Эволюция психологии определяется теми процессами, которые происходят в ее предмете обществе, являющем собой результирующую межличностного взаимодействия. Продуктом этого взаимодействия является не только общество само по себе но и культура. Популярные сегодня рассуждения о культурной детерминированности психических процессов и явлений, связанные в большей степени с именем Л.С. Выготского, ставят вопрос о том, что именно в культуре и благодаря чему их меняет. Следует отметить и то, что само понятие культуры является одним из наиболее сложноопределяемых. Наиболее общий ответ заключается в том, что культура меняет системы понятий и связанных с ними значений и смыслов, благодаря расширению и уложению которых мир в сознании людей становится все более многогранным и богатым содержательно. К. Дженкс, один из крупнейших специалистов в области ее изучения, пишет в этой связи: «Идея культуры охватывает такое множество предметов, процессов, различий и даже парадоксов, что только самоуверенный или мудрый человек может решиться о ней рассуждать и, возможно, только глупец станет писать об этом книгу» (1993). Если добавить к сказанному, что содержание культуры крайне разнородно (она ведь включает в свое поле и материальные, и духовные, и художественные разновидности человеческой деятельности; ее процессы, продукты, проявления в самом человеке), то станет понятным, почему в изучение культуры включены самые разные науки, а каждой из них свойственна своеобразная «аберрация гносеологического зрения» - сведение целостности культуры к подведомственной ей части, стороне, аспекту этого целого. Так, этнограф и социолог, психолог и технолог, искусствовед и педагог смотрят на культуру разными глазами и видят в ней разное» (Философия культуры, 1998, с. 9).

Усложнение символической репрезентации мира приводит к углублению представлений о нем, создавая новые возможности и основания для последующего развития знания и культуры в целом и через них к углублению и усложнению само- и мировосприятия.

Сегодня стало вполне очевидным что благодаря развитию культуры и связанного с ней знания человечество получает новые ресурсы в своем взаимодействии с физическим миром, одновременно, сталкиваясь с проблемами, являющимися следствием неразумности и потребительского отношения к природе. В результате резкое возрастание экологических проблем, побуждающим человечество к нахождению более бережных и продуманных решений.

Изменения представлений человека о мире и своем месте в нем отражается в культурно-научных традициях, представляющих собой сформировавшиеся в определенные исторические эпохи системы знаний о природе сущего и способах обращения с ним. Эти представления актуализируются в индивидуальных общественных сознаниях в виде конкретных знаний о сути наблюдаемых процессов и явлений и способах обращения с ними. В целом можно говорить о том, что культурно-научная традиция представляет собой, цитируя И.И. Ильина: «Многозначный и динамически подвижный в зависимости от исторического, социального и национального контекста комплекс философских, эпистемологических, научно-теоретических и эмоциональноэстетических представлений ... характеристика определенного менталитета, специфического способа мировосприятия, мироощущения и оценки как познавательных возможностей человека, так и его места и роли в окружающем мире» (2001, с. 206). В истории человечества с определенной долей условности можно выделить синкретическую, теоцентрическую, модернистскую, постмодернистскую и, в перспективе - пост- постмодернистскую традиции, представленные на схеме № 1.

Синкретическая традиция характерна для зари человечества и ассоциируется с гилозоизмом (одушевлением объектом природы) и многобожеством. Человек, осознавая свое убожество перед всесильным природным окружением, обожествлял его и реализовывал стратегию подчинения и ублажения (жертвоприношения) в надежде выжить в этом враждебном мире.

На смену многобожию приходит единобожие с доминированием богоцентризма и свойственного ему богопочитания. Бог как творец мира и единственный обладатель законов сущего становится единственным авторитетом и носителем истинного знания. приобщение к этому знанию становится возможным только при обращении к нему. Так как возможность непосредственного обращения к богу доступна лишь избранным, то постижение истинного знания становится их уделом и заключается в толковании божественных текстов. Человек предстает как полностью зависимый от бога и, как следствие, вся его познавательная и преобразовательная активность находятся под божественным контролем. Примером чего является инквизиция.

