рАЗВИТИЕ КЛЕТОЧНОЙ терапии постоянно сталкивается с большими проблемами. Во-первых, это тотальное запрещение всего, что связано со СК. Причем это характерно не только в нашей стране. В США также административно ограничивали исследования по применению СК. Послабления же были сделаны лишь когда к правительству обратились 80 ученых – лауреатов Нобелевской премии; именно по их просьбе были выделены и деньги на исследования.

В Калифорнии более 60% жителей штата одобрили законодательную инициативу под названием «Предложение 71», разрешающую поиск методов лечения различных заболеваний с помощью СК. Это означает, что теперь права на проведение подобных опытов закреплены в конституции штата. Теперь никакой суд не может запретить извлечение СК, а также терапевтическое клонирование человеческих эмбрионов с целью использования их клеток в лечебных целях.

Что же представляет собой это пресловутое «Предложение 71»? Три года назад это «Предложение 71» выдвинули богатые калифорнийцы, чьи родственники больны неизлечимыми заболеваниями – такими как рак, сахарный диабет, амиотрофический боковой склероз, спинномозговые травмы, слепота, и др. Идею активно поддержали университеты и биотехнологические компании штата, а также некоторые звезды Голливуда. За «Предложение 71» высказался и губернатор Калифорнии, бывший актер Арнольд Шварценеггер. Их противники собрались под предводительством знаменитого актера и режиссера Мела Гибсона.

В «Предложении» речь идет об исследованиях, которые сделали своей целью поиск методов лечения различных заболеваний с помощью СК. Однако «Предложение 71» не просто санкционирует исследования человеческих СК любых типов, в том числе и эмбриональных, но и придает их осуществлению статус конституционного права (речь идет не о федеральной конституции США, а об основном законе штата Калифорния). К нему добавляется новая статья за номером 35, где это право формулируется юридически. Для финансового обеспечения этой инициативы предстоит выпустить облигации штатного займа на общую сумму $3 млрд. Эти средства будут в течение 10-ти лет приблизительно равными долями направляться на финансирование биомедицинских проектов, связанных с применением СК. Получателям грантов разрешается клонировать человеческие эмбрионы с целью использования их клеток в лечебных целях. В то же время заниматься репродуктивным клонированием, иначе говоря, выращивать из таких эмбрионов даже 2-3-х недельных зародышей, не говоря уже о младенцах, категорически запрещается. Для осуществления этой программы создается специальная исследовательская организация.

Когда «Предложение 71» еще только обсуждалось, многие специалисты подчеркивали, что его осуществление сделает Калифорнию мировой столицей в области исследования и терапевтического использования человеческих СК. Стоит отметить, что еще в 2003 г. парламенты 30-ти штатов обсуждали законопроекты, предусматривающие выделение средств на работы со СК, однако ни один из них так и не стал законом. В настоящее время программа финансирования таких исследований за счет штатных налогов действует только в штате Нью-Джерси, однако ее масштабы довольно скромны – $50 млн. на 5 лет. Сейчас калифорнийские университеты разрабатывают планы привлечения специалистов из других штатов и из-за рубежа для работы со СК. Несколько биотехнологических корпораций уже объявили, что намерены принять участие в освоении ассигнований, которые будут выделяться калифорнийскими властями.

Но даже с принятием «Предложения 71» не закончились противоречия, связанные с использованием клеток человеческих зародышей. Религиозные консерваторы всех конфессий до сих пор категорически выступают против извлечения и использования любых клеток из абортированных человеческих зародышей или из клонированных эмбрионов, считая подобные действия этически недопустимыми.

Законодательное признание правомочности ведения экспериментов в области клеточной терапии и лечения с помощью СК во Флориде вызвало общенациональный резонанс в США и международный – за их пределами. Однако американское общество в вопросе об использовании СК, извлеченных из абортированных человеческих зародышей или из клонированных эмбрионов, не может прийти к единому мнению. Религиозные консерваторы различных деноминаций считают любую утилизацию эмбриональных клеток этически недопустимой и поэтому выступают против подобных проектов. Но научные и врачебные круги, руководители фармацевтической и биотехнологической промышленности и группы, защищающие права больных, настаивают на том, что США просто не могут позволить себе утратить мировое лидерство в области применения СК.

