Основной материал настоящей главы составляет речевая деятельность при фармакогенных ИФС, следующих наиболее простому типу динамики, близкому к линейному. С целью минимизации искажений, вносимых в речевую продукцию особенностями действия избранного препарата, тестирование проводилось на материале шоковой терапии двумя принципиально различающимися между собой фармакологическими средствами — кетамином и инсулином. В соответствии со сформулированной в главе 2 исследовательской программой, весь- собранный материал переводился в численную форму и подвергался многошаговому формальному компьютерному анализу. Он состоял в кластеризации обследованной группы и аппроксимации характерного для нее типа динамики индексов, выраженных в виде лингвостатистических моделей. В задачу интерпретации, завершавшей каждый цикл получения и обработки данных, входило получение аргументированных ответов на два принципиальных вопроса:

1. Можно ли утверждать, что на всех основных стадиях ИФС наблюдаемые сохраняли способность проведения базовых лингвистических операций, а также использования единиц основных уровней языковой системы?
2. Существуют ли стадии ИФС, на которых регулярно обнаруживаются закономерные признаки временного качественного перестроения языкового сознания, и совмещаются ли эти признаки в единую концептуальную схему, оправданную с теоретиколингвистической точки зрения?

Положительный ответ на первый вопрос позволяет сделать вывод об интактности базовых психолингвистических механизмов, обеспечивающих продолжение релевантной данным условиям когнитивной и коммуникативной деятельности. По-
ложительный ответ на второй вопрос имплицирует вывод о наличии измененных состояний языкового сознания и об их существенных признаках. Отметим, что при всей простоте указанных двух вопросов, до настоящего времени они не были ни поставлены в прямой форме, ни решены в рамках корректного психолингвистического эксперимента. Между тем продвижение к более сложным задачам и закономерностям невозможно без получения принципиальных ответов на эти вопросы.
Для получения обоснованных ответов на указанные вопросы было решено пойти на резкую формализацию методики, включавшую в себя устранение всех индивидуальных и сложных особенностей речевой продукции — в пользу наиболее общих и грубых. Как следствие, дальнейшее изложение в минимальной степени содержит разбор конкретных примеров, нередко открывающих существенные, однако вторичные закономерности речи при ИФС, и полностью сосредоточивается на базовых закономерностях и их строго формальном лингвостатистическом анализе. Подчеркнем, что после обоснования теоретической допустимости и практической значимости лингвистики ИСС, вполне возможны и даже необходимы возврат к углубленному изучению наиболее интересных стадий и самое подробное обследование их лингвистического своеобразия. Однако для этого сначала необходимо решить самые фундаментальные проблемы.
Кетамин является препаратом, влияющим прежде всего на холинореактивные системы, первичные для регуляции процессов в нервной системе человека в целом (Харитонов 1977; Денисенко 1980:527; Азарашвили 1981:114; Данилова 1992:122— 124). Таким образом, действие исследуемого препарата строго не локализовано, что соответствует нашей установке на наблюдение общих закономерностей изменения сознания при внешней фармакогенной нагрузке. С другой стороны, кетамин вызывает широкий круг измененных психических состояний при применении как в больших, так и в малых дозах (о них подробнее см., соответственно, Rogo 1984; Siegel 1979— 1980:100, ср. International congress on disaster medicine 1977: 69, 174, 178, 180; Grof 1988:281), что дает благоприятный материал для отработки методов обнаружения разнородных состояний лингвистическими средствами.
Специальные исследования психолингвистических коррелятов данного препарата до настоящего времени не проводились, однако накоплен достаточный материал, говорящий: о характерном для действия холинолитиков постепенном «замедлении интеллектуальных процессов», «затруднениях в сосредоточении внимания» и эпизодическом появлении своеобразной структуры речи, «напоминающей шизофазию» (Мильш-
тейн, Спивак 1971:57), о постепенном нарастании «непоследовательности, отрывочности», порой «бессвязности и неразборчивости» речи (Столяров 1964:11), о повышении частоты употребления штампов, конкретных существительных, простых предложений (Бажин 1984:69), а также о присущем холиноли- тикам эффекте «диссоциированного обучения» (state-dependent memory), по-видимому, родственном ИСС (Азарашвили 1981:80—89); ср. также высказанное Р. Я. Голант предположение о наличии «синдрома мнестического накопления» (см. Столяров 1964:13).