Схема № 1. Эволюция культурно-научных традиций

Культурно-научная традиция модернизма,

сформировавшаяся в эпоху Просвещения, базируется на идее научного открытия универсальных законов сущего, на безграничных возможностях человеческого познания и в сфере науки, культуры, производства. И если прежде единственным

вершителем этих законов был бог, то в эпоху модернизма на его место становится человек. Познание объективных законов становится главной установкой соответствующей научной

методологии, квинтэссенция которой в ее наиболее четком виде была представлена в позитивизме с его принципами операционализации и верификации как условия научной

объективности и беспристрастности: если есть возможность

количественного выражения изучаемых свойств объекта

(операционализация) и есть возможность их пространственновременной подтверждаемости (верификация), то имеются все основания для установления объективной закономерности.

Применительно к психологии эта идея была реализована в абсолютизации экспериментального метода как инструмента выявления объективных законов психики, понимаемой как свойство материи, как своего рода универсума, требующего постижения своих собственных законов функционирования. Так как в естествознании такая возможность, на основе позитивистской методологии доказывалась, то гипотетически обосновывалась идея ее переноса в сферу психического. Однако в отличие от физика, химика и т.п., которые имеют непосредственный доступ к изучаемой реальности, пусть и опосредованного научными приборами, у психолога такой возможности нет. Здесь носитель сознания выступает и в качестве объекта изучения. А поскольку он субъективен и не лишен некоторой предубежденности, его описания не могут быть критерием объективности научного

исследования. Остается одно - косвенная реконструкция закономерностей психического через выявление устойчивых, экспериментально подтвержденных повторяемостей в поведении. Именно эта идея лежит в основании экспериментальной социальной психологии.

Эта идея, во многом связанная с продолжением традиции богопочитания как носителя абсолютной истины, проявилась в многочисленных попытках нахождения абсолютных, универсальных решений практически во всех сферах активности человека - науке, художественной культуре, производстве и т.п. В живописи - это реализм с его стремлением достижения совершенных способов передачи содержания, формы, цвета. В архитектуре - это поиск универсального жилья, нашедший через десятилетия неожиданное воплощение в форме индустриального домостроения (знаменитые хрущевки). В литературоведении - это поиск совершенной структуры текста (структурализм). В производстве - конвейеризация производства. Во взаимоотношениях с природой - смелое ее преобразование (вплоть до поворота рек). В развитии общественного устройства - идеи социалистов-утопистов, провозглашавших универсальность принципа равенства. Не устоял против соблазна создания модели такого рода универсального обустройства общества и выдающийся бихевиорист Б. Скиннер, написавший специально посвященную этому вопросу книгу Walden II. Эта же идея реализована в уравнивании человека с подопытной крысой, обоснованная тем, что, в принципе, т.к. психология занимается изучением универсальных законов поведения и функционирования психики на каком «материале» они будут выявлены принципиального значения не имеет. Этот перечень иллюстраций можно было бы продолжать и продолжать.

Однако с течением времени обнаружилась и «ахиллесова пята» универсализма - торможение прогресса в области науки, художественной культуры и производства. лучшие реалистические произведения живописи достигли предела совершенства передачи формы, содержания и цветовых решений. Более того, с изобретением фотокамеры стало понятно, что ее «обогнать не удастся. Развитие индустриального домостроения привело к тому, что города стали похожи друг на друга. Попытки реализации структуралистских идей в литературе привели к появлению массы подобных художественных текстов и потере ими уникальности. Попытки воплощения универсальных принципов обустройства общества привели к возникновению фашизма и тоталитаризма. Не обошла эта участь и нашу страну. Развиваясь на первых порах такие общества вскоре начали отставать. Все это вместе взятое стимулировало поиск иных решений.

На смену универсализму приходит антиуниверсализм. На смену классическому реализму в живописи приходят различные «измы» (сюрреализм, импрессионизм, абстракционизм и т.п.). знаменитые произведения нашего земляка М. Шагала мало чем напоминают классические произведения живописцев. Ценность их не в совершенстве передачи формы реальности, а в ином ее видении. В архитектуре формируется культ уникальных решений. В литературоведении на смену структурализму приходит постструктурализм, отрицающий саму возможность универсального написания художественных текстов. В общественном устройстве начинают доминировать демократические принципы, провозглашающие право на личности на свободу выражения своих мыслей, инакомыслие и защищающие мнение меньшинств.

