческой вариабельностью. Чадолюбие - результат усвоения человеком положительного отношения к детям, условно-рефлекторная реакция, привитая индивиду путем социальной тренировки. Бережное отношение к детям - элементарная норма, вошедшая в высший принцип коммунистической морали - взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.
Но чадолюбие лишь одна сторона потребности индивида в детях. Другая - это потребность в детях семьи того или иного социально-исторического образца, воплощенная и своеобразно выражаемая в установках и поведении родителей. В свою очередь потребность семьи в детях не является, по нашему мнению, некоторой средней из индивидуальных потребностей членов семьи, как это утверждает В. А. Борисов. Семья - социальный институт, и ее жизнедеятельность, функции, потребности регламентированы явлениями иного социального порядка, чем действия отдельно взятой личности.
Современный тип воспроизводства населения, обусловленный объективными и социально-экономическими явлениями, характерен для семьи, а не для отдельной личности. Потребность в определенном качестве и количестве детей - это потребность прежде всего семьи конкретной формации. Родители являются лишь исполнителями роли, отведенной им всесильным режиссером - процессом общественного развития. И если проблему рассматривать на таком уровне абстракции, то индивидуальная потребность в детях, о которой говорит в своем определении А. И. Антонов, окажется также общественно заданной потребностью семьи, являющейся субъектом и объектом общественных отношений. В противном случае закономерности общественного порядка, влияющие на семью, подменяются волей и желаниями отдельных индивидов, либо вновь надо признать врожденность потребности в детях.
Нередко считают, что супруги принимают решение относительно числа детей в семье независимо от общества. Это обманчивое мнение. Варьирование желаемого числа детей в большинстве семей по отношению к средней величине, характерной для той или иной социальной группы, как правило, невелико, что и доказывает незначительную роль собственно индивидуальных настроений (чадолюбия) в принятии решений. Современное состояние соотношения общественных и личных интересов в репродуктивном поведении семьи крупного промышленного города характеризуется, как отмечалось, некоторой гармонией. Именно поэтому отцу и матери кажется, что они сами, без какого бы то ни было побуждения извне, решают вопрос о том, сколько детей иметь в семье. При всей объективной обусловленности выбора решения супруги часто уверены, что они это решают субъективно. Дело именно во временном совпадении целей общества и семьи, что также объективно обусловлено, но еще в меньшей степени осознается личностью, не представлено в сознании в виде некоего рационального содержания ценностью, правилом, нормой и т. д.
При этом люди пытаются найти объяснение своему репродуктивному поведению-нежеланию иметь более одного-двоих детей. Ситуацию многие объясняют, исходя из субъективных умозаключений, не обращая внимания на существо дела - состояние потребностей общества, которые часто не осознаются, и состояние своих потребностей в детях.
Основоположники марксизма отмечали, что «люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснить их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)...». «...Все, что побуждает человека к деятельности, должно проходить через его голову: даже за еду и питье человек принимается вследствие того, что в его голове отражаются ощущения голода и жажды, а перестает есть и пить вследствие того, что в его голове отражается ощущение сытости». Тем более сказанное справедливо по отношению к решению о числе детей в семье, которое также зависит от потребностей человека, отражающих объективные условия жизни. Но это не значит, что все эти потребности представлены в поле сознания и самосознания личности в виде точной формулировки, личных смыслов и оценок. Человек может не сообщить нам о тех или иных потребностях, воздействующих социальных нормах, но последние могут так перестроить систему личностных смыслов и значений, что человек будет определенным образом оценивать и понимать те или иные факты, события и т. д. Эти личные смыслы и значения прежде всего интересуют социального психолога, изучающего репродуктивное поведение.
Такое объяснение взаимосвязи общественных явлений с внутриличностными и внутрисемейными отвечает известному диалектическому принципу психики - от внешнего к внутреннему. Разумеется, это положение нельзя трактовать категорически. Из принципа детерминированности психики человека не следует утверждение о наличии прямой функциональной связи между общественными отношениями и таким сложным социально-психологическим явлением, как рождаемость. «Чем дальше удаляется от экономической та область, которую мы исследуем, чем больше она приближается к чисто абстрактно-идеологической, тем больше будем мы находить в ее развитии случайностей, тем более зигзагообразной являете ее кривая», - писал Ф. Энгельс.