Все наблюдения, представленные в данной главе, проводились в психиатрических, хирургических и терапевтических стационарах С.-Петербурга. Основная группа состояла из пятнадцати мужчин и женщин в возрасте 19—37 лет, помещенных в стационар для лечения психического заболевания, не сопровождавшегося на данной стадии развития расстройствами речи и мышления (в основном, ранняя стадия шизофрении, а также астено-депрессивный, параноидный и тревожно-депрессивный синдромы). По предписанию и под наблюдением лечащего врача их лечили с помощью кетаминовой терапии. Для оперативного контроля состояния пациентов, его прогнозирования и описания специалисты в данном виде терапии пользуются пятичленной схемой:

1. Фон — состояние активного бодрствования перед введением кетамина, характеризуемое адекватной реакцией на окружающее и адекватным самовосприятием. В данной книге фоновое состояние рассматривается в каждом случае в качестве референтного;

Б. Сомноленция — непосредственно следующее за введением кетамина состояние легкой сйнливости с увеличением латентного периода реакций;

2. Легкое оглушение — состояние легкой затрудненности действий под влиянием как дальнейшего удлинения латентного периода реакций, так и возникновения эпизодов обманов восприятий;

Г. Среднее оглушение — состояние общей затрудненности коммуникации и действий, связанное с. упрощением комплексов фиксированных движений, а также с измененным восприятием схемы тела;
Д. Тяжелое оглушение — состояние нарастающих арефлек- сии, атонии и анестезии.
В ходе каждого сеанса непосредственно после введения препарата, в течение 5—10 минут, поочередно, развиваются стадии от Б до начала Д. Далее, в течение примерно 1 часа, пациент остается на стадии Д. После этого, в течение еще примерно 1 часа, происходит нормализация состояния, заключающаяся в поочередном прохождении в обратном порядке
всех стадий, от Д до А (ср. Харитонов 1977). По мнению специалистов по кетаминовой терапии, принципиальных различий между одноименными стадиями на «нисходящем» и «восходящем» участках действия препарата не наблюдается (Милыи- тейн, Спивак 1971:55).
Отметим, что вводимое в начале каждого раздела глав 3 и 4 обозначение стадий ИФС при помощи прописных букв русского алфавита (А, Б, В...) действительно только в рамках данного раздела, и недействительно для других разделов (за исключением особо оговоренных случаев). Во избежание путаницы подчеркнем также, что введенное в разделе 2.2 обозначение вариантов заданий посредством прописных букв- при соответствующем номере позиции теста (например, 4А, 4Б) совершенно независимо от обозначения стадий ИФС (например, А, Б).
Приведенная схема прохождения стадий кетаминовой терапии подразумевает динамику функционального состояния пациента, проходящую весь путь диссолюции: от состояния активного бодрствования до фактически прекоматозного состояния и обратно, в достаточно строгой последовательности (что говорит о наличии ИФС). Неоднократное прохождение указанных стадий по ходу лечения в режиме, навязанном препаратом, позволяет ожидать у пациента ремиссТйи нормального психического состояния (что дает право предположить, помимо значительного воздействия на низшие физиологические механизмы, также и возникновение под действием кетаминовых шоков подлинных измененных психических состояний).
В специальной литературе лечебный эффект терапии центральными холинолитиками определен не столько их воздействием на затронутые болезнью мозговые структуры, «в том числе и на кору, сколько вызываемой ими перестройкой защитных сил организма, то есть повышением естественной реактивности» (Бажин 1984:93). В терминологии, принятой в данной книге, последнее положение может быть переформулировано как корректирование и/или повышение устойчивости функциональных состояний нормы. Отметим, что шоковая терапия в целом рассматривается в концепции Н. П. Бехтеревой как одно из самых эффективных средств разобщения устойчивых связей, закрепляющих патологическое состояние, дестабилизации данного состояния, и перехода к устойчивому нормальному состоянию или же к новому устойчивому патологическому состоянию, более близкому к норме, чем старое (Бехтерева 1988:83).