В работах ряда философов, занимавшихся проблематикой развития научного познания, красной нитью проходит констатация уязвимости позитивистов в подходе к процессу познания в плане непосредственного доступа к объективной действительности: во- первых, это связано с инструментальными возможностями, а во- вторых - с личностью самого исследователя, который, будучи существом социальным, вовлеченным в контекст культуры и своего окружения, не может полностью абсолютизироваться от них.

Доминирование в психологическом исследовании позитивистских установок во многом обусловлено человеческим, т.е. психологическим, фактором, стремлением психологии к конституированию себя как научной области естествознания; и понадобилось несколько десятилетий, чтобы этот вопрос хотя бы начал обсуждаться; окончательное же развенчивание позитивизма как научной методологии происходит с эпохой постмодернизма.

Анализируя состояние психологической науки в этот период, К. Герген (K.J. Gergen) выделяет четыре ее фундаментальные особенности: •

Исчезновение предмета исследования.

Фундаментальный вопрос, поставленный

постмодернистами, сводится к утверждению о том, что наш язык о мире оперирует как зеркало этого мира, на основе социальных процессов, которые кристаллизируются во множестве различных теорий, в результате чего предмет исследования размывается, становится множественным, фрагментарным. •

Переход от универсальных свойств к контекстуальному отражению исторических обстоятельств вопроса, к критической саморефлексии. •

Маргинализация метода. Экспериментальная

методология модернистов ставит человека в позицию механического автомата, поведение которого является продуктом внешнего ввода; таким образом отрицается его активность и личная ответственность; проводится искусственное обособление исследователя, утверждается первичность знания, достигаемого через отчуждение. •

Большая повесть о прогрессе. В рамках модернизма прогресс научного познания рассматривается как процесс поступательного преодоления трудностей на пути достижения истинного знания; ставится под сомнение и само понятие истины, и исследование как средства ее достижения (1997, c. 23-25).

В эпоху постмодернизма берется курс на обеспечение тесной связи психологической науки с повседневной жизнью человека, но целью становится не поиск истин, а предложение альтернатив, отражающих многообразие трактовок того или иного явления. Вместо объективных оценок психолог приглашается к идентификации с позицией личности, профессионала и политика. Активность, деконструкция (освобождение от собственных предубеждений), диатропика (идея многомерности биологического развития) и др. берутся на вооружение представителями гендерной, дискурсной, критической, экзистенциально-феноменологической традиций, подробное представление которых ждет читателя на страницах этой книги. Вместо того, чтобы говорить о причинах того или иного явления, психолог постмодерна говорит о том, каким оно может быть. Он проповедует смелость преодоления барьеров здравого смысла, введения новых форм, теорий, интерпретаций, интеллектуальности.

Дж. Шоттер (J. Shotter), анализируя перспективы развития психологии, акцентирует внимание на необходимости изменения характера психологического исследования, на трансформацию обособленного проверяющего теорию созерцателя, заинтересованного, интерпретирующего, проверяющего процедуру наблюдателя; одностороннего стиля исследования к двусторонней интерактивной модели. Эту мысль он конкретизирует так: вместо образа а), мышления как (пассивного) зеркала природы, b) знания как точной репрезентации и исследователя как внешнего наблюдателя» предлагается ряд других образов: образ а) ученого как одного из членов сообщества действующих вслепую людей, исследующих собственное окружение с помощью стека или другого подобного рода инструмента; b) для которых знание значимо как средство обращения с ним, знание происходящего вокруг, путей коммуницирования между ними; и с) мышление как активно создающее смыслы относительно инвариантных свойств, открываемых при помощи инструментально обеспеченных исследований собственного окружения - изменения познания посредством наблюдения за на познание посредством нахождения в контакте или соприкосновении с изучаемым феноменом (1997, с. 58).