С другой стороны, имеющиеся отклонения в размерах семьи от сложившегося в обществе стандарта детности далеко не всегда свидетельствуют о наличии или отсутствии чадолюбия. В ряде случаев рождение большего или меньшего числа детей есть выражение способности личности противопоставить себя этому нормативу или готовности преодолеть те трудности, которые возникают перед семьей, как только она принимает решение, отличное от сложившегося стандарта. Сказанное справедливо для любого случая отступления от принятого стандарта - когда супруги совсем не имеют детей или имеют их меньше или больше. При всех отклонениях от стандарта они противопоставляют себя обществу.
Бывает также, что в случае отказа от детей или ограничения размеров семьи индивид демонстрирует не свою ограниченную потребность в детях, а свое стремление удовлетворить какие-то иные социально-психологические потребности, стимулированные опять-таки обществом. Поэтому иногда уместно говорить не об отсутствии или наличии потребности в детях, а о силе «конкурирующих» потребностей. Таким образом, малое число детей в семье (или их отсутствие) есть не только мера потребности в них, но и мера «конкурирующих» потребностей. Регулирование потребностей посредством сознательного ограничения размеров семьи - один из возможных для личности способов удовлетворения прочих потребностей (духовных и материальных) и поддержания их на определенном уровне. Увеличение числа детей в семье теперь часто рассматривается как фактор, снижающий ее экономические возможности.
Важно подчеркнуть, что потребность в детях не исчерпывается фактом их рождения. Она сопряжена с процессом воспитания личности, отдачей сил? свободного времени родителей, передачей общественно ценных образцов поведения подрастающему поколению и т. д. Ребенок требует творческой самоотдачи родителей. Сбылось предсказание А. В. Луначарского, который, прогнозируя развитие половой морали а стране социализма, писал: «В силу экономических условий и в силу правильного воспитания, самоанализа и самодисциплины человек поймет, что отцом и матерью зря быть нельзя, что это есть один из тончайших видов творчества. Человек поймет, что надо оздоровить человечество».
Рождение ребенка - акт принятия родителями определенной ответственности за его судьбу перед своей совестью и перед обществом. Чем больше детей в семье, тем больше должна быть мера личной ответственности родителей. (Здесь имеется в виду социально приемлемая семья, для которой рождение ребенка - значительный и ответственный шаг в жизни, а не семья, где родители не обременяют себя положенным уходом и воспитанием детей и питому не ограничивают рождаемость.) Не всякая современная супружеская пара берет на себя эту ответственность. Отсюда вывод: имеющееся или желаемое число детей в семье - не только мера потребности в детях, но и мера принимаемой на себя будущей ответственности. «Детерминация будущим» - это специфически человеческий аспект мотивации поведения, один из факторов демографического поведения.
Таким образом, потребность в детях как социально-психологическое явление включает в себя элементы общественного и индивидуального плана. С одной стороны, это установки родителей, соответствующие сложившемуся социально-историческому типу семьи (например, многодетной или малодетной). Такие установки определяют отношение к ценности и численности детей в семье, а также к их воспитанию. С другой стороны, это та или иная степень чадолюбия, свойственная индивиду как носителю (субъекту) усвоенных общественных норм, установок по отношению к детям вообще. Соответственно потребность в детях обусловлена двумя побудительными силами: установками по отношению к ценности детей, процессу их воспитания и численности в семье - объективный мотив и чадолюбием - субъективный мотив. Оба мотива создают «энергетический» источник потребности в детях.
Двойственный характер потребности в детях - наличие в ней элементов общественного и индивидуального плана обусловливает психологическую сложность проявления этой потребности в поведении индивида. Чадолюбие, с одной стороны, и стремление «вписаться» в общественный количественно-качественный стандарт семьи - с другой,- явления диалектически связанные. Между ними обнаруживается различная степень согласованности или несогласованности. Так, ярко выраженное чадолюбие одного брачного партнера или обоих супругов может столкнуться со стандартом малодетной семьи, распространившимся в современном обществе.