Наряду с начальным и окончательным диагнозами, эффективностью данного типа терапии и другими использованными в данной книге характеристиками, нельзя исключить влияние на результаты психолингвистического тестирования таких фак
торов, как пол, социальное положение, тип личности наблюдаемых. Первый из указанных факторов — пол — учитывался в каждой обследованной группе и ни в одном случае не оказал сколько-нибудь выраженного влияния на абсолютную величину и/или динамику примененных индексов. Что касается других названных выше факторов, то они не рассматривались специалистами, отвечавшими за лекарственную терапию, как существенно важные при ее назначении и проведении. По этой причине разработка таких коррелятов не проводилась на данном этапе и нашего исследования. Вместе с тем, его продолжение с необходимостью предполагает учет широкого круга дополнительных факторов ИСС, в первую очередь указанных выше. Сказанное прямо относится и к группам, обследование которых описано в главе 4, с очевидными коррективами, обусловленными предметом наблюдения — адаптацией здоровых людей к экзогенным нагрузкам.
Контрольная группа состояла из пяти мужчин и женщин, в возрасте от 20 до 35 лет. Способ ее комплектования был принципиально новым. Он применялся нами систематически при наблюдении и других типов фармакогенных ИФС и в общем виде состоял в наблюдении психически нормальных людей, которым по особенностям их лечения, не связанного с воздействием на психику, вводился тот же препарат. Систематическое применение этого способа позволяло с большой вероятностью уже на фазе организации тестирования исключить либо минимизировать специфику изменений сознания, связанную с начальным (предшествующим введению препарата) психическим статусом наблюдаемого, и сохранить специфику, обусловленную либо действием данного препарата, либо общими закономерностями протекания ИФС. В данном случае члены контрольной группы получали кетамин в составе наркоза (кетамино-центральноэнергетического, кетамино-барбитуро- вого или кетамино-седуксенового) при хирургической операции (аппендэктомии, струмэктомии или резекции молочной железы), в результате чего у них развивались .состояния, соответствующие тем же указанным стадиям (от А до Д и обратно). Следует отметить, что в данном случае анестезиологам было необходимо лишь достижение пациентом состояния оглушения (Д) и задержания на нем в течение времени, необходимого для проведения операции. Наблюдение проводилось на выходе пациента из наркоза, при его согласии и под контролем врача.
На предварительном этапе исследования, в течение одного утра, с интервалом в 30—40 минут, проводилось неоднократное психолингвистическое тестирование группы практически здоровых людей, не проходивших никакой терапии. При общем разнообразии ответов на вопросы теста явно выраженных закономерностей динамики индексов по стадиям наблюдения в
пределах как всей группы, так и ее подгрупп выявлено не было. Аналогичный результат был получен и в группах, подвергавшихся умеренной экзогенной нагрузке. Достаточным подтверждением такого положения может служить материал психолингвистического тестирования группы рабочих, занимавшихся привычным трудом в условиях современного производства (он эксплицитно представлен в разделе 4.3). На этом основании контрольные группы при фармакогенных ИФС формировались из психически здоровых людей, принимавших тот же препарат, что и основная группа.
Примененный лингвистический тест был предельно кратким и состоял из трех заданий: 1 (в модификации из 6 вопросов), 4А, 5А и 5Б. Такой вариант теста при максимальной простоте его проведения позволяет, тем не менее, давать примерный прогноз протекания ИСС. По данным трем заданиям рассчитывались соответственно индексы: 1а; 46 (доля глагольной лексики); 5г (общее количество запомненных слов задания; диапазон от 0 до 10). Результаты тестирования представлены в таблице 3.1.2 (см. Приложения). В этой таблице наблюдаемые № 1—15 принадлежат к основной группе, № 16—20 — к контрольной группе, а наблюдение проводилось на восходящем отрезке действия препарата, т. е. от Д до А. Дополнительные данные, характеризующие динамику некоторых физиологических показателей по ходу действия препарата, представлены в табл. 3.1.4. В табл. 3.1.3 приведены избранные медицинские характеристики членов основной исследованной группы. Материалы таких дополнительных таблиц носят второстепенный характер, предоставляя тем не менее внелингвистические характеристики группы, нелишние при интерпретации ее разбиения на кластеры.
