<...> В наших предыдущих работах была выделена новая специфическая форма состояния сознания, которую мы классифицируем как «гипнотическое сознание» (Райков, 1978; Райков, 1981). Анализ особенностей этого состояния сознания, диалектическое сопоставление его результатов с философским пониманием проблемы сознания может расширить и дополнить наше представление о сознании в целом. Кроме того, этот анализ поможет систематизировать, определить и более конкретно разработать вопросы о некоторых особенностях гипнотических эффектов и проявлений психопатологии как в мельчайших деталях, так и в системно¬научном обобщенном понимании в целом. <... >

Согласно нашей концепции, гипноз есть особая, резервная форма психического состояния и реагирования, потенциальная готовность к максимальной мобилизации психики, когда измененная функция сознания и самосознания получает расширенные возможности управления центральной и периферической нервными системами, включая некоторые элементы бессознательного, а в какой-то степени и организмом в целом.

Гипнотические явления привыкли традиционно рассматривать только в свете лечебных психотерапевтических процедур или эффектных номеров, осуществляемых в цирке. За этим, как правило, не замечались или сознательно игнорировались те беспрецедентные возможности, которые несет в себе гипнотическая феноменология для изучения явлений сознания, исследования эффектов бессознательного, искусственного сознания и изучения моделей психических состояний, а также исследования резервных возможностей психики, в том числе возможностей более активного управления организмом в целом. Мы попробуем показать, что явления гипноза представляют собой естественный психологический феномен, воз¬никающий при необходимости мобилизации резервных возможностей человеческой психики. Для этого углубимся в некоторые частности теории гипноза, практической и теоретической гипнологии. Мы рассчитываем также проиллюстрировать, как можно использовать психологический и философский принципы понимания сознания в методологических задачах изучения гипнологии.

Первая из исторически сложившихся научных оценок гипноза принадлежит Д. Брэду (Braid) и И. П. Павлову, полагавшим, что гипноз есть форма естественного сна (частичный сон), частичное торможение коры головного мозга. В этой связи, однако, необходимо отметить, что естественный сон состоит из шести стадий — А, В, С, D, Е и КЕМ (парадоксальный сон). Согласно нашим данным, ЭЭГ гипноза может напоми¬нать только первые две стадии сна — А и В. Однако эти стадии не считаются еще стадиями настоящего сна. Их ЭЭГ-характе-ристика может возникать и у совершенно бодрствующего человека. Однако при попытке «внедриться», т. е. начать гипнотическое внушение в стадии С (характеризующейся особым ритмом ЭЭГ: «фаза веретен» и вспышки сигма-ритма), происходит немедленное электроэнцефалографическое пробуждение до появления альфа- ритма. Любопытно, что клинически испытуемый продолжает как бы спать, лежит с закрытыми глазами. На самом деле состояние сна в этом случае сменяется гипнотическим состоянием. Аналогичные результаты возникают и при внедрении в более глубокие стадии сна D, E или в стадию парадоксального сна, в которой, как правило, наблюдаются сновидения. Таким образом, электрофизиология не дает оснований приравнивать явления гипноза к естественному сну.

Наиболее распространенная в оценке гипноза ошибка, видимо, связана с тем, что некоторые ученые смешивают особое состояние, называемое гипнозом, с тем или иным феноменом, который в гипнозе можно внушить, т.

е. сущность гипноза как состояния измененной психической активности приравнивается к явлениям и эффектам, получаемым в гипнозе. Само

проявление гипноза фантастически полиморфно, и для тако-: го рода ошибок есть, конечно, основания. Например, сама про-! цедура гипнотизирования включает слова «сон», «спите», «засыпайте». И здесь заключена психологическая ловушка для теоретической ошибки. Действительно, в гипнозе человек чем-то напоминает спящего, хотя, как мы показали выше, никакой электрофизиологической корреляции с естественным сном в гипнозе нет. Кроме того, мы разработали и начали применять метод гипнотизации, когда слова «сон», «спать» не употребляются и тем не менее испытуемые могут быть введены в самые глубокие стадии гипноза.

