Характер переживания страхов и тревог выявлялся с помощью экспериментальной беседы. Детям и подросткам предлагались четыре картинки из стандартных наборов, схематически демонстрирующие мимику при переживании различных эмоций: радости, удивления, страха и тревоги, гнева. Они должны были назвать изображенные эмоции (в случае затруднений это делал экспериментатор) и рассказать, объяснить, что значит переживать эти эмоции. Работа проводилась с каждым
105
испытуемым индивидуально, в ней приняли участие 84 ребенка в возрасте от 5 до 16 лет.
Эти данные сопоставлялись с описаниями переживаний страха, тревоги, полученными в ходе клинической работы с детьми и подростками, обратившимися за психологической помощью в связи с повышенной тревожностью, напряженностью, склонностью к частым переживаниям страха и т.п. — всего 78 человек в возрасте от 5 до 16 лет.
Прежде всего отметим следующее: описание того, что значит переживать тревогу, страх, в указанных двух категориях детей и подростков не различалось по содержанию, различия касались частоты, аффективной насыщенности и, значительно реже, действенности переживания («Как будто парализатором ударяет», «В голове пустота и только слабый звон маминого голоса», «Паника и хаос»). Совпадение описания характера переживания у тревожных и нетревожных детей представляется нам важным для понимания устойчивой тревожности, поскольку еще раз подтверждает представление о том, что это образование характеризуется не какими-либо качественными особенностями переживаний страхов и тревог, а легкостью их актуализации, повышенной склонностью к ним. В связи с близостью результатов эти две категории рассматриваются совместно.
Анализ также выявил различия в характере переживания тревоги и страхов у детей разного возраста. В дошкольном (5—6 лет) и младшем школьном возрасте наиболее часты переживания страха, когда угрожающим является конкретизированный, эмоционально насыщенный образ, часто носящий фантастический, иррациональный или преувеличенный характер. Проиллюстрируем это выдержками из протоколов.
«Страшно — это когда что-то знакомое и хорошее, а по правде опасное, что обмануть может. Притворяется доброй, а сама — в мешок и утащит» (девочка 5 лет).
«Когда по телевизору показывают страшное, из комнаты убегаешь, а оно как будто за тобой гонится, все время видишь, никуда не уйдешь, не спрячешься» (девочка 7 лет).
«Когда страшно, это когда ты сидишь один в комнате, а в углу как будто Баба Яга и как будто она шевелится, а если заметит, что на нее смотрят, схватит и съест» (мальчик 8 лет).
«Страшно, когда учительница смотрит на тебя и хочет спросить, но не спрашивает, а тянет-тянет, а ты все равно думаешь: «Давай спрашивай. Я мужчина, я смелый» (мальчик 9 лет).
106
О неопределенном, расплывчатом переживании тревоги маленькие дети почти не говорят.
Переживание тревожности в форме конкретизированных страхов остается типичным и для младших подростков, однако наряду с этим здесь отмечается и то, что характеризует собственно тревогу: недифференцированное ожидание неблагополучия в ситуациях, объективно не представляющих угрозы. Кроме того, в этот период ярко отмечается то явление, которое мы отмечали выше при анализе динамики страхов: повышенное внимание к деталям переживаний и ощущений, хотя они далеко не всегда обозначаются детьми как тревога или страх, а описываются как некое неопределенное переживание, которое может носить как неприятный, так и достаточно приятный («возбуждающий») характер, и лишь в ходе специально поставленных вопросов можно выявить связь этих переживаний с ожиданием угрозы, опасности. Приведем примеры из протоколов.
«Испытуемый: Например, получишь двойку или еще чего-то там в школе. И надо родителям сказать. И знаешь, что ничего такого не будет, а все равно внутри холодно и живот болит».
«Экспериментатор: А можно сказать, что ты чувствуешь тревогу или страх?»