В общем виде анализ данных проходит в два этапа. На начальном этапе проводится формальный анализ «основных статистик» исследуемого массива, включающий прежде всего расчеты разброса данных, стандартного отклонения, дисперсии, коэффициентов асимметрии и эксцесса. Обнаружение значимого отклонения распределения случайных величин от нормального дает косвенное основание для кластеризации данных. Проведение таковой по лингвистическим показателям завершает первый этап. Его результатом является разбиение изучаемой группы на несколько подгрупп, одна или несколько из которых проявляют по лингвистическим показателям существенно большую общность, чем генеральная совокупность. Этот этап завершается обращением к внелингвистической информации о подгруппах, которое дает первичные основания для принятия или отвергания гипотезы о том, обусловлена ли схожесть в изменении языкового сознания исходным психическим статусом членов подгрупп.
На следующем этапе проводится изучение значимости различий между значениями каждого языкового индекса на разных стадиях наблюдения (в пределах избранного, наиболее репрезентативного кластера). Проверяются гипотезы о равенстве средних значений, равенстве медиан (так называемый тест Крускал-Уоллиса), равенстве дисперсий. Применяются и дополнительные методы, прежде всего непараметрический критерий Вилкоксона. Для индексов, выказавших статистически значимые различия, определяются средние значения, по которым при помощи специальных процедур, прежде всего полиномиального регрессионного анализа, строится (в виде формул и соответствующих им графиков) аппроксимация, завершающая данный этап исследования. Результатом этапа является именно эта аппроксимация, представляющая собой лингвостатистическую модель динамики сознания при данном типе воздействия на психику. Лишь после этого можно переходить к теоретико-лингвистической интерпретации полученной модели, состоящей в обращении к моделям речевой деятельности, уже накопленным в рамках психолингвистики. В общих чертах этому плану будет следовать построение каждого раздела глав 3 и 4. При этом в тексте, с целью компактности изложения, эксплицитно приводятся лишь избранные результаты, существенно важные для анализа и интерпретации данных.
Анализ «основных статистик» табл. 3.1.2 со всей определенностью указывает на то, что распределение ряда лингвистических индексов существенно отклоняется от нормального. Это дает косвенный довод в пользу дальнейшего преобразования данных и, в частности, проведения их кластеризации. Далее определяются все пары индексов, проявляющих удовлетворительную корреляцию на 95%-ном уровне. Объем списка и значение коэффициентов корреляции дают основание предположить наличие закономерной схожести в перестроениях языка у различных наблюдаемых. При оценке конкретных значений коэффициентов следует помнить о замечании
А.              С. Штерн (1996:232), утверждавшей, что в силу весьма значительной вариабельности языка, обусловленной его принципиальной «неортогональностью», корреляцию лингвистических показателей на уровне уже 0,4—0,6 следует в ряде случаев считать достаточно высокой.
В результате кластеризации исследуемая группа делится на три подгруппы. Рассмотрение их состава указывает на то, что значительная часть основной группы и большинство членов контрольной группы вошло в кластер 1 (наблюдаемые № 1,

2. 5—7, 11—13, 15—18, 20). Этот факт дает основание для первого содержательного вывода: судя по данным языка, психически здоровые наблюдаемые не выказывают принципиального отличия от наблюдаемых, находящихся на ранней стадии
   психического расстройства, при ИФС, вызванных инъекцией кетамина. В то же время, влияние препарата-не является и строго однообразным: на возможность иных типов динамики вербальных реакций указывают данные кластеров 2 (наблюдаемые № 3, 4, 9) и 3 (№ 8, 10, 14, 19).

Следует заметить, что данный результат соответствует сложившимся в современной науке представлениям об организации речемыслительной деятельности при шизофрении. Признавая обоснованность ее понимания как прогредиентного заболевания, характеризующегося диссоциативностью психических процессов и разнообразными продуктивными психопатологическими расстройствами (Руководство по психиатрии 1983:1—299), психолингвисты не отмечают на ранних стадиях развития шизофрении выраженных признаков нарушений ни одного уровня механизма порождения речи по сравнению с психически нормальными людьми (Maher 1972; Rochester, Martin 1979). Соответственно, предложено и включено в базовые пособия по психиатрии терминологическое сочетание «шизофрения, не сопровождающаяся расстройством мышления» (non thought-disordered (NTD) schizophrenia) (Rosenbaum 1991:544). Психолингвисты, все же предполагающие накопление тонких перестроений уже на ранней (NTD.) стадии, ограничивают их пресуппозицией, установками пациента и его речевой тактикой, то есть факторами, не выходящими за пределы прагматики (Chaika 1982; ср. Зубкова, Сахарный, Штерн 1996:263-264).