В некоторых случаях в состоянии гипноза можно внушить моделирование и воспроизведение, например, некоторых проявлений невроза, хотя, естественно, гипнотическое состояние не может быть идентифицировано с ним. В гипнозе человеку можно внушить различные галлюцинации и тем не менее при этом гипнотическое состояние не будет формой душевного расстройства хотя бы потому, что галлюцинации можно и не внушать, а факт гипноза будет иметь место и в достаточной степени. В глубоком состоянии гипноза можно внушить человеку, что он заикается или находится на борту космического корабля, но пока еще никто не утверждал, что гипноз — это форма космического полета или особый вариант заикания. Однако в связи с этим проявляется важнейший аспект применения гипноза как метода моделирования сложнейших психологических состояний, имеющий большое значение для психологии.

Гипноз также не может быть и частичным торможением коры головного мозга, так как понятие «торможение» неприменимо к популяции нервных клеток и тем более по отношению к коре головного мозга. Несмотря на недостаточность понимания гипноза как частичного сна и частичного торможения, павловское толкование гипнотического процесса бытует, к сожалению, в отдельных случаях и до сих пор, чему в немалой степени способствуют некоторые научные и популярные публикации. Одна из послед-них теоретических позиций в этом вопросе связана с определением гипноза как «искусственно вызванного приема психологической защиты» (Рожнов, Бурно, 1981).

По нашему мнению, гипноз является естественной реакцией психики, сформировавшейся филогенетически, естественной

формой особого состояния сознания. Кроме того, гипноз — особое психическое состояние, вызываемое с помощью специальных приемов, но не являющееся само приемом. И, наконец, с помощью гипноза можно усилить психологическую защиту при условии специально направленного внушения для лечебных целей. Таким образом, в вышеуказанной позиции авторов возникает логическая ошибка смешения причин и следствия. Шарко, на-пример, внушал своим пациентам истерические параличи рук и ног, а потом снимал их, т. е. тем самым использовал (или внушал) ослабление или снятие контроля сознания как психологической защиты. Затем он использовал в гипнозе управление неосознанными процессами с целью усиления психологической защиты, восстанавливая нормальную функцию конечностей. Однако исходя из этого не следует рассматривать гипноз лишь как состояние, искусственно вызывающее ослабление психологической за-щиты (хотя практически, с помощью особых внушений, это и имело здесь место). <...>

Особенности воздействия гипноза и его результатов сформировались, по нашему мнению, филогенетически при развитии человека как социального существа; они имеют свои социологические, психологические, поведенческие, а не только биологические характеристики. Очевидно, гипноз или гип-нозоподобные состояния могли развиваться как феномены, имеющие полиморфное значение, и смысл их сводился к возможности оптимизации эффективного общения людей в случаях, когда возникали особые психические состояния. Здесь могла иметь значение, например, выработавшаяся необходимость вожаку племени или рода передать как можно больший объем информации членам своего клана, используя эффект повышенной восприимчивости в какой-то очень важный момент жизни, связанный, допустим, с какой-либо опасностью или, наоборот, с ощущением большой радости. Необходимость для людей верить в излечение болезней, спасение от опасностей, преодоление жизненных трудностей способствовало развитию такого исторического явления, как шаманство, колдовство и т. п., эффекты которого были, как правило, связаны с особым состоянием психики людей.

Специфические элементы отношений могли, очевидно, складываться между родителями и детьми, а также между любящими супругами, где в связи с доброжелательным отношением друг к другу возникала ситуация повышенного доверия, снижающая критическое отношение друг к другу. Это вело к повышению внушаемости и восприимчивости информации друг о друге, что также вызывало особую реакцию психики и сознания и повышенное воздействие подобной информации могло доходить в определенных случаях до «транса», т. е. почти до гипнотического уровня (случаи глубокой любви, преданности, почти фанатической самоотреченности).?

Выработка определенных социальных установок по отношению к тем или иным людям вызывает у человека повышенную селективную восприимчивость, внушаемость по отношению к словам и действиям этих людей, восприимчивость, которая в процессе общения может значительно увеличиваться. Такое нарастание внушаемости (хотя и в несравненно более короткий период и в более глубоко выраженном варианте) всегда имеет место в состоянии гипноза. Таким образом, здесь улавливается определенное сходство механизмов указанных

явлений.