«Исп.: Нет. Я знаю, что мне ничего не будет. Это просто так противно, как будто тебе в постель лягушку засунули... Так бывает, например, когда выбирают, с кем в футбол играть, и пока ждешь, пока на других смотрят (называет ряд аналогичных ситуаций)» (мальчик 11 лет).
«Исп.: Сердце бьется, руки холодные, а в голове все: «Ну, давай, давай». Весело так, и мурашки везде бегают. Как будто тебя кто-то заводит».
«Эксп.: А когда это бывает?»
«Исп.: Когда кино смотришь или еще что, а там все накручивается и накручивается и вот сейчас что-нибудь случится».
«Эксп.: А если не в кино?»
«Исп.: На даче на речку не разрешали одним ходить, а мы пошли. И еще, когда в эту школу первый раз пришла, в четвертом классе это было, да еще во второй четверти. И еще в лифт один раз со мной такой парень зашел... Ну, про которого сразу видно... (девочка 12 лет).
В старшем подростковом и раннем юношеском возрасте переживания становятся все более разлитыми, смутными, двойственными, неопределенными, т.е. приобретают черты тревоги в ее классическом описании. Переживания страха характеризуются
107
наличием определенного объекта страха и разлитой тревоги. При этом иррациональность страха в основном отчетливо осознаётся.
«Иногда утром просыпаешься, но еще не до конца, и думаешь: сейчас посмотришь в зеркало, а там не твое лицо, а чужое. Страшно. И понятно, что это глупость. Но все равно чувствуешь, что это неспроста, что-нибудь плохое сегодня случится» (девушка 14 лет).
«У меня такой дар: я чувствую, когда беда приближается. Еще ничего нет, а я уже чувствую. У меня мама и соседи всегда спрашивают, будет или не будет. Не знаю точно, что, но знаю, что будет. Чувствую, что будет» (девушка 16 лет).
«Идешь по улице, и таким все кажется опасным. Кожей чувствуешь: сейчас на тебя нападут, а может быть, выстрелят. Это придумано, конечно, но все равно, напряжение такое, кайфное» (юноша 15 лет).
«Как будто... чем-то таким опасным пропитан воздух. Ты им дышишь, и она в тебя входит, не знаешь, почему, но ждешь какой-нибудь подлянки... Я замечал: мне в такие дни все люди хуже кажутся, кажется, гадость задумали против меня. Умом понимаешь, что не так это, но сделать ничего не можешь» (юноша 16 лет).
Литературные данные [БерезинФ.Б., 1988; ЗахаровА.И., 1988, 1995, 1997; РаттерМ., 1987; ЭберлейнГ., 1981; и др.] свидетельствуют, что конкретизированные страхи в значительной части случаев не отражают реальную угрозу, а как бы опредмечивают разлитую, неопределенную тревогу (уровень «иррационального» страха, четвертый член «явлений тревожного ряда», возникающий при усилении и нарастании тревоги, по Ф.Б.Березину). Значительные доказательства этого получены, в частности, при изучении различных вариантов посттравматического стресса [Новые аспекты психотерапии., 1990; Психология травматического стресса., 1992; ЧерепановаЕ.М., 1995; КолодзинБ., 1992; и др.].
Результаты нашего исследования, прежде всего те, которые получены в ходе клинической работы с тревожными детьми, подтверждают эту точку зрения. Во-первых, частота и действенность конкретизированных страхов обнаруживали прямую устойчивую связь с наличием устойчивой тревожности. Во-вторых, работа по преодолению тревожности в дошкольном и младшем школьном возрасте, ориентированная преимущественно на взрослое окружение ребенка, нахождение и снятие источников напряжения, в случае успешности приводила к существенному
108
снижению аффективной насыщенности конкретизированных страхов у детей. Это проявлялось в том, как они рассказывали о своих страхах. Если в начале работы они часто говорили о страхе по собственной инициативе и каждый раз как бы переживали страх заново, то в конце рассказывали о своих страхах как о полустертых воспоминаниях и только в ответ на просьбу психолога.