В 2001 г. президент США Джордж Буш разрешил направить федеральные средства на работу с несколькими десятками линий человеческих эмбриональных СК. Ежегодные ассигнования из государственного бюджета США на подобные проекты не превышают $25 млн. По американским меркам это очень небольшие деньги, но ученые получают огромные суммы от личных инвесторов.

Специальная Международная конвенция по правам человека в биомедицине официально разрешила использовать зародыши человека для исследований, но наложила мораторий на лабораторное получение зародышей человека для научных целей. Эта же конвенция запретила использование половых зародышевых клеток-предшественниц и созданных на их основе бессмертных линий в целях терапии. Германия, Польша и Бельгия не подписали эту Международную конвенцию. У них своя собственная точка зрения на будущее исследований с зародышевыми и фатальными тканями человека.

В отечественной и зарубежной прессе уже давно прекратилось непрофессиональное обсуждение этических проблем пересадки органов, но теперь страницы медицинских изданий постоянно муссируют тему клеточной терапии. Продолжаются публичные дискуссии о достоинствах и недостатках клеточной (особенно фетальной) трансплантации. Причем акцент делается не на обсуждение возможностей терапии фатальными клетками, а на недопустимости и аморальности абортов. А вот о том, что еще более аморально оставлять тысячи нуждающихся в терапии больных без лечения во имя борьбы с абортами, почему-то умалчивается.

Среди врачей отношение к абортам тоже неоднозначно, но как специалисты они давно уже не дискутируют но поводу целесообразности и оправданности клинического использования фетальных тканей. Ни в одной публикации до сих пор не сообщалось о каких-то серьезных отрицательных побочных эффектах пересадки фетальных тканей, за исключением случаев зараженности тканей микроорганизмами или вирусами. Надо учитывать, что при терапевтическом клонировании эмбриональные клетки клонируются не для выращивания человеческих копий, а только для того, чтобы через 5 дней изъять из них те самые СК, на которые медики и больные возлагают надежды. Если же не проводить различия между 2-мя видами клонирования и бороться с любым клонированием, то и эта методика подпадает под действие запретительного закона.

Главными противниками всех видов клонирования выступают те, кто считает, что жизнь человека начинается с момента соединения сперматозоида (как при половом размножении) с яйцеклеткой или, соответственно (при терапевтическом клонировании), ядра соматической клетки с лишенной ядра яйцеклеткой. Вот с этой-то точки зрения, извлечение СК из бластоцисты, состоящей всего из сотни клеток и имеющей «от роду» всего 5 дней, – это «убийство», поскольку сама бластоциста – это уже «живой человек». С людьми, стоящими на таких позициях, бесполезно спорить, поскольку их убеждения определяются не логикой, а верой. Кстати, такая, с позволения сказать, «вера» подчас насаждается людям, не разбирающимся в этих вопросах, бизнесменами, которые делают на всем этом деньги. Элементарная же логика и основы биологии говорят о том, что в первые дни после оплодотворения возникают лишь предэмбриональные стадии развития зародыша, которые никак не могут идентифицироваться как полноценные организмы. Эмбрион как таковой возникает много позднее, при формировании конкретных тканей. Так что говорить об «убийстве» 5-дневной бластоцисты просто несерьезно. К тому же во всем мире широко и вполне законно практикуется искусственное оплодотворение (то есть «самовольное творение жизни»), не запрещены аборты; во многих государствах – и смертная казнь. Все-таки надо быть более последовательными. Хотя надо сказать, что с логикой у всех нас далеко не всегда все в порядке.

Что касается «мирового лидера» клеточной терапии, США, которые сами себя таковыми объявили, то там позиции противников всех видов клонирования очень сильны, особенно с учетом того, что на этих же позициях находится и президент страны.