Вспомним, кстати, что, по Форелю (Forel), первая стадия гипноза — сонливость называется «очарованием». Этим еще раз подчеркивается тот факт, что увеличение внушаемости связано необязательно с отрицательными эмоциональными проявлениями психики, как, например страх или элементы невротической психопатологии, а, наоборот, может быть результатом влияния положительных эмоций и проявлением нормальной здоровой естественной психической функции, естественной формой отражения на уровне сознания. Иными словами, появление гипнотического состояния чаще возникает не на уровне эмоции запугивания и страха, а, наоборот, на уровне «максимального благоприятствования», максимального доверия к гипнологу. И даже самая глубокая гипнотическая внушаемость является также нормальной естественной психической реакцией, проявлением нормально повышенной в данный момент восприимчивости. В свою очередь такое повышение восприимчивости связано с действием определенных сознательно¬бессознательных установок. Такая психическая реакция может управляемо фокусироваться в желаемом и заданном для субъекта направлении, а гипнотический эффект будет высшим ее проявлением. При этом огромное значение имеет готовность «поддаться» гипнозу или, наоборот, активное сопротивление гипнотизации. Кроме того, функция сознания, его активность не является постоянно стабильной. Степень активности отражения может варьироваться в зависимости от внутренних сознательно-бессознательных установок, от воздействия окружающей среды, связанной с изменением той или иной ситуации, окружающей психологической атмосферы. Степень активной акцепции будет, таким образом, связана с интегративным сознательно-бессознательным отношением к воздействию, когда восприимчивость (внимание) выборочно направляется на те или иные предметы, тех или иных людей. Восприимчивость по отношению к словам или действиям определенных людей, внушаемость также может естественно и значительно меняться (вплоть до гипнотического воздействия в особых случаях).

Таким образом, внушаемость в гипнозе является функцией, адекватной пластичности нервной системы и одной из форм ее актуализации. Здесь внушаемость актуализируется лишь тогда, когда, повторяем, общая интегративная сознательно-бессознательная реакция психики как бы «считает это целесообразным». Нормальная пластичность психики является важнейшим средством адекватной реакции человека и его поведения. Она связана с ситуационно обусловленной адекватной реакцией на отрицательные и положительные стимулы, на их интенсивность и длительность. В процессе углубляющейся гипнотизации восприимчивость и внушаемость за-гипнотизированного постепенно увеличиваются и нарастают, а их воздействие становится настолько мощным, что можно говорить о качественном изменении сознания по типу «сверхвнушаемости». Возникает как бы переключение всей психической деятельности и особенно функций сознания на другой психический уровень, на другую степень психического реагирования.

Внушаемость может стать и патологической в результате разнообразных невротических срывов как следствие болезненных проявлений психики и нарушения нормальной функции отражения на уровне сознания. Очень важно, что в этом случае внушаемость повышается не в целом, как адекватная реакция психики, а локально, по отношению к «травмирующему агенту». Например, человек, ставший свидетелем смерти близкого, может быть патологически внушаемым по отношению к любым разговорам о смерти. Иногда патологическая внушаемость является генерализованной по отношению к целому ряду эмоционально отрицательных переживаний, чем создается как бы общий фон негативной отрицательной внушаемости. Внушаемость же к различного рода позитивным явлениям, связанным с эмоционально положительными пере¬живаниями, не только не возрастает, но, как правило, даже уменьшается по сравнению с периодом до заболевания (именно этот факт становится известным препятствием на пути лечения таких больных гипнозом!).

Таким образом, невроз способствует и вызывает появление патологической внушаемости, в то время как с помощью гипнотического лечения, иногда достаточно длительного, возникает возможность нормализации внушаемости, т. е. коррекция патологической функции сознания в плане понижения «отрицательной» внушаемости к патологическому агенту и повышения общей внушаемости к позитивным эмоционально окрашенным ощущениям и переживаниям.