Вместе с тем анализ рассказов детей позволяет предположить, что в центральном, «ядерном» компоненте таких страхов в значительной части случаев присутствуют признаки реальной угрожающей ситуации. Мы имеем при этом в виду не воплощение этой опасности в виде некоего символического образа — например, требовательной матери в виде Бабы Яги или ведьмы [ЗахаровА.И., 1982; PeseschkianN., 1986], а вполне реальное, рациональное соотношение между характером образа, воплощающего страх, и содержанием имевшей место в истории жизни ребенка травмирующей точнее, по-видимому, микротравмирующей ситуации или ряда ситуаций. Например, по нашим данным, так называемые «вечерние» страхи, связанные с боязнью появления в комнате, под кроватью и т.п. всевозможного воплощения «злых сил», чаще встречаются у тех детей, которых родители часто «загоняли» в постель угрозами наказания или действительно в качестве наказания. Слишком раннее оставление ребенка одного дома нередко приводит к появлению в более старшем возрасте страхов одиночества и внезапного исчезновения всех людей («Проснусь, а все исчезли, и я совсем один») и др. Этот вопрос, на наш взгляд, требует дополнительного изучения.
В процессе выявления характера переживания тревог и страхов выявился также своеобразный феномен «стремления к страху», желание испытать страх, пережить тревогу. Такое стремление проявляется, по всей видимости, в хорошо известной любви значительной части детей к «страшилкам»: страшным рассказам и фильмам.
Это явление наблюдается у некоторых детей уже в дошкольном возрасте, но становится распространенным в младшем школьном возрасте, достигает своего «пика» в 12—14 лет и проявляется в дальнейшем в любви к фильмам и книгам ужасов, триллерам и т.п. При этом примерно до 12—13 лет оно примерно в равной степени выражено у мальчиков и у девочек, а затем, как показывают наблюдения и специальные беседы, в наибольшей степени становится характерным для юношей и мужчин. Как представляется, данное явление наряду с отмеченным
109
выше приятным, «возбуждающим» характером отдельных симптомов свидетельствует о наличии некоего позитивного компонента в переживании тревоги, страха. Наличие такого компонента может быть обусловлено, с одной стороны, возможностью конкретизировать расплывчатые, неясные опасения, опредметить имеющееся внутреннее напряжение, а с другой — указывает на наличие в таких переживаниях определенной силы, способствующей удовлетворению потребности в острых ощущениях, эмоциональному насыщению, подлинно сильному переживанию.
Обратимся теперь к актуальным формам проявления тревоги, как объективно наблюдаемым, так и субъективным. Они подробно описаны в литературе, включены в многочисленные опросники и тесты объективной оценки [см., например: ЛевитовН.Д., 1969; БерезинФ.Б. и др., 1994; RuebushB.E., 1963; и др.]. Сложности, связанные с их идентификацией, определяются, во-первых, полифункциональностью таких форм: один симптом может свидетельствовать о разных переживаниях, а во-вторых, тем, что они носят достаточно индивидуализированный характер и обычно не выделяются из форм поведения, специфичных для психического напряжения в целом. Это такие хорошо известные симптомы, как покраснение или побледнение кожи, частые позывы к мочеиспусканию, чрезмерное потение, а также грызение ногтей, дрожь рук, симптом «беспокойных рук», повышенная суетливость, чувство неловкости, неуклюжести, скованности [НаенкоН.И., 1976; НемчинТ.А., 1983; Стресс и тревога.., 1983; ШванцараЙ. и кол., 1978; ЭверлиДж., РозенфельдР., 1985; и др.].