Но и противников такой «запретительной» политики немало. В их числе госпожа Нэнси Рейган. Ее поддержали 2 бывших помощника президента Рейгана – Кеннет Дуберстайн и Мишель Дивер.

Большое впечатление своим выступлением произвел доставленный на слушания в Сенате Кристофер Рив – актер, повредивший позвоночник 7 лет назад в результате падения с лошади и с тех пор парализованный. Он дышит через специальную трубку и говорит с огромным трудом. Не теряя присутствия духа, он ждет исцеления. Его выступление произвело на конгрессменов огромное впечатление. «Ученые Швеции, Израиля и Великобритании не менее высокоморальны, чем мы, – сказал Рив, – но они занимаются клонированием эмбриональных клеток. А вот теперь задумайтесь над следующим вопросом. Перед нами страдающий человек, который может еще принести много радости. Он тоже Божье создание. И эмбрион, который мог бы стать человеком... Естественно – один человек не имеет права жить за счет другого даже в том случае, если один по всем признакам морали прекрасный человек, а другой станет преступником. Но ведь речь-то идет не о том. Вопрос в том, что эмбрион является абортивным материалом. Плохо ли, хорошо ли делать аборты – это другой вопрос. Вот когда их во всем мире запретят (хотя есть надежда, что этого не будет – все-таки человек существо разумное), тогда эмбрион примет другое значение, а сейчас просто уничтожать то, что может сделать жизнь человека полноценной или даже спасти от смерти... Это же кощунство. И, если уж говорить о религиозной морали, то мы знаем, что все происходит по Божьей воле. А не задуматься ли религиозным фанатам, что, может, именно Бог послал нам это знание, и сделал так, чтобы зарождающаяся жизнь не погибала бесславно, а сливалась бы с новом организмом, продолжая свое существование?».

Итак, в США имеют место 2 тенденции: с одной стороны, пуританская прокатолическая общественность выступает категорически против использования клеточных технологий; но с другой – научные и врачебные круги, руководители фармацевтических и биотехнологических промышленных групп, защищая права больных, настаивают на том, что СК – будущее медицины и Америка просто не может позволить себе утратить мировое лидерство в этой области. Аргументы последних постепенно доходят до властей предержащих. Так, президент США Джордж Буш разрешил использовать федеральные средства на работу с человеческими эмбриональными СК, ограничив исследователей определенными рамками. Например, запрещено использовать для опытов вновь полученные человеческие эмбрионы или эмбрионы, хранящиеся «в холодильнике», поскольку уничтожение человеческого эмбриона многие ученые и религиозные деятели считают убийством (см. выше). Разрешено использование лишь тех клеток, которые являются дальними «потомками» клеток эмбрионов и потому никак не могут быть соотнесены с идеей убийства нерожденной жизни.

Чтобы доказать рентабельность программы по исследованию клеточной терапии, ученые должны постоянно вводить новые разработки и методики по использованию СК и совершенствовать уже существующие. Кроме того, романтика научного поиска, как всегда, движет десятками энтузиастов, которые чуть ли не сутки напролет просиживают в своих лабораториях в надежде, наконец, получить ту панацею, которую искали еще в древности знаменитые алхимики-чернокнижники. Весь мир с замиранием сердца следит за их опытами: ведь вполне возможно, что СК, к которым экспериментаторы найдут заветный ключик, позволят успешно бороться с ВИЧ-инфекцией, раком, болезнями сердца, нейродегенеративными заболеваниями головного мозга, амиотрофическим боковым склерозом, спинномозговыми травмами, слепотой, сахарным диабетом, рассеянным склерозом и еще десятками других опаснейших патологий, а также, наконец, раз и навсегда победить старость. И тогда человек сможет жить столько, сколько пожелает до тех пор, пока ему не надоест, время от времени залатывая образовавшиеся в здоровье бреши удивительными СК.