В потребностях в детях может иметь место борьба мотивов. Например, когда супруги хотели бы иметь много детей, но не сразу решаются на это, боясь оказаться «белой вороной» среди тех, кто имеет одно-двухдетную семью. Социальный опыт побуждает индивида оптимизировать свои потребности. Мотивы способны подавлять друг друга. Скажем, чадолюбивая женщина ограничивает число детей в семье, столкнувшись с жилищно-бытовыми условиями, в большей степени приспособленными для малодетной семьи.
Один из мотивов - субъективный или объективный - может стать ведущим. По всей вероятности, второй тип мотива доминирует в настоящее время в принятии решений о численности семьи. Зато чадолюбие играет особую роль в реализации потребности в детях как таковой. Дело в том, что всякая потребность имеет свой предмет (так, мы имеем потребность в еде, в общении и т. д.).   Предмет, объект, как материальный, так и духовный, становятся побудителями мотива поведения. То же самое можно сказать о потребностях в детях, но специфика последнего вида потребности в том, что она должна возникнуть до появления своего предмета, при мысли о нем. Обычно появление объекта, предмета, отвечающего потребности, придает поведению определенную направленность. Чадолюбие, таким образом, является основной побудительной силой в реализации потребности в детях.
Чадолюбие, очевидно, способно проявляться у людей в молодом возрасте и длиться до глубокой старости. Нередко дедушки и бабушки, по их признанию, внуков любят больше, чем своих детей. Однако о чадолюбии правомерно говорить по отношению к детям и подросткам, а по отношению к юношескому возрасту и взрослым детям это понятие вряд ли применимо. Ведь на каком-то трудноуловимом этапе своего созревания юноша (или девушка) воспринимается окружающими уже не как ребенок, а как взрослый человек, по отношению к которому начинают применяться «взрослые» эталоны оценки поступков и мыслей. На смену опекательству, восхищению, снисходительности со стороны взрослых приходят «дистанционный» контроль, критичность, доверие к самостоятельности, взыскательность к поступкам. Чадолюбие перерастает в качественно новое, более рациональное чувство к сыну или дочери, лишенное былой сентиментальности, родительского очарования детьми.
Наконец, определяя потребность в детях, необходимо выяснить, какого рода затруднения испытывает индивид, не имея возможности удовлетворить свою потребность в детях. В определении понятия «потребность в детях» А. И. Антонов этот вопрос, по нашему мнению, не раскрывает.
Бесспорно, удовлетворение потребности в детях связано с некоторыми затруднениями для личности. Неудовлетворенная потребность всегда вызывает ощущение дискомфорта, неуравновешенность внутреннего состояния личности, иногда переживание своей неполноценности и т. д. Такой оттенок носят определения, которые дают различные авторы потребностям вообще, рассматривая их как необходимое условие существования личности. Но какого рода затруднения переживает человек, если не имеет детей или имеет их меньше, чем хотел бы? Или, напротив, что обретает личность, удовлетворяя свою потребность в детях? Без такого уточнения определение потребности в детях становится
неспецифичным, иначе сказать, место детей могут занять в нем другие объекты - ценности.
Какие же чувства, осознанные или неосознанные мотивы, ценности, настроения, стороны жизнедеятельности семьи и личности сопряжены с понятием «потребность в детях»? Та или иная потребность в детях, как и потребность в любом объекте, обусловлена тем, что именно этот объект способен удовлетворить конкретную нужду индивида. Иначе сказать, дети становятся потребностью, потому что обладают функциональным значением в жизнедеятельности семьи и личности. Любая потребность, как правило, многозначна, с нею связан ряд производных потребностей разного плана, функционального содержания.