В настоящее время существует законодательство, разрешающее проведение гипнотических сеансов только людям, имеющим медицинское образование и знакомым с психиатрией. В некоторых случаях, когда гипнотизируются пациенты с глубокой психопатологией, могут, правда, сравнительно редко, иметь место патологические формы гипноза, т. е. может иметь место искажение и самой гипнотической реакции. Патологически измененное и искаженное отражение вызывает искажение отражения при гипнотических внушениях. Этот факт еще раз подчеркивает отсутствие связи гипноза с различными формами психопатологии, т. е. при патологии психики гипноз может протекать патологически, а при нормальной — обычно протекает нормально.

Отсюда также ясно, что нельзя объяснять гипноз только как результат просто повышенной внушаемости, так как сама внушаемость неоднородна и может быть патологической.?

Гипноз же связан с повышением общей внушаемости, возникающей, однако, на короткое время, в нормальной, а не патологически функционирующей психике. Вопрос о психологическом определении гипноза, как мы указали, очевидно, более целесообразно связывать с функцией сознания, которое трансформируется с помощью особого качества сверхвнушаемости.

Продолжая теоретический анализ гипнотического состояния, нужно отметить, что гипноз не может быть также формой истерического невроза (Шарко), потому что феноменологическое многообразие гипнотических проявлений не укладывается в сравнительно узкий диапазон невротических проявлений человека. Широкий спектр поведенческой активности людей в глубоком гипнозе, как правило, совершенно не совпадает с поведением больных неврозом. За исключением ситуации, когда элементы невроза внушаются в состоянии гипноза или форма проведения гипнотического сеанса имеет «нервный», чересчур экспрессивный, «императивный» харак¬тер, например при эмоционально-стрессовой терапии. Кроме того, именно с помощью гипноза зачастую и возможно излечение невротических проявлений.

Гипноз не может быть также и формой более глубокой психопатологии, так как его эффекты связаны всегда с продуктом нормальной активной психики. Общеизвестно, насколько трудно и порой невозможно загипнотизировать людей, больных глубоким неврозом и шизофренией, у которых нарушена нормальная адекватность пластической функции психики.

Суггестивный метод, как показала практика многих десятилетий, может быть очень полезным и представляет собой весьма удобный вариант для психофизиологической тренировки, развивая управление рядом вегетативных, а в отдельных случаях и высших психических функций, включая способность к эйдетизму, творчеству, активной саморегуляции эмоций и т. д. Это может происходить в условиях обеих степеней аутогенной тренировки, самогипноза, где имеет место уже самовнушение и саморегуляция, когда человек становится ведущим, лидером уже для самого себя. Аналогичные возможности возникают и в условиях гетерогипноза, где способность к этому «лидерству» также проявляется после 10-15 сеансов.

При гетерогипнозе расширение именно управляющей функции состояния измененного сознания при повторных сеансах вырабатывает способность уже самостоятельно создавать подобное состояние и регулировать необходимое воздействие как на психическую сферу, так и на психосоматическую

и вегетативную.

Основываясь на вышесказанном, можно сделать такие выводы. Рассматривая некоторые явления психопатологии, мы должны говорить об искажении или даже трансформации отражательной функции сознания. В то же время при гипнотическом сознании на фоне трансформированного и измененного сознания возникает очень своеобразное функционирование отражения: отражается не объективная реальность как таковая и не ее искажение, а субъективная форма отражения содержания словесных внушений, связанных с определенной суммой знаний индивида, полученных им в онтогенезе.