Однако, как ни хочется верить в то, что бессмертие и вечная молодость у человечества практически уже в кармане, не стоит слишком увлекаться околонаучными фантазиями. Перспективы использования СК, в самом деле, весьма и весьма радужны, но вот практика пока, к сожалению, слишком еще далека от того, что мы хотели бы видеть на выходе. Так, пока еще нет сколько-нибудь серьезных практических подходов к использованию СК для лечения или профилактики СПИДа. Что касается применения СК против болезни Альцгеймера, и здесь тоже пока больше надежд и обещаний, чем конкретных достижений. Нет оснований пока предполагать 100%-ный успех в лечении рака с помощью СК, от инсульта тоже вылечиваются только единицы. Но эти единицы все же есть! Правда, скептики говорят, что единицы излечиваются от смертельных болезней и «просто так», спонтанно, по воле Божьей, а клеточные технологии тут практически и ни при чем.

На сегодня исследования показали, что имплантация СК позволяет ремонтировать врожденные пороки сердца и другие дефекты развития плода, находящегося в материнской утробе. В экспериментах на животных удалось создать генно-инженерные СК, способные вырабатывать противораковые белки и доставлять их к злокачественным опухолям. Эти генно-инженерные клетки могут успешно разрушать первичные и метастазированные опухоли легких, мозга, кроветворных органов, кожи и молочной железы.

Работают ученые и над получением полипотентных СК, применение которых вызывает серьезные общественные разногласия. Не так давно исследователи из Пенсильванского университета сообщили, что смогли заставить размножаться на питательных средах специфические СК, дающие начало сперматозоидам. Важность этого заявления в том, что если эти сперматогониальные клетки можно будет превращать в стволовые с очень высоким трансформационным потенциалом, то они смогут давать начало практически любым специализированным тканям и практически ничем не будут уступать эмбриональным СК. Такие клетки можно будет получать в любых количествах, без использования эмбриональных СК, а значит, и, не вступая в конфликт с моралью и религией.

Любопытно, что в США создан специальный Совет по биоэтике при президенте, возглавляет его известный противник использования человеческих эмбрионов, профессор Чикагского Университета Леон Касс. На рассмотрение Совета недавно было предоставлено 2 доклада о перспективных методиках, использование которых также может привести к появлению этически безупречных технологий получения СК. Во-первых, исследователи Колумбийского университета пришли к выводу, что многие эмбрионы, созданные для лечения бесплодия и отправленные на низкотемпературное хранение, не подлежат использованию и после расконсервации. Однако эти дефектные эмбрионы (по крайней мере, некоторые из них) все же содержат жизнеспособные клетки, которые можно извлечь и превратить в полноценные СК. Такой способ получения СК в этическом плане аналогичен взятию органов для трансплантации у «людей-растений» с бездействующим мозгом, которое считается вполне допустимым с этической точки зрения и практически не вызывает нареканий. Авторы второго, более радикального, метода предлагают клонировать эмбрион, предварительно отключив в переносимом ядре один или несколько генов, от которых зависит нормальное внутриутробное развитие. Оплодотворенная таким ядром яйцеклетка окажется изначально нежизнеспособной и, следовательно, не будет заслуживать статуса эмбриона. Идея состоит в том, чтобы извлекать внутренние клетки, активировать спящие гены и затем уже направлять их на путь развития в настоящие СК.

Добиваясь все большей свободы в экспериментах, нельзя забывать о том, что это чревато широким применением малоизученных, неопробованных и не прошедших должных клинических испытаний методов. Такой подход может дискредитировать самую безупречную в научном плане идею. Ажиотаж, раздутый в прессе вокруг лечения и омоложения с помощью СК, приводит к тому, что спрос опережает предложение, цены на сомнительные услуги клиник, которые не скупятся на саморекламу, но, в действительности, имеют самые отдаленные представления о реальном положении дел в клеточной терапии, взлетают вверх.