Новый этап в изучении речемыслительной деятельности при психических заболеваниях отражен в серии публикаций Р. Г. Пиотровского с соавторами. Критически изучив ряд. уже прошедших апробацию в психолингвистике наблюдений, пересмотрев их в рамках единой концепции и дополнив результатами новых практических наблюдений и экспериментов, в интересующем нас вопросе ученые пришли к структурно- совместимому с более ранними результатами выводу. При эндогенных психических заболеваниях в целом, и прежде всего на ранних стадиях шизофрении, они отметили «удивительную синергетическую стабильность» означающего и его формальностатистических стереотипов (например, ципфовской структуры), а также процессов грамматического кодирования и декодирования (Пашковский,              Пиотровская,              Пиотровский
1994:146-148).
По мере углубления развития шизофрении дальнейшие нарушения языковой способности проходят в виде нарастающих сбоев в обеспечении структурного или семантического аспекта связности (при различении данных аспектов мы принимаем концепцию связности текста, разработанную в кн.: Откупщикова 1982:36—37). Затем              разворачивается              деструкция
«коммуникативно-прагматического оператора», определяемого как психолингвистический механизм, обеспечивающий самоорганизацию процесса высказывания, начиная с преобразования «мотивирующего импульса» в «денотат (замысел)» и вплоть до дальнейшего воплощения последнего в цепочках лексикосемантических, семантико-грамматических, стилистических элементов и их сенсорных кодов (Пашковский, Пиотровская, Пиотровский 1994:27—28, 143—144, ср. вариант данной схемы в работе: Коломийцева 1995:125—128; в схемах процесса порождения речи, предложенных другими авторами, взятым в кавычки терминам Р. Г. Пиотровского с соавторами примерно соответствует переход от мотива к «мысленному образу прошедше-настоящего и потребного будущего», ср. Ахутина 1989:196). Следовательно, и при психофармакологическом воздействии, обычно выявляющем скрытые дефекты мышления и речи, на изучаемой нами ранней стадии заболевания теоретически не должно было проявиться существенных отличий от речи психически здоровых наблюдаемых по данным теста, ориентированного преимущественно не на прагматику высказывания, а на его синтактику и семантику.
Кластер 2 состоит из формально психически больных наблюдаемых. Однако привлечение по каждому из членов кластера его девяти медицинских характеристик (табл. 3.1.3) указывает, что у них нет общности по таким существенным показателям, как давность заболевания (которое дало показание к данной терапии), наличие генетической предрасположенности к этому заболеванию, начальный диагноз. В то же время обнаруживается некоторая общность по таким показателям, как общая тяжесть протекания заболевания в целом (и в частности, во время пребывания в стационаре), а также степень стандартности терапии. Это позволяет предположить, что основное влияние на результаты кластеризации оказывает не статическая оппозиция «психическое здоровье — ранняя стадия психического заболевания», а динамический фактор, связанный с темпами как прогрессирования болезни, так и прохождения стадий ИФС при фармакотерапии.
В связи с преобладающей численностью кластера 1 (тринадцать наблюдаемых), в последующем исследовании целесообразно сосредоточиться на его показателях. Несмотря на это, заметим, что и другие подгруппы выделяются вполне устойчиво. Так, кластер 2 сохраняется при попытке увеличить число кластеров или сменить метод кластеризации; к примеру, перейти от примененного в данном случае метода наиболее удаленного соседа (в евклидовой метрике) к методу группового среднего. Это позволяет утверждать, что при увеличении выборки на порядок, показатели кластера 2 также могли бы составить интерес для систематического анализа. Поскольку его лингвис
тические индексы обнаруживают динамику, отличающуюся от динамики, присущей кластеру 1, это дает еще одно основание утверждать, что вариативность, присущая естественному языку в норме, проявляет тенденцию сохраняться и при фармакогенных ИФС.