Существует, однако, значительное количество данных об открытости состояния тревоги внешнему наблюдению, сравнительной легкости ее распознаваемости окружающими, в том числе родителями и учителями [КэмпбеллР., 1992; RuebushВ.Е., 1963; и др.]. Так, например, Б.Рюбаш подчеркивает, что надежные данные о тревожности детей могут быть получены путем опроса родителей, воспитателей и учителей, но для этого требуется точность формулировок и хорошая обученность проводящего обследование и эксперта, оценивающего полученные данные. Правда, речь в этом случае идет в основном о дошкольниках и младших школьниках. Известна и достаточная распознаваемость тревоги окружающих, более того, ее, если так можно выразиться, «заразительность» на бытовом уровне.
110
Литературные данные свидетельствуют также, что проявления тревоги делятся на два основных вида: мобилизующий и демобилизующий, причем эти виды имеют ярко выраженный индивидуальный характер. Мобилизующий — проявляется в повышенной активности, вплоть до агрессивности, в повышенном аппетите и т.п., демобилизующий — в оцепенении, одеревенении, внезапной потере интереса, в апатии и др. Особенно ярко это проявляется при наличии устойчивой тревожности.
Вопрос о возрастной специфике форм проявления тревоги обычно не ставится. Речь идет лишь о большей выраженности, открытости для наблюдения тревоги у маленьких детей и усложнении этих форм, их большей многозначности у старших. В этом плане из известных нам источников можно назвать, пожалуй, лишь адресованную родителям книгу П.Лич [1992], где выделяются такие, например, признаки состояния тревоги у детей раннего возраста, как повышенные «прилипчивость» и послушание по отношению ко взрослому, настороженность по отношению к новым людям, нарушения сна, питания (ребенок теряет аппетит, просит ту еду, которую ему давали, когда он был младше).
Мы поставили перед собой задачу проанализировать актуальные (непосредственно наблюдаемые и субъективные) формы проявления тревоги у детей и подростков. С этой целью были проведены наблюдения за поведением, реакциями детей в тревогогенных ситуациях: при конкурсном поступлении в школу (6—7 лет) и во время школьных экзаменов: переводных по иностранному языку в спецшколе (11—12 лет), по окончании 9-го класса (14—15 лет), выпускных (16—17 лет), а также беседы с ними. Кроме того, проводились беседы с детьми, учителями и родителями.
Эта работа, осуществлявшаяся с помощью школьных психологов, проводилась в три этапа. Первый был посвящен фиксации проявления симптомов тревоги в указанных ситуациях. С этой целью проводились наблюдение и беседы. Сразу после экзамена школьников спрашивали об их внутреннем состоянии и переживаниях во время экзамена: беспокоились, боялись ли они, — и если ответ был положительным (что бывало далеко не всегда), спрашивали о том, как, по каким признакам они узнавали о своих переживаниях, мыслях, ощущениях. Проводились также беседы с родителями и учителями о поведении детей перед экзаменами и во время экзаменов. Эти показатели, а также некоторые симптомы из известной карты
111
наблюдений Д.Стотта [ИсуринаГ.Л. и др., 1976; МурзенкоВ.А., 1979], опросника признаков психического напряжения и невротических тенденций у детей М.Шюрера и В.Смекала [Шванцара Й. и кол., 1978] и ряда других источников. Полученные данные оценивались группой экспертов — практических психологов, студентов психологических факультетов, педагогов (6чел.). В результате этого этапа были составлены две карты симптомов: непосредственно наблюдаемых и получаемых в результате самоотчетов.
На втором этапе по первой карте проводились наблюдения за 20 детьми каждой возрастной группы (девочек и мальчиков поровну). Вторая карта в устной форме предъявлялась детям и подросткам непосредственно перед экзаменом, симптоматика сопоставлялась с данными самоотчетов. В отличие от описанного выше изучения характера переживаний в этой части работы речь шла об актуальном переживании и тех признаках, по которым они это переживание распознают. В связи с большой распространенностью в карту были включены также два ретроспективных признака («нарушения сна», «нарушение питания»).
Результаты представлены в табл.5 и 6. В связи с отсутствием выраженных различий между проявлениями тревоги у мальчиков и девочек результаты представлены по выборке в целом.