Итак, вокруг СК поднята нешуточная шумиха, одни считают их чуть ли не средством Макрополуса и панацеей от всех болезней, другие – сатанинским «соблазном», который смущает смертных и провоцирует на грех человекоубийства (речь идет все о том же пресловутом использовании СК эмбрионов). Страсти накаляются, истерия набирает обороты, цены, естественно, растут... Так, в одной британской косметологической клинике разглаживание морщин с помощью собственных СК клиентов стоит 2,5 тыс. фунтов, в швейцарских лечебницах процедуры клеточной терапии обходятся клиентам и в 50, и в 70 тыс. Все это могут позволить себе лишь очень состоятельные люди. Правда, есть надежда, что когда подобная клеточная терапия станет широкомасштабной, она одновременно будет и более доступной.

Распространяется популярность СК и в России. Многие" уже сейчас мечтают, что каждый год будут прокалывать себе курс СК и «законсервируются» в вечной молодости. С одной стороны, выглядит это крайне заманчиво, с другой – вроде и эксперименты подобные уже имели место (вспомним о главвраче московской клиники, которому удалось «тормознуть себя на 19 годах). Однако же пока наука ничего не знает наверняка: сколько может длиться омолаживающий эффект СК, чем за него придется платить (а платить, как это ни печально констатировать, приходится за все всегда), не будет ли эффекта «подсаживания» на СК, как на своеобразный допинг?

Постоянно возникающие учреждения, практикующие клеточную терапию, активно поддерживают иллюзию возвращения молодости, это помогает им получать немалые прибыли. Например, клиника «Вита нова» предлагает клиентам для трансплантации СК отправиться... на Барбадос. Все объясняется очень просто: директор клиники считает, что в России этим бизнесом заниматься невыгодно, так как в любой момент все работы в области клеточной терапии могут запретить; законодательство же Барбадоса, бывшей английской колонии, относится к трансплантациям эмбриональных СК вполне лояльно. Курс омолаживания в «Вита нова» длится неделю, если необходимо, его сокращают до 3-х дней, что выглядит довольно странно. Минимальная же стоимость процедуры омоложения в клинике составляет $ 20 тыс.

В медицинском центре «Нексима», будто бы тоже специализирующемся на омоложении СК, используют клетки 3-хмесячных абортированных эмбрионов. Однако, как сообщает газета «Деньги», то, что там делается, по меньшей мере, не совсем легально.

Многие исследователи считают, что говорить о положительном эффекте от клеточной терапии, по меньшей мере, преждевременно. Во-первых, никто доподлинно не знает, какие именно эмбрионы используются частными клиниками, насколько они безопасны в плане онкогенности и вирусных инфекций. Во-вторых, вопрос об аллогенной трансплантации, то есть пересадке чужеродных клеток, находится еще в стадии разработки.

Очень категоричен в оценке современного рынка услуг «клеточной терапии» заведующий лабораторией Института молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта РАМН Александр Зеленин. Он считает, что вокруг СК, как в свое время вокруг клонирования, поднята колоссальная рекламная шумиха. И хотя в этой области занято много настоящих профессионалов, к ним «примазываются» всевозможные шарлатаны, стремящиеся на гребне популярности технологии сорвать как можно больше денег.

Применение СК как особое направление в медицине еще не до конца изучено. Все операции с использованием клеточной терапии нуждаются в тщательном контроле, поскольку доля риска в них до сих пор не ясна. Чтобы внедрение СК могло стать широкой практикой, потребуется еще как минимум несколько лет.

Между тем даже самый беглый взгляд на прессу (особенно рекламную) создает впечатление, что клеточная терапия – методика давняя, массовая и общеизвестная, а главная область ее применения – это омоложение и улучшение кожи. Если внимательно проанализировать рекламные объявления, то можно заметать, что, в основном, клеточную терапию предлагают косметические салоны.

И хотя нынешний бум клеточной терапии, как уже говорилось, возник вокруг СК, но на самом деле клеточная терапия – это лечение непосредственно живыми клетками и совсем не обязательно стволовыми.