Выделение кластера 1 существенно увеличивает значения коэффициентов как асимметрии, так и эксцесса (помещая их в интервал (—2...+2) для всех трех лингвистических индексов), и соответственно приводит показатели к нормальному распределению. Следовательно, оправданным будет дальнейший поиск закономерностей, организующих изменение языковой способности у данной подгруппы.
Анализ дисперсий по кластеру 1 указывает на наличие статистически значимых различий между средними значениями каждого из трех исследуемых индексов по ходу динамики ИФС. Они весьма велики для индексов 1а, 5г и приемлемы (на 80%-ном уровне) для индекса 46.
Далее для каждого индекса на каждой стадии наблюдения определяется среднее значение. Для каждого среднего значения определяется значение стандартной ошибки (указывающее на меру ее вариабельности), а также значения верхнего и нижнего предела. Последние рассчитаны по процедуре оценки наименее значимых разниц по Фишеру (пределы сконструированы таким образом, что если пара средних значений отличается незначительно, их интервалы перекрываются на 95%-ном доверительном уровне). Далее динамика каждого лингвистического индекса представляется в виде функции соответствующего среднего значения от порядковой характеристики стадии ИФС и аппроксимируется средствами регрессионного анализа.
В формулах лингвостатистических моделей, приведенных ниже, используются следующие обозначения: V_X — среднее значение лингвистического индекса X по кластеру, избранному в данном разделе для подробного рассмотрения; S — порядковая характеристика (номер или примерное время наступления (после фонового тестирования) стадии наблюдения. Напомним, что в каждом разделе глав 3 и 4 используется собственный набор стадий, индексов, кластеров. Поэтому обозначения, примененные в каждой лингвостатистической формуле, действительны только для «своего» раздела.
Таким образом получаем лингвостатистическую модель динамики фразеологических единиц (индекс 1а) при развитии ИФС, вызванных введением кетамина:
V_la = 0,932307 - 0,29967 * S + 0,0357142 * SA2
(здесь и далее обозначения типа XAN читаются как «X в степени N»).

9. Заказ 2980
   

Доля вариации индекса, объясненной по приведенной формуле, достаточно велика (около 95%). Вместе с тем, оговоримся сразу, что у зависимостей, рассчитанных в этой книге, есть, как правило, более или менее существенные ограничения в плане прогноза. Не оказывая прямого влияния на ход наших рассуждений, этот факт заставляет нас все же оговориться, что более корректным было бы говорить не о моделях, а о «гладких аппроксимациях».
Применение аналогичной процедуры к индексам 46, 5г предоставляет нам следующие лингвистические модели их динамики (в наглядном виде модели представлены на рис.3.1.1):
V_46 = -0,435384 + 0,953113 * S - 0,301373 * SA2 +

0. 0301282 * SA3;

V_5r = - 0,892314 + 4,17473 * S - 0,456044 * SA2.
На рис. 3.1.1, 3.2, 3.3 по оси абсцисс (S) отложена порядковая характеристика стадии наблюдения; по оси ординат отложено значение соответствующего лингвистического индекса. Символы X, Y маркируют примерное положение этапов стабилизации в динамике данного индекса на уровнях, значимо отличных от фонового.
Применение аналогичной процедуры к физиологическим индексам табл. 3.1.4 (см. Приложения) позволяет получить удовлетворительную аппроксимацию и таких показателей, как частота сердечных сокращений (ЧСС) и систолическое артериальное давление (СД). Формулы выглядят следующим образом (см. рис. 3.1.2):
У_СД = 147,111 - 15,3332 * S + 2,22221 * SA2 ;
V_4CC = 93,3385 - 8,97037 * S + 1,52199 * SA2 .
Заметим, что лингвистическая модель строилась как функция от стадии наблюдения, аналогично проводилась и аппроксимация физиологических показателей. Отсюда непосредственно следует принципиальная возможность прогноза последних по данным психолингвистического тестирования. Заметим, что специальные исследования кровообращения при воздействии кетамина на организм человека показали отсутствие в динамике этой системы четко выраженных общих изменений, поддающихся Хорошей аппроксимации и прогнозу (Шанин 1981:18). Следовательно, полученный нами результат не только решает применительно к кетаминовой терапии задачу практического применения лингвистики ИСС, но и обладает безусловной нетривиальностью.