Таким образом, психологическая наука должна изменить свою исходную позицию, должна включать в плоскость рассмотрения континуальность феноменологии и способы легитимизации обретенного знания, связанного с отношением к экзистенциальным переживаниям. В более детализированном виде это изменение, по мнению Шоттера, должно отталкиваться от: 1)

теоретизирования к практическому обеспечению, инструктивному описанию; 2)

заинтересованности в обстоятельствах к заинтересованности в активности и использовании мыслительных средств или психологических инструментов собственного изобретения; 3)

поворота от того, что происходит в головах индивидов, к интересам (социальным), к сфере окружения, к тому, к чему это может приводить, что и чему может способствовать; 4)

перехода от процедур простого согласования к диалогу; 5)

исходной позиции отражения (когда поток взаимодействий приостанавливается) к локальным точкам, вплетенным в исторический поток социальной активности; 6)

языка репрезентации реальности к его роли как координатора многообразия социальных действий, с его репрезентативной функцией, реализующейся в ряде лингвистически конституированных социальных отношений; 7)

доверия к жизненному опыту как основе понимания мира к рассмотрению социальных процессов его конструирования; 8)

исследования, основанного на фундаменте приоритетов и авторитетов, к исследованию, предполагающему возможность корректирования ошибок в локальных пространственно-временных ситуациях (1991, с. 59-60).

Целью научного психологического познания является не только описание, что тоже существенно, но и рассмотрение той роли, которую играет знание в жизни общества, как оно сохраняет память о прошлом и предъявляет себе в настоящем. Формулируя задачи «нарративной психологии», Лиотард (J.-F. Lyotard) выделяет три типа исследовательской компетентности - знать, как, знать, как излагать, и знать, как слушать (1984, с. 21).

Вышесказанное предполагает пересмотр практически всех вопросов, изучаемых в психологии в новом свете, предполагающем выяснение именно процессуальной природы человеческой активности, обусловленной контекстом реального бытия. В первую очередь необходимо переосмысление соотношения таких базовых категорий, как личность, ситуация и активность, используемых для описания социального бытия личности и ее окружения в их континуальной, экзистенциально-феноменальной, диалектической взаимозависимости. Любое акцентирование на одном из

компонентов данной триады неизбежно приводит к ограниченному пониманию сути и гипертрофированию одних ее аспектов в ущерб другим.

С. Квале (S. Kvale), описывая возможный сценарий будущего развития психологического знания, отмечает движение от археологии психики к культурному ландшафту представления мира, что предполагает «поворот лицом к укорененности человеческого существования в специфических исторических и культурных ситуациях, открытость инсайтам, поставляемым искусством и человечеством. Основные исследовательские вопросы должны включать лингвистическое и социальное

конструирование реальности, взаимозависимость локального

контекста и самости в сети взаимоотношений. И это должно требовать принятия открытой, ориентированной на перспективу и неопределенную природу знания и его проверки в практике, должно предполагать многометодный подход к исследованию, включая качественное описание многообразия отношений человека с миром и деконструкции текстов, пытающихся описать эти отношения. Остается открытым вопрос, насколько радикально и быстро эти изменения займут свое место в психологической науке, имеющей прочные индивидуалистические и рациональные корни» (1997, с. 53).

Рисуя контуры будущего психологии, один из современных авторитетов Л. Первин (L.A. Pervin) обозначает многообразие, плюрализм и расширение горизонтов как определяющие перспективу ее развития. Комплексность личности, согласно его точке зрения, обусловливает комплексность рассмотрения ее с позиций разных подходов. Время гегемонии каких-либо методов закончилось. Существует готовность к установлению связей с различными теоретическими дисциплинами. Решающим фактором здорового развития персонологии сегодня являются: серьезное отношение к вкладу альтернативных подходов; исследование феноменов максимально возможным числом разнообразных способов; возвращение к старым проблемам посредством их изучения новыми методами. Современная персонология фокусируется на личности как системе, включая взаимодействие между постоянством и многообразием, стабильностью и изменчивостью, интеграцией и конфликтами, и на изучении людей в различных контекстах на протяжении достаточно длительного времени существования паттернов, в мире их внутренних мыслей, чувств, публичного поведения (1990, с. 725-726), что приведет к более быстрому решению актуальных проблем социальной психологии.

Эти постмодернистские идеи являются новыми для отечественного читателя, привыкшего к нахождению единственно «правильных» решений. Но знакомство с существующим в мировой психологии многообразием, на наш взгляд, будет способствовать развитию нового и так необходимого сегодня качества мышления - самостоятельности анализа, умения непредвзято сопоставить, проанализировать, взвесить все за и против, совершив собственный, обоснованный выбор. Самостоятельность мышления делает человека более свободным и автономным как в выборе собственного пути, так и в адекватной оценке возможных его последствий.