Всевозможные «клеточные экстракты», «экстракты клеточных биомолекул», мази, кремы, лосьоны и т.п. никакого отношения к клеточной терапии не имеют и иметь не могут – хотя бы потому, что если для их изготовления и использовались живые клетки, что весьма и весьма проблематично, то уж шанса дожить до встречи с пациентом у них никак нет. Такие «завлекалки», как использование терминов «стабилизированные биоинтегральные клетки;– или «специфические клетки в гомеопатической потенции» в названиях препаратов, означают лишь то, что их авторы не освоили даже профессиональную терминологию.

Если рассмотреть те процедуры, в которых и в самом деле используются какие-то клетки, то бросаются в глаза некоторые странности. Для работы с собственными СК пациента нужно их сначала у него взять – из костного мозга или из крови. Клиник, способных этим заниматься, в России наперечет, и, как правило, они не прибегают к публичной рекламе. Если же имеются в виду не свои, а донорские СК, то для этого нужен банк клеток. Банков же в стране еще меньше, тем более – с официальной лицензией Минздрава (см. выше). Криоцентр НИИ акушерства и гинекологии, например, категорически отрицает свое сотрудничество с коммерческими клиниками и салонами. Но даже если представить, что и он, и другие полулегальные банки в других медицинских центрах трудились только на них, обеспечить настоящими СК все эти бесчисленные заведения они все равно не смогли бы. Какие же тогда клетки впрыскивают в салонах и клиниках пациентам? Абсолютно разные. Например, фибробласты – клетки соединительной ткани, любимый объект для выращивания в культуре. Со СК фибробласты роднит только не утраченная до конца способность делиться. Один екатеринбургский институт вовремя успел получить лицензию на выращивание фибробластов в культуре для диагностических целей и наладил поставку их в товарных количествах всем желающим. Кстати, надо сказать, что для косметических целей инъекция фибробластов вполне оправдана: это как раз те клетки, работа которых обеспечивает коже упругость. Но вот к обеспечению организма «глубоким омоложением» или излечению серьезных болезней они никакого отношения не имеют. Пожив в коже пациента, выработав коллаген и выделив сигнальные вещества, стимулирующие рост сосудов, они потом будут уничтожены иммунной системой, как и всякие чужеродные клетки.

Популярная субстанция – это и так называемые фетальные препараты. Они представляют собой измельченные ткани человеческих эмбрионов (фетусов), абортированных на 6-21-й неделе беременности. Сырье доступно и дешево: в России до сих пор совершается более 2 млн. абортов в год, и все фетусы, которые не пустят на «омоложение» посетителей салонов красоты, будут просто выброшены на помойку. Мощный поток фетальных препаратов поступает с Украины. Так как исходным материалом для фетальных препаратов является эмбрион, фетусы называют, совершенно безосновательно, «эмбриональными стволовыми клетками» (реально же ЭСК, как вы уже знаете, принципиально иные образования).

В фетальных тканях довольно много тканевых СК (в основном, кроветворных), но они мало чем превосходят обычные донорские, да к тому же их обычно никто не пытается выделить из общей клеточной массы. Еще в 80-е гг. в СССР и за рубежом широко применялась так называемая фетальная терапия (так в ту пору назывались эти процедуры) и давала обнадеживающие результаты. Если обратимся к истории, то увидим, что уже в 30-х гг. в Европе была популярна «органотерапия» – омолаживающие инъекции взвеси измельченных тканей эмбрионов животных. Как бы не назывались эти методы, главная идея состоит в том, чтобы выделить из юного (или вообще нерожденного) организма некую квинтэссенцию его молодости и перенести ее в старый или стареющий организм. В древности эта идея наполнялась неким магическим смыслом, принимая иногда совершенно чудовищные формы. Трансильванская княгиня XVI в. Елизавета Батори, например, принимала «омолаживающие» ванны из свежей крови девочек-подростков.

Нельзя сказать, что фетальная терапия – это всегда шарлатанство. Положительный эффект приносит даже кратковременное замещение поврежденных ил и утраченных собственных клеток. Тут дело в другом: терапия фетальными препаратами вовсе не стоит тех бешеных денег, которые выкладывают доверчивые пациенты за лечение якобы с использованием ЭСК.