Рис. 3.1.1. Психолингвистические корреляты фармакогенных ИФС при кетаминовой терапии
Следует подчеркнуть, что получение данного результата стало возможным после разбиения периода действия препарата на стадии, а исследуемой группы — на кластеры, определенные по психолингвистическим данным. Первое является следствием использования теории функциональных состояний, принципиально важной для нашего исследования, последнее — примером эффективности методов тестирования, принятых в современной психолингвистике.
В проведенной аппроксимации динамика языковых показателей представлена как непрерывная. Однако такое положение нуждается в специальном обосновании. График состоит из сегментов, многие из которых являются континуальными, но некоторые могут быть и прерывными. Полезную информацию для подхода к данной проблеме предоставляет применение множественного рангового критерия. Сопоставляя средние значения, принимаемые каждым лингвистическим индексом на любых двух стадиях наблюдения, критерий указывает, различаются ли эти значения статистически значимо (естественно, что средние значения рассчитываются только по наблюдаемым, входящим в кластер, избранный для анализа, в данном случае — в кластер 1). По данным наших расчетов, на переходе от стадии Д к стадии Г индекс 46 изменяется значимо, при переходе от
Г к В — незначимо, причем различие между значениями этого индекса на стадиях Д и В является, безусловно, статистически значимым. Следовательно, в динамике индекса 46 при переходе от Д к Г можно предположить качественный скачок, а от Г к В — плавный сдвиг.
Для каждого примененного нами лингвистического индекса обнаружена однонаправленная динамика, причем крайние (то есть достигаемые на стадиях Д и А) значения всегда различаются значимо. Так, динамика индекса 1а развивается от значения, близкого к 0,7 при тяжелом оглушении (стадия Д) — до значения примерно 0,3, достигаемого на стадии А. Значения индекса 46 увеличиваются от близких к 0,25 (на стадии Д) — до примерно 0,55 (на стадии А); индекса 5г — от приблизительно 3 до 8 на тех же стадиях.
Это позволяет предположить, что на стадии Д достигается качественно своеобразное состояние языковой системы, для которого характерно минимальное употребление глаголов (индекс 46). Поскольку их основной синтаксической функцией является передача предикативности, можно предположить ее перемещение на лексические классы, в норме выступающие лишь периферийными носителями этой функции. В нашем исследовании их представляют неизменяемые фразеологизмы (индекс 1а), положительно доминирующие на стадии Д. Преобладание этих единиц, значение которых конкретизируется в данном контексте, делает ненужным использование сложных конструкций и длинных предложений. Эта тенденция поддерживается (а возможно, и обуславливается) сокращением объема кратковременной памяти, имеющим как внутриязыковые (индекс 5г), так и внеязыковые, чисто физиологические основания (последние применительно к кетамину отмечены рядом авторов, см. Денисенко 1980:527; Азарашвили 1981:15).
На основании сказанного следует предположить, что лингвистические характеристики речи членов кластера 1 на стадии Д выказали отчетливые признаки качественно своеобразной организации языковой способности. Как следствие, можно сформулировать и вывод о вероятном достижении ими на глубоких стадиях действия препарата измененного состояния языкового сознания в строгом смысле слова, то есть с той точностью, с которой примененные лингвистические индексы отражают состояние языка в целом. Естественно, что относительно членов других кластеров этот вопрос остается открытым.
Косвенным подтверждением подобного вывода служит тот факт, что речевая деятельность на стадиях Г-Д проводится с большой вероятностью на фоне более или менее генерализованной дельта-активности коры головного мозга. Данная закономерность надежно установлена для центральных холино-
литиков в целом (Бажин 1984:27—29), и кетамина в частности (Krupitzky, Grinenko 1997:72); она наблюдалась эпизодически и нами (систематическая регистрация электрической активности мозга, кроме особо оговоренных случаев, не проводилась, поскольку это потребовало бы перехода к методам нейролингвистики с соответствующим изменением состава теста и методики его проведения, что сделало бы результаты не вполне соизмеримыми с приведенными выше).