Мы ограничимся описанием тех потребностей в детях и сопряженных с ними функций детей, которые обусловлены преимущественно социально-психологической мотивацией поведения семьи и личности. Основанием для такого ограничения функций является известный факт, что современная семья испытывает прежде всего социально-психологическую, моральную потребность в детях. Дети не рассматриваются как дополнительная рабочая сила в семье, защитники и наследники хозяйства, кормильцы и опора родителей в старости. Канули в прошлое те времена, когда количество едоков в семье определяло размеры земельного надела, живучесть семейного рода. В социалистических странах законодательство запретило использование детского труда на производстве, следовательно, дети уже не расцениваются как рабочая сила. Данное положение стало столь привычным, что сейчас, когда поднят вопрос о педагогической и экономической целесообразности участия подростков в общественном труде, мы очень медленно отказываемся от стереотипов мышления. Подросток может вносить посильный вклад в производство, но для этого нам надо изменить свои взгляды, предоставив подросткам возможность приносить пользу обществу и семье. При этом, разумеется, никто не станет увеличивать рождаемость в расчете на то, чтобы получить дополнительные рабочие руки, прибавку к семейному бюджету. Традиционная экономическая функция детей в нашем обществе исчерпана окончательно.
Основной смысл социально-психологически мотивированных потребностей в детях, по нашему мнению, заключается в том, что они помогают индивиду и его семье достичь интеграции. Либо интеграции с внешней средой, что проявляется в стремлении личности ориентироваться в своей жизнедеятельности, в том числе в принятии решений о числе детей, на общественную культуру в целом и референтные группы (т. е. на значимые для нее социально-профессиональные и половозрастные группы). Либо внутрисемейной интеграции, когда дети выступают в качестве инструмента регулирования психологического климата в семье, когда отношение к детям является индикатором общности сознания и чувств супругов. Либо внутриличностной интеграции, когда дети помогают индивиду проявить свои потенциалы, достичь психологического комфорта, разрешить внутренние противоречия, снять напряжение, найти поддержку и т. д.
Важнейшая потребность в детях имеет отношение к продолжению рода, а если сказать точнее, в социально-психологическом аспекте, к самореализации себя как личности -стремлению человека воплотить себя в потомстве, передать детям свои лучшие качества, оставить после себя жизнь. Это социально-психологическая, приобретенная в ходе социализации индивида потребность, обусловленная пониманием смысла жизни, миссии каждого человека в процессе жизнедеятельности общества.
Потребность иметь ребенка - это также осознанная или неосознанная, но привитая индивиду всем укладом жизни общества необходимость иметь самого близкого и дорогого человека, плоть от плоти своей, человека, которому даришь жизнь, во имя которого переносишь лишения и страдания. Рождение и воспитание ребенка - общедоступный и самый надежный способ «материализации» созидательного периода жизни мужчины и женщины, поскольку процесс воспитания вбирает в себя все основные потенциалы личности: творческий, педагогический, научный, конструктивный, коммуникативный и др. Дети - это самый трудный, а потому и наиболее дорогой плод нашего созидания. Дети становятся слишком дороги, особенно в условиях городской жизни. «Дороги, - подмечает В. А. Белова, - не столько материально, сколько психологически, эмоционально. Ребенок становится предметом роскоши не потому, что его трудно содержать материально, - на него затрачивается огромное количество времени и душевных сил».
В то же время дети самый благодарный объект вложения разных сущностных начал человека, ибо мать и отец получают от своих детей - ни с чем не сравнимую «отдачу» в виде детской любви и привязанности, уважения, благодарности за воспитание и образование. А как дороги нам успехи наших детей! С чем можно сравнить чувство радости, переживаемое матерью, услышавшей первый крик своего ребенка, наблюдающей первые его самостоятельные шаги, .отмечающей первые признаки побежденной детским организмом болезни. Как дороги нам достижения детей - их отличная и хорошая учеба, трудовые победы. Часто они дороже собственных достижений и удач. Успехи детей - источник постоянного душевного тепла и удовлетворения.
Роль общества в мотивации у личности потребности в детях заключается, в частности, в том, что личность как бы упреждает в ходе своего развития всю сложную гамму переживаний, которые ожидают ее в период материнства или отцовства. Общество и родная семья «настраивают» индивида на весь комплекс чувств (не только обязанностей), связанных с воспроизводством и воспитанием нового поколения.
