Г-жа В. вышла замуж поздно и сознательно стремилась осуществить желание своего детства - иметь ребенка - в то короткое время, которое еще оставалось у нее до менопаузы. Она была дочерью женщины, которая прежде всего ценила свою профессию, а не свою женственность или женственность своей дочурки. Своих двоих сыновей (старше девочки) она обожала и постоянно хвалила их физические качества и достижения в учебе, тогда как достижения г-жи В.
оставались, казалось ей, незамеченными. Отец г-жи В. был болезненным и замкнутым, так что идентификация матери с сыновьями сказалась на разрешении Эдипова конфликта у ее дочери. Г-жа В. помнила, что в детстве все время хотела быть мальчиком, чтобы добиться материнской любви, как ее братья. Ее способности позволили ей завоевать высокие награды за академическую успеваемость, которые и вызвали, в конце концов, восхищение матери, но г-жа В не была счастливой женщиной и не получала удовольствия от своего тела, так как мать никогда не ценила ни собственной, ни дочкиной женственности. Однако в детстве, в течение нескольких лет тайные отношения с младшим братом (взаимная мастурбация) позволили ей наслаждаться тем, что она приносила сексуальное удовольствие и получала его от лица мужского пола, и это подняло ее самооценку. Тем не менее, оставляющие более глубокий след младенческие отношения с матерью, в которых (в данном случае) удовлетворение не приносилось и не получалось ни одной из сторон, привели к непрочности, нестабильности базального ощущения благополучия и к нарциссическим проблемам, которые г-жа В. пыталась разрешить в ряде гетеросексуальных отношений. Они были физически удовлетворительными, но эмоционально болезненными. Ее первый возлюбленный был немолодым и мягким человеком, как ее отец; те, кто последовал за ним, были моложе и обращались с ней плохо и пренебрежительно, как ее братья.
В начале анализа я видела, что г-жа В. проецирует на меня ужасную могущественную мать ее внутреннего мира, которая ни дает, ни принимает любви, но в курсе анализа чувства, которые пациентка переносила на меня, женщину-аналитика, очень изменились. Из этого проистекли более теплые и легкие отношения с матерью и с аналитиком. Г-жа В., став способной давать и принимать любовь, нашла ласкового и внимательного партнера, вышла за него замуж и забеременела. Сознательно она была в восторге, однако по мере увеличения срока беременности, становилось ясно, что она осталась бессознательно амбивалентной к будущему ребенку. Она не следила ни за своим здоровьем, ни за здоровьем плода (УЗИ показало, что это мальчик). Всплыли старые кон-
фликты и проблемы, которые, казалось, были уже проработаны в курсе анализа, словно новая идентичность пациентки (будущая мать) угрожала старой. Мать не обрадовалась беременности дочери. У г-жи В. бывали кровотечения, но она не желала лежать, как следовало бы, чтобы сохранить ребенка. Ее конфликты обнажило сновидение, которое посетило ее после того, как я отменила три сессии. Ей приснилось, что она гуляет с матерью и чувствует, что ей угрожает выкидыш. Мать говорит, что ничего, мол, не поделаешь, но г-жа В. понимает, что немедленно должна попасть в больницу, а там уж врач поможет спасти ребенка. Мать говорит, что это ни к чему, и никак не помогает ей - не позволяет ей родить живого ребенка. Г-жа В. толковала свое сновидение так: врач - это аналитик, чей позитивный ответ на ее беременность подкрепил подтверждение ее женственности со стороны мужа. Анализ показал ей, что с прошлым можно все-таки многое сделать, и она с нетерпением ждет возвращения аналитика. Выкидыша и на самом деле не случилось. Когда ребенок зашевелился и подтолкнул ее к новой идентификации, серия сновидений обнажила новое, непреодолимое возвращение тем ее анализа. В первом сновидении она обзаводилась новым паспортом; во втором она была в плавательном бассейне, где большие мальчишки грубо обращались с маленьким, сталкивали его в воду, топили. Какая-то женщина прыгнула в воду и спасла малыша, и г-жа В. с облегчением увидела, что он жив. В своих ассоциациях на это сновидение г-жа В. вспомнила, как ее когда-то вот так же топили братья, а наблюдавшая сцену женщина прикрикнула на них и заставила прекратить это. Г-жа В. была напугана, что даже в ее сновидениях ее ребенка спасает аналитик, а не она сама, словно она идентифицирует себя с матерью, которая не спасла ее самое. Она почувствовала облегчение от того, что аналитик может спокойно принять ее амбивалентность; ее бессознательное чувство вины вошло в сознание, и она нормально доносила беременность. В других сновидениях на первый план выступала детская зависть г-жи В. к братьям. Ей снилось, что она гермафродит, и она позволила себе вспомнить, что когда была маленькой, думала о себе, как о слабоумном маленьком мальчике. Этот
новый материал помог дальнейшей проработке ее амбивалентности по отношению к мальчикам вообще и к нерожденному еще сыну в частности. Наконец стало ясно, что для нее он - эдипальный ребенок, и тем самым свидетельствует о ее вымышленных инцестуозных отношениях с братом. Избавление от столь тяжкого груза бессознательной вины во время беременности помогло впоследствии г-же В. стать хорошей матерью своему мальчику, с которым она тесно идентифицировалась.