Табл. 5 содержит данные о симптомах тревожности, полученные в ходе наблюдений. Для оценки степени выраженности симптома использовалась 10-балльная шкала. Представлены средние показатели по каждой возрастной группе.
Таблица 5
Наблюдаемые формы проявления состояния тревоги
в тревогогенных ситуациях у детей разного возраста

Симптомы тревоги	Степень выраженности симптома, балл
	6—7лет	11—12лет	14—15лет	16—17лет
Поведенческие проявления 1. Постоянно крутит что-то в руках, теребит бумагу, одежду, волосы	5,2	5,4	6,6	5,9
2. Потирает руки, крутит пальцы, теребит кончик носа	5,5	5,8	6,1	6,3

112

Симптомы тревоги	Степень выраженности симптома, балл
	6—7лет	11—12лет	14—15лет	16—17лет
3. Сосет палец, ручку, волосы, одежду и пр.	6,7	5,3	4,4	4,4
4. Грызет ногти	2,2	2,0	3,1	1,8
5. Изо всех сил грызет карандаш, ручку	4,1	4,8	5,2	4,6
6. Напряжен, скован, не может расслабиться	5,8	5,3	4,7	4,6
7. Повышенная суетливость, много лишних жестов, все время что-то роняет, теряет	5,8	5,3	5,1	4,3
8. Теряется, когда обращаются внезапно, задают дополнительный вопрос	2,6	2,9	3,3	3,6
9. Сбивчивая, неровная речь	2,4	3,2	3,1	2,8
10. Постоянно исправляет ответ, работу, без существенного улучшения ее качества, постоянно извиняется	3,9	2,2	2,6	2,1
11. Напряженно следит за реакцией педагогов, улавливает малейшие изменения лица и пр.	4,6	3,7	2,4	3,4
12. Часто плачет	3,5	4,2	1,6	0,9
Наблюдаемые физиологические реакции 13. Легко краснеет (бледнеет), лицо покрывается пятнами	6,3	6,4	6,6	5,9

113

Симптомы тревоги	Степень выраженности симптома, балл
	6—7лет	11—12лет	14—15лет	16—17лет
14. В значимых ситуациях сильно потеет	2,1	2,4	3,0	2,9
15. Сильно дрожит, дрожат руки	2,6	1,8	2,7	1,8
16. Сильно вздрагивает при неожиданном обращении, неожиданных звуках	2,9	2,4	3,3	2,0

Различия обнаруживаются по пяти пунктам карты: по п.3 и п.12 («сосет палец, ручку...», «плачет») между 6—7-летними детьми, с одной стороны, и 14—15, 16—17-летними, — с другой; по п.10 («постоянно исправляет ответ») между 6—7-летними и 11—12, 16—17-летними; по п.11 («напряженно следит за реакцией педагогов») между группами 6—7 и 11—12-летних, с одной стороны, и группой 14—15-летних — с другой; по п.16 («сильно вздрагивает») между группами 14—15-летних и 16—17-летних. Очевидно, что некоторые из этих различий (пп.3, 12, 16) характеризуют не проявления тревожности, а некоторые возрастные формы поведения, реагирования.
В выборке в целом наиболее выраженными оказываются такие признаки, как «легко краснеет (бледнеет)» — п.13, «потирает руки, крутит пальцы» — п.2; «постоянно крутит что-то в руках» — п.1. Наименее выражены такие симптомы, как «грызет ногти» — п.4 и «дрожат руки» — п.15. Таким образом, наиболее частым проявлением тревоги является симптом вегетативного характера и так называемый «симптом беспокойных рук».
В табл.6 представлены данные, характеризующие частоту проявлений тревожности по результатам бесед и ретроспективных отчетов. Результаты представлены в процентном отношении к числу испытуемых в возрастной выборке.