При часто проводимых в наших исследованиях внушениях испытуемому в гипнозе образа, например, И. Е. Репина, трансформация самосознания и его «гипнотическое формирование» осуществляется за счет конкретного знания испытуемого о Репине. Это знание в данной ситуации как бы становится на короткое время самосознанием загипнотизированного, и оно собственно будет обусловливать степень убедительности и яркости его поведенческих реакций. При внушении, однако, образа человека, не¬известного участнику эксперимента, например Ивана Ивановича Иванова или Навуходоносора, о которых испытуемый заведомо ничего не знает, загипнотизированный испытуемый будет соглашаться с внушенным именем, но ничего не сможет сообщить о нем или воплотить его в своих поведенческих реакциях. В связи с этим мы считаем нужным отметить, что отражение сознанием самого себя имеет двойную природу. С одной стороны, сознание отражает и оценивает себя в самосознании отражающего субъекта, т. е. знания субъекта о самом себе, критическую оценку своей личности, своей деятельности, своих мыслей, своих поступков; с другой — сознание этого субъекта может отражать сознание другого человека или других людей посредством знаний об этих людях и оценивать себя посредством суждений этих других людей.

Таким образом, сознание идеально отражает не только материальный мир, но и его условное отображение.

Анализируя с этой позиции состояние гипнотически измененного сознания, можно проиллюстрировать указанные нами его особенности: возникают или могут возникнуть при определенных внушениях условия, когда отражение внешнего материального мира в гипнозе практически приостанавливается (не искажается, не трансформируется, а именно приостанавливается); в то же время рефлексивная функция сознания, базирующаяся на усиленном функционировании памяти и ассоциативных и, может быть, творческих процессов, не только продолжает оставаться неизменной, но и приобретает неожиданную силу, значительно увеличивая свои возможности в гипнозе. Это можно объяснить тем, что энергетическая система, обслуживающая психическую деятельность, переключается больше на внутреннее отражение, связанное с воздействием внушений гипнолога, трансформируя отражение широкого спектра внешней реальности. В этой связи возникает вопрос об обоснованности слишком жесткого разделения отражения внешней и внутренней реальности для субъекта, так как в конечном итоге все, что внушается субъекту, становится для него внешней реальностью.

Как уже указывалось, мы можем в гипнозе внушить испытуемому N, что он, например И. Е. Репин, великий художник, т. е. сформировать совершенно иное, новое самосознание. Испытуемый совершенно забудет на время, что он есть он, и будет чувствовать и вести себя именно так, как мог бы вести себя, по его представлению, Репин. Более того, в этом состоянии испытуемому можно внушить, что он может воспринимать некоторые ре-альные окружающие предметы как художник и будет их воспринимать; он будет их даже рисовать, и его творчество в гипнозе часто превосходит его способности в обычном состоянии; эти способности от сеанса к сеансу развиваются в гипнозе, как показал опыт, заметно быстрее, чем в обычных условиях.

Таким образом, восприятие внешней реальности будет осуществляться и отражаться практически почти адекватно, однако оценка этого отражения в рефлексии будет происходить с позиции вновь «созданного самосознания Репина». Интересно, что в этом случае для испытуемого можно создать условия, когда отражение внешней реальности будет направленно связанным только в процессе творческой активности во время рисования. Это, естественно, еще больше мобилизует и фокусирует ориентацию сознания только в заданном направлении, усиливая фокус активности внимания, что также является причиной больших

успехов в достижении творчества в гипнозе, чем в обычном состоянии.

Анализ экспериментальных результатов показывает, что основная закономерность гипнотического состояния связана с возможностью усиления (возможно, максимального) управляемости функцией отражения в состоянии измененного сознания по гипнотическому типу. Повышенная активность психики является адекватной состоянию измененного сознания. Это дает возможность говорить об определенной норме функционирующей системы (явление столь же нормальное, как, например, естественный сон).

Таким образом, гипноз является резервной формой психического управления, резко сфокусированного и четко направленного, энергетически активизированного и связанного с особым уровнем сознания, по-видимому, с максимально возможной управляемостью организма как психическими, так и соматическими «бессознательными» и физиологическими функциями. Особенно важное значение для активации творческого процесса имеет активация энергетических ресурсов на бессознательном уровне. Гипноз как психическое состояние — это форма повышенной готовности психики к приему информации, ее переработке и реализации в деятельности. Это — со-стояние измененной восприимчивости сознания, связанной с повышенной управляемостью почти всех функций организма. Степень глубины гипноза может быть различной, от первой стадии реакции, называемой Форелем «очарованием», когда в результате воздействия внушений повышается восприимчивость к словесным формулировкам, до глубинных воздействий на психику при трансформации самосознания и мобилизации всех резервов психики, и в частности памяти.