Дети аккумулируют в себе и другие потребности индивида. Они необходимы в семейной жизни, чтобы сделать ее полноценной, помогая родителям уподобляться небезразличной для них общности людей. Ребенок, дети способны удовлетворить потребности личности в ее стремлении найти смысл жизни и могут быть мерилом высших ценностей человека. Для многих отцов и матерей ребенок - единственное утешение, радость, иные родители посвящают себя целиком детям. Социалистическое общество также расценивает детей как самое большое богатство, связывая с ними лучшие надежды.
Посредством детей могут быть достигнуты интеграция супружеских отношений и, что не менее важно, «опредмечивание» супружеского взаимопонимания или общности репро-дуктивных установок. «Мы оба хотим иметь мальчика», -говорят родители; или: «Обойдемся без наследников»,-считают муж и жена, заявляя тем самым, что дети помешают их личному благополучию. Психологическая функция подобных суждений очевидна - они демонстрируют окружающим и самим супругам общность их взглядов, семейное согласие, и в частности гармоничность мнений по вопросу детности.
Общение с детьми в семье в какой-то мере компенсирует недостаток общения у современной личности. Проживание в отдельной городской квартире, как утверждают социологи, сопряжено с ограничением общения. Жители дома зачастую незнакомы со своими соседями и не имеют желания вступить с ними в контакт. Взрослые дети и подростки нередко оказывают родителям эмоциональную поддержку, помогая советом, утешая. Бывает, что дети выступают, напротив, в качестве «инструмента» дезинтеграции отношений мужа и жены. Например, супруги не рискуют заводить детей, считая свой брак непрочным. Заботы о ребенке могут выступать в качестве средства ухода от жизненных неприятностей, семейных неполадок, помогая родителям отрешиться от психогенных факторов. Здесь мы имеем в виду те случаи, когда дети «вытесняют» собой все прочие проблемы взрослых, полностью поглощая их внимание.
Дети нередко помогают «материализовать» потребность супругов в сохранении семьи и разрешении конфликтов. Так, женщина сознательно заводит второго ребенка, чтобы «привязать мужа к себе», или, напротив, жена делает аборт, считаясь с нежеланием супруга иметь ребенка. В то же время фиксируются печальные факты, когда дети отрицательно влияют на стабильность брака и, напротив, отсутствие детей укрепляет семью.
Есть у человека потребность обучать, наставлять, передавать свой опыт другим, воплощать в ком-то свои педагогические потенциалы. И здесь наиболее благоприятна роль родителей. С детьми связана потребность индивида в активных действиях, стремление занять себя, приобрести источник постоянной заботы, нежности, избавить себя от одиночества в старости и т. д.
Отмечая, что потребность в детях многозначна, надо также признать, что поэтому понятие «потребность в детях» очень условно. Тем не менее естественно предположить, что для каждого индивида, супружеской пары ребенок - нечто особенное в том смысле, что, воспитывая его, они в большей или меньшей степени удовлетворяют те или иные сопряженные с детьми потребности. Можно априори утверждать, что потребность в самореализации - основная потребность для большинства мужчин и женщин, принимающих решение иметь ребенка. Разумеется, эта сторона потребности в детях может быть более или менее выражена, актуализирована в сознании и поведении родителей. Что же касается прочих потребностей личности, аккумулированных в потребности в детях, то они,0 очевидно, проявляются более дифференцированноу людей разного образовательного уровня, возраста, характера и т. д.
Принимая во внимание все сказанное, теперь, по нашему мнению, можно дать определение понятию «потребность в детях».
Потребность в детях - это устойчивое социально-психологическое образование в личности, обусловленное, во-первых, устремлением иметь типичное для данного общества число детей в семье и дать им не хуже типичного по качеству воспитание; во-вторых, чадолюбием (т. е. глубоко усвоенными установками по отношению к детям вообще), проявляющимся в том, что без детей или определенного числа их человек испытывает затруднения в самореализации себя как личности.