114
Таблица 6
Формы проявления тревоги у детей разного возраста
по данным самоотчетов

Симптомы тревоги	Степень выраженности симптома, % Возрастные выборки, лет
	6—7лет	11—12лет	14—15лет	16—17лет
Физиологические симптомы: 1. Учащенное сердцебиение	30	70	80	65
2. Затрудненность дыхания	35	65	55	65
3. «Пустота и холод внутри»	15	75	45	35
4. «Сердце куда-то проваливается», все обрывается	20	65	35	45
5. Соматические жалобы: боль в животе, позывы к мочеиспусканию, пульсация в висках, головная боль и т.п.	65	65	25	20
6. Нарушения сна	54	65	70	70
7. Нарушения питания (не может есть или ест очень много)	40	45	35	70
Переживания, чувства 8. Позитивные, мобилизующие	20	65	70	70
9. Ярко выраженная боязнь неудачи, катастрофического провала	30	60	65	65

115

Симптомы тревоги	Степень выраженности симптома, % Возрастные выборки, лет
	6—7лет	11—12лет	14—15лет	16—17лет
10. Непереносимость ожидания	75	25	30	25
11. Желание убежать, скрыться, исчезнуть	15	20	30	30
12. Чувство одиночества, покинутости, незащищенности	—	35	60	65
13. «Сумбур в голове», «пустая голова», «все сразу забыл»	35	35	60	55
14. Чувство неполноценности	10	25	45	40
15. Ощущение беспомощности	—	20	25	30
16. Чувство стыда, вины	15	55	60	45

По данным самоотчетов, различия обнаружены между группой 6—7-летних детей и другими возрастными группами. Эти различия проявляются между группами 6—7-летних и
а) всеми остальными возрастными группами — по п.1 («учащенное сердцебиение»), п.8 («позитивные, мобилизующие чувства»), п.10 («непереносимость ожидания»), п.16 («чувство стыда, вины»);
б) группами 11—12 и 14—15-летних — по п.3 («пустота и холод...»), п.12 («чувство одиночества»);
в) группами 14—15 и 16—17-летних — по п.9 («боязнь провала, неудачи»), п.14 («чувство собственной неполноценности»);
г) группами 11—12 и 16—17-летних — п.2 («затрудненность дыхания»);
д) группой 11—12-летних — п.4 («сердце куда-то проваливается»).
Кроме того, различия обнаружены между группой 6—7-летних и 11—12-летних, с одной стороны, и группами 14—15 и
116
16—17-летних — с другой по п.5 («соматические жалобы»); а также между группами 14—15-летних и 16—17-летних по п.12 («чувство одиночества»). Мы видим, что по данным самоотчетов, различие между возрастами оказывается гораздо более выраженным.
Рассмотрим подробнее данные по отдельным возрастным группам. Мы считали, что симптом характерен для группы, если указания на него встречались не менее чем у 65% испытуемых этой группы. Различия, выявленные между группой 6—7-летних детей и другими группами, можно условно разделить на две категории. В первую попадают психологические и соматические симптомы, распознание которых требует от ребенка определенного уровня развития рефлексии и внимания к собственным внутренним реакциям (пп.1, 2, 3, 4, 8, 12, 14, 16). Неудивительно поэтому, что они представлены в меньшей степени, чем в других возрастных группах. Вторую категорию составляет всего один пункт — «непереносимость ожидания» (п.10), оценки по которому выше, чем во всех остальных группах. По-видимому, это наиболее заметный и понятный для ребенка симптом. Можно думать, что это связано с тем, что его проявления часто специально подчеркиваются взрослыми. То же можно сказать и по поводу двух других симптомов, часто встречавшихся в этой группе: «нарушения сна» (п.6) и «соматические жалобы» (п.5). Все это, как представляется, свидетельствует о том, что маленькие дети в большинстве своем не дают себе отчета в переживаниях тревоги, во многом повторяя в этом отношении лишь суждения взрослых.