В этой связи целесообразно заметить, что оживление ней-рофизиологического уровня функции памяти проявляется не только в виде воспроизведения запомнившейся информации, но и сопровождается воспроизведением соответствующих психических состояний, включая, как мы уже упомянули, до-сознательный рефлекторный уровень (например, при внушении испытуемому состояния новорожденного). Более того, воспроизведение этих психических состояний при внушении

возрастной регрессии сопровождается ярко выраженным проявлением эмоциональных реакций соответствующего возраста. Таким образом, воспроизводится очень сложный комплекс памяти интегрированных сложных реакций на сознательном и бессознательном уровне. И в этом случае гипноз является по существу единственным механизмом, позволяющим добиваться такого воспроизведения. Именно в этом эксперименте подчеркивается психофизиологическая специфичность гипнотического состояния по типу сверхвнушаемости, так как ни в каких других условиях и состояниях мы не можем моделировать и воспроизводить неврологические реакции у взрослого здорового человека.

В первом приближении кажется, что нет разницы между гипнозом и внушением. Многие авторы сводят его только к внушению. Однако здесь возникает необходимость достаточно сложного анализа. Гипноз, гипнотическое состояние вызывается внушением, но сам гипноз есть состояние психики, связанное с повышенной внушаемостью. Таким образом, в процессе гипнотизации внушения гипнолога повышают внушаемость пациента и в процессе сеанса приобретают все большую и большую силу, способствуя углублению гипнотического состояния. Следовательно, гипноз вызывается внушением, способствуя усилению внушаемости, но не является внушением. В настоящее время это общепризнанный факт.

В гипнозе, очевидно, осуществляется более широкая возможность связи внушаемой информации с информационным блоком мозга, с памятью и управлением памяти на уровне трансформации сознания и даже самосознания. Отражение содержания словесного внушения в гипнозе может углубляться до галлюцинаторных эффектов и эйдетизма, опирающихся также на значительное усиление и мобилизацию памяти, воображения и внутренних ассоциативных и творческих процессов.

Мобилизация резервных возможностей человека может осуществляться и помимо гипноза, например при общеизвестных фактах увеличения физической силы в особо опасных для человека ситуациях.

Даже в случае, когда довольно сложно говорить о гипнотическом проявлении и практически полностью отсутствует внешнее сходство явлений, необходимо указать, что по существу они не так уж далеки друг от друга. Ведь в момент переживания жизненно важной ситуации, когда грозит, допустим, смертельная опасность, сознание человека суживается, гос¬подствует активнейший доминантный очаг — спасение, борьба, бегство. Все психофизиологические, физические и поведенческие реакции функционируют в одном режиме максимальной мобилизации психики организма для спасения. Поэтому в известной мере здесь функционирует механизм такой же, как и при мобилизации психической активности при гипнозе. Отсюда само состояние в какой-то степени может считаться гипноидным, и это опять-таки позволяет лишний раз подчеркнуть мысль об определенном единстве психофизиологических механизмов психической?

деятельности.

В связи с этим мы можем по-новому рассматривать и причинную сущность многих так называемых «пограничных» заболеваний (неврозы и психосоматические болезни) как явлений, так или иначе связанных с нарушением нормального баланса, нормальной корреляции сознательно-бессознательных процессов в нервно-психической деятельности (известно, например, что такого рода нарушения могут вызвать язвенную болезнь или гипертонию и т. д.).