Сделанное определение позволяет перейти к проблеме измерения потребности в детях, т. е. качественного и количественного ее описания.
Если в теоретическом аспекте проблема потребности в детях уже обозначилась в науке, то в эмпирическом плане она еще не получила ясного освещения. «При изучении социально-экономических факторов рождаемости, объясняет создавшееся положение В. А. Белова,- стихийно сложилось представление, что из двух сторон поведения личности -потребности и возможности ее удовлетворения - заслуживает изучения только одна возможность. Что касается второй стороны - потребности а детях, то все исследователи исходили из предположения, что она есть, и, по-видимому, в очень большом числе детей...»
Постулат о незыблемой потребности в детях подвергнут серьезной критике, показавшей, что потребность семьи и индивида в детях обусловлена социально-историческими факторами, идеологией общества, воспитанием личности. Следовательно, потребность в детях - величина изменчивая в исторической перспективе и динамическая в процессе развития личности. И поскольку потребность вообще есть одно из проявлений личности, можно говорить о различной потребности в детях в зависимости от переменных, характеризующих личность,- пола, возраста, социально-профессиональной принадлежности, ценностных ориентации, различных установок, прочих потребностей и т. д. Такое допущение побудило исследователей искать количественную характеристику потребности в детях для различных групп населения.
В ряде демографических и социологических исследований потребность в детях определяется вопросом о желаемом числе детей. Причем вопрос формулируется так, чтобы побудить респондента дать ответ, так сказать, «в чистом виде», абстрагируясь от конкретных жизненных обстоятельств и условностей. Так, в исследованиях отдела демографии НИИ ЦСУ СССР, выполненных под руководством Л. Е. Дарского в разные годы, вопросы о желаемом числе детей в семье ставились следующим образом: «Когда Вы вступали в брак, сколько детей Вы хотели иметь?», «Задумывались ли Вы над тем, сколько детей желательно иметь в семье?», «Сколько детей желательно иметь в семье?» и т. п. Подобные вопросы дают ценную количественную информацию.
Однако желаемое число детей в семье слишком грубый показатель потребности индивида в детях, о чем свидетельствует незначительная его вариация у представителей различных социально-профессиональных и половозрастных групп, за исключением ответов, которые дифференцированы по национальному признаку опрошенных. Желаемое число детей скрывает в себе оттенки психологического отношения, мнений, мотивов, из которых складывается потребность в детях. Поэтому представляет научный и практический интерес рассмотреть «механику» этой потребности, измерив ее образующие элементы.
Такой эмпирический подход к изучению потребности в детях включает несколько операций:
1) определение эмпирических планов, в которых фиксируется наличие потребностей, т.е. сфер поведения, отношений человека с окружающей действительностью, в которых дает о себе знать, проявляется и может быть выявлена с той или иной степенью надежности потребность в детях;
2) поиск эмпирических индикаторов, т. е. конкретных суждений, параметров поведения личности, свидетельствующих о наличии потребности в детях;
3) выбор техники сбора информации о распространенности различных индикаторов данной потребности среди изучаемой совокупности населения.
Субъективный мотив потребности в детях - чадолюбие -вряд ли удастся измерить в таких единицах, как число детей. Эта категория скорее описательная, чем количественная, но можно говорить о степени проявления чувства чадолюбия со стороны индивида по отношению к детям в разных жизненных ситуациях на основе оценок и высказываний личности.
Почему возможен такой переход от сферы чувств и проявления отношений к поведению индивида? Дело в том, что потребность вообще есть определенное психическое состояние. Всякое психическое состояние является как переживанием, так и деятельностью, имеющей некоторое внешнее выражение. Следовательно, потребность в детях, как и любое психическое состояние, каким-то образом проявляется в деятельности человека. Только следуя принятому в советской психологии принципу единства психики и деятельности, можно правильно описать и объяснить потребность в детях как особое психическое состояние. Чадолюбие проявляется в эмоциональных и интеллектуальных формах отношений личности к детям, на уровне вербального и невербального поведения. Учитывая это, целесообразно фиксировать наличие чадолюбия у личности в нескольких эмпирических планах одновременно.