В группе 11—12-летних наиболее представленными оказались все физиологические симптомы (пп.1—6), На наш взгляд, эти результаты свидетельствуют о повышенном внимании детей этого возраста к своим внутренним ощущениям, что уже отмечалось выше. Часто встречались в этой возрастной группе и ответы, которые свидетельствовали об оценке подростком своих переживаний как «позитивных, мобилизующих» (п.8), что указывает на конструктивный компонент переживания тревоги.
Подавляющее большинство 14—15-летних испытуемых указали на учащенное сердцебиение (п.1) как основной признак, по которому они распознают тревогу. В этой группе выраженными оказались и такие симптомы, как «нарушение сна» (п.6), и указания на полярные переживания — мобилизации и боязни неудачи (пп.8 и 9). Причем последние нередко встречались у одних и тех же испытуемых, указывавших на постоянные
117
колебания между этими двумя переживаниями. В этой группе также в большей степени, чем в старшей, выражено переживание «покинутости, одиночества» (п.12). Обращает также на себя внимание то, что в обеих группах подростков, сравнительно с детьми 6—7 лет, возрастает представленность в состоянии тревоги чувств стыда и вины.
Близкие результаты получены и в группе 16—17-летних, однако здесь выраженными, кроме указанных, оказались и такие физиологические симптомы, как «затрудненность дыхания» (п.2), «нарушение питания» (п.7). В этой группе также ярко проявились полярные переживания: мобилизации и боязни неудачи. Интересно, однако, что указания на чувство одиночества в отличие от предшествующей группы буквально единичны: это один из наиболее редких ответов. Анализ причин этого требует дополнительного исследования.
Обобщая результаты двух старших возрастных групп, можно констатировать, что именно содержательные переживания, чувства наряду с фиксацией заметных физиологических симптомов составляют для 14—17-летних школьников картину субъективных проявлений тревоги.
На третьем, заключительном, этапе мы вновь предложили другой группе экспертов (но того же профессионального состава) приведенные выше симптомы из обеих карт в произвольном порядке, попросив разделить эти симптомы на две группы в зависимости от того, характерны ли они только для тревоги или могут проявляться и при других видах психического напряжения. Оценка экспертов оказалась достаточно согласованной. В результате в качестве симптомов, характерных только для состояния тревоги, были выделены такие поведенческие симптомы, как «постоянно исправляет ответ, извиняется», «напряженно следит за реакцией педагогов» (табл.5, пп.10, 11). К собственно симптомам тревоги были отнесены также некоторые переживания: боязнь неудачи, желание исчезнуть, чувства одиночества, незащищенности, беспомощности, неполноценности (табл.6, пп.9, 11, 12, 14). В целом, интерпретируя экспертную оценку, можно сказать, что наиболее яркими проявлениями тревоги служат субъективные переживания и такие формы поведения, которые свидетельствуют об актуализации чувства зависимости от других людей.
Подводя итоги, отметим, что в исследовании подтвердились представления о том, что внешние, непосредственно наблюдаемые формы проявления тревоги в поведении не имеют ярко выраженной возрастной специфики и в целом не выделяются
118
из тех, которые характерны для различных видов психического напряжения. Существенные возрастные различия обнаруживает, однако, внутренняя картина состояния тревоги, отражающаяся как в характере ее переживания, так и в формах ее проявления.
Выявилось, что в процессе переживания тревоги актуализируется чувство зависимости, которое характеризует все изученные группы детей и подростков, наиболее ярко проявляясь в поведении дошкольников и младших школьников. С тревогой обнаруживают связь также такие переживания, как боязнь неудачи, чувства одиночества, неполноценности, незащищенности. С подросткового возраста к переживаниям тревожности нередко примешиваются чувства стыда и вины. Одновременно, начиная с подросткового возраста, все бо?льшую в состояниях тревоги начинают играть позитивные, мобилизующие чувства: подростки как бы «научаются» использовать конструктивный компонент этого состояния. Колебания между биполярными переживаниями во многом составляют содержание этого переживания в подростковом и раннем юношеском возрасте.