Отсюда выкристаллизовывается еще одна общая методологическая задача психотерапии как лечебного метода с помощью «расширенной» активной деятельности сознания добиваться восстановления нормального баланса «бессознательно» сознательных процессов, нормальной их взаимосвязи, а в связи с этим адекватной отражательной функции на уровне сознания, так как сознание является результатом общего ин-тегративного функционирования нервной системы. Кроме того, подчеркнем, что, рассматривая нашу позицию под углом психогигиены и психопрофилактики, мы можем полагать, что человек, овладевший системой саморегуляции психических процессов, регулирующих сознательное и «неосознанное» балансирование, несомненно будет самостоятельно способен «психопрофилактически» снимать, предотвращать появление дисфункции в результате каких-либо стрессовых ситуаций. Тем самым он будет предохранять себя от многих невротических и

психосоматических нарушений, а в дальнейшем даже развивать при этом способность мобилизации творческих ресурсов. Отсюда, естественно, необходимо возникает вопрос о необычайно широких возможностях применения гипноза в задачах психологического характера, связанных с психофизиологической мобилизацией человека, развитием его памяти, внимания, способности к творчеству и т. д. Однако это вопрос отдельной ста-тьи, тем более, что результатом этой психофизиологической мобилизации являются также лечебные успехи. Итак, гипноз — это:? 1.

Состояние измененного сознания, возникающее под воздействием особых ситуаций, особых воздействий, особых внушений. 2.

Психическое состояние. 3.

Форма человеческого общения. 4.

Форма повышения психической управляемости организма, иллюстрация максимальной активации возможностей пластичности психики. 5.

Состояние повышенной и повышающейся внушаемости в количественном отношении вплоть до качественного скачка состояния измененного сознания. 6.

Условие возможности расширения социального и психологического контакта в особых случаях и жизненных ситуациях. Гипноз имеет особые биологические, психологические, поведенческие и социологические характеристики. Он является одной из форм адекватной реакции психики, сформировавшейся эволюционно; особый настрой, особая установка на вос¬приятие внушения на фоне измененного сознания. 8.

Гипноз возникает в результате воздействия на сознание с целью его трансформирования и последующего целевого внушения. 9.

Искусственным явлением гипноз может быть в очень глубоких своих вариантах, однако в неглубоких стадиях некоторые его элементы могут проявляться в естественном общении в виде повышения внушаемости. 10.

Гипнотическое изменение сознания отличается от оней-роидного, истерического, сумеречного и прочих патологических форм измененного сознания тем, что гипнотическое со¬знание не связано с патологией, с искажением отражательной функции.

К гипнотическому состоянию могут быть близки переживания

глубокой внутренней сосредоточенности, задумчивости, когда внешние раздражители почти полностью игнорируются за счет этой внутренней сосредоточенности. Однако это еще не гипноз, хотя, конечно, состояние гипноидное. От само-и гетерогипноза оно отличается отсутствием гипнотического раппорта.? 11.

Наконец, гипнотическое состояние в связи с достаточной активностью психики и вместе с тем блокадой отражения элементов внешней среды не только оживляет внутренний мир ассоциативных представлений, но и «расцвечивает», «украшает» его творческим самоощущением.

Подводя итог сказанному, можно заключить, что гипноз — эволюционно сформировавшаяся система резервного состояния сознания, система специфического реагирования психики на особые формы человеческого общения, особые формы восприятия информации и, как следствие, возможности психофизиологической мобилизации.

Таким образом, утверждая сознание как детерминирующее начало в психической жизни человека и психотерапии, мы отрицаем непреодолимость влияния стихийного бессознательного и вместе с ним фрейдистское понимание взаимодействия психических функций. Тем самым мы делаем свой скромный вклад в утверждение необходимых принципов формирования не только здоровой, но и гармонически развитой личности, на основе методологически правильного понимания функционирования сознания при применении специфических методов психотерапии и психопрофилактики.

Возвращаясь к началу статьи, можно заключить, что с позиций материалистического понимания сознания в состоянии гипноза возникают условия значительного повышения способности управления отражательной функцией сознания на фоне его измененного, но нормального функционирования.

Это, по нашему мнению, является методологическим критерием как в теоретической и экспериментальной гипнологии, так и в, практической и теоретической психотерапии.

Гипноз — это важнейший резервный уровень организма. Состояние гипноза создает условия для более расширенного управления явлениями бессознательного, а также мобилизации энергетической способности трансформированного (по типу сверхвнушаемости) сознания. Это позволяет более концентрированно фокусироваться в заданном состоянии, что при определенных обстоятельствах может вызвать мобилизацию физических, интеллектуальных и психофизиологических резервов личности.