Эпизодическое появление дельта-активности в принципе возможно в состоянии, близком к фоновому (то есть к стадии А), однако о его устойчивости как постоянном фоне для порождения речи говорить не приходится. Следовательно, и мозговые механизмы речемыслительной деятельности на стадии Д вполне могут качественно отличаться от нормы. Следует заметить, что медики также полагают достижение самой глубокой стадии — Д — решающим для успеха терапии в целом ряде случаев (в зависимости от особенностей диагноза).
Для дополнительного исследования особенностей стадии Д нами были разработаны особые показатели эффективности (Э) и стандартности (С) терапии. Их строгое определение приведено в примечании к табл.3.1.3, а цель состояла в том, чтобы соотнести упорядоченность в прохождении ИФС с их терапевтической эффективностью. Применив метод пошаговой регрессии и использовав в качестве предикторов указанные показатели, мы получили для лингвистических индексов на стадии Д следующие формулы:
V_la = 0,966667 - 0,305556 * С ;
V_46 = 0,253287 * Э - 0,175407 * С + 0,0581369 * Т,
где Т — время пребывания в лечебном заведении (см. табл.
3.1.3);
V_5r = 3,16667 * Э.
Статистика RA2, или коэффициент детерминации, оценивает долю объясненной вариации соответственно на уровне 52% (1а), 88% (46) и 68% (5г), что представляется вполне удовлетворительным. Заметим, что все модели значимы на 99%-ном доверительном уровне, в силу того что Р-значение во всех случаях не превосходит 0,01. Поскольку статистика Дурбин-Уотсона выше, чем 1,4, значимой автокорреляции остатков не наблюдается. Добавление иных показателей качества моделей не улучшает. Скажем прямо, что конкретный вид формул в данном случае не имеет решающего значения; гораздо важнее тот факт, что достижение ИСС на глубокой стадии
фармакологической терапии можно формально связать (несомненно, через ряд промежуточных звеньев) с успешностью терапии.
Конкретная формулировка заданий примененного теста с большой вероятностью оказывала свое влияние на лексико- грамматические характеристики ответов наблюдаемых. В силу этого факта основную роль для нас играют не конкретные величины лингвистических индексов, а их соотношение на разных стадиях. Тем не менее и рассмотрение конкретных величин в сопоставлении с данными, уже накопленными в психолингвистике на материале как спонтанной, так и грамматически обусловленной речи, может предоставить довольно полезную информацию. Прежде всего, доля прагматических клише в спонтанной устной речи может достигать 20% (Ратмайр 1997:15). Доля неизменяемых фразеологизмов может в зависимости от конкретной ситуации добавить еще не более 10%. Таким образом, можно определить в самом грубом приближении величину индекса 1а, включающего указанные подклассы лексических единиц, на уровне около 30% для речи при неизмененной языковой способности. Показатели по кластеру 1 на стадиях A-В близки к этому уровню, а вот на стадии Д превосходят его почти вдвое.
Что касается индекса 46, то доля глаголов в общем числе знаменательных и служебных лексов, употребленных в пределах статистически достаточно протяженного отрезка устного или письменного текста, колеблется в норме приблизительно от 10 до 20% (Кауфман 1970:283; само собой разумеется, что учет позиции глагола в предложении вносит значительные коррективы в приведенную выше обобщенную характеристику). Эта доля максимальна в разговорно-бытовом, а также в художественном стиле и значительно ниже — в научном стиле, особенно в письменной речи лиц, находящихся в привычной обстановке. Для продвинутой стадии эндогенных психических заболеваний, в особенности шизофрении, отмечено отчетливое снижение частотности употребления глагольных словоформ, что в настоящее время трактуется как свидетельство перестройки номинативно-предикативных отношений (Пашковский, Пиотровская, Пиотровский 1994:85, 102). При нарастании внешней нагрузки предполагается прохождение как стадии, характеризуемой. повышением роли «глубинного глагола», так и более глубокой стадии, где она ослаблена или снята (Ахутина 1989:193-194).
По нашим данным, величина индекса, превышающая 0,2, зарегистрирована уже на стадии Д и затем существенно возрастает. Этого факт, на наш взгляд, объясняется тем, что под действием препа