Детское желание идентифицировать себя с первичным объектом - могущественной доэдилальной матерью - намечается в игре и фантазии задолго до наступления реальной возможности стать матерью.
Знание о своей половой принадлежности устанавливается в раннем детстве, а сексуальная идентификация в основном заканчивается к концу подросткового возраста. Физиологическая зрелость тела вынуждает подростка вступить в важную стадию отделения-индивидуализации. Генитальная сексуальность влечет девушку к ее первому половому акту, который подтверждает ее права на собственное тело. Ей остается освоить более позднюю стадию родительства. Пер-
вая беременность позволяет женщине вступить в следующую стадию идентификации, укорененную в биологической почве. Она становится окончательно «как мама», физиологически зрелой женщиной, беременной от своего сексуального партнера (партнера матери, в ее фантазии) и достаточно могущественной, чтобы самой творить-новую жизнь. Отсюда следует, что физические изменения во время беременности облегчают телесное переживание первичного единства беременной с ее матерью и в то же время позволяют приобрести опыт дифференциации от материнского тела, которое когда-то вмещало собственное тело беременной. Ее влечет к следующему этапу отделения-индивидуализации.
Подобные телесные изменения неизбежно сопровождаются воспроизведением инфантильного эмоционального развития. Молодая мать может осознать у себя первичные, ранее вытесненные фантазии и конфликты, выросшие из детских сексуальных теорий о своем зачатии, внутриутробной жизни и рождении. Отсюда следует, что позитивные и негативные аспекты Собственного Я и объекта могут быть спроецированы на недоступный взору плод, как если бы он был их продолжением.
Уникальное сочетание телесных и эмоциональных ощущений во время первой беременности предоставляет молодой женщине альтернативное средство для разрешения психических конфликтов. Плод можно физически поддерживать, оберегать и хранить его жизнь, но можно физически отвергать невынашиванием или абортом, когда мать отказывает плоду в жизни, а себе в материнстве. Таким образом, и на этом пути тело может быть использовано для выражения эмоциональных состояний сознания, как это было на ранних стадиях инфантильного развития. Фантазии маленькой девочки о жизни плода, касающиеся ее сиблингов или ее самой, могут усиливать либо ее ощущение всемогущества, либо беспомощности. Подобные реакции основаны не только на собственном раннедетском опыте (что такое младенец и что такое родители), но и на тех историях о деторождении, которые она слышит дома. Если девочка слышала об амбивалентных чувствах своей матери по отношению к ее зачатию, это должно, по моему мнению, осложнить ее окончатель-
ную идентификацию и заставить, в свою очередь, относиться к беременности амбивалентно.