5. ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ КРИТЕРИИ ЗАЩИТНОГО МОТИВА

Приступим к анализу характерных черт защитного мотива, благодаря которым можно выделить его среди мотивов, считающихся обычными, то есть такими, пропрайма которых приспособлена к сформулированной цели в той степени, в какой это позволяет интеллектуальный уровень личности и ее знания о мире. Исследования, которые я вел на пациентах Городской консультации психического здоровья в Познани, позволяют назвать три основных опознавательных критерия. Два основываются на анализе содержания мотива, а один — на анализе поведения, регулируемого таким мотивом.

Следовательно, анализируя содержание разных защитных мотивов, мы можем убедиться, что содержание цели в защитном мотиве находится в логическом противоречии с содержанием программы, тогда как личность, кото рая нас информирует о своем мотиве, обладает достаточно высоким интеллектуальным уровнем, чтобы не допустить такого рода противоречия. Вот пример.

Д. О., 58-летний инженер, не отдает зарплату жене, ведущей хозяйство, объясняя свое поведение воспитательными целями. Он утверждает, что жена его в общественном отношении неразвита, беспомощна и только таким образом он может научить ее самостоятельности в борьбе за существование. Конечно, Д. О. питается вне дома, оставшиеся же деньги кладет на книжку, поскольку живет в постоянном страхе перед беспомощностью, когда пойдет на пенсию. Д. О. старше жены на 20 лет. Никто, кроме непо, не верит, что такого рода воспитание жены может дать положительный результат. Когда этому пациенту приводились примеры защитных мотивов с подобной структурой у других людей, он с легкостью находил (заключающуюся в них ошибку. Только к собственному мотиву он относился некритически.

Конечно, иначе обстоит дело с людьми умственно отсталыми. Когда женщину, страдающую слабоумием в степени дебильности, изнасилованную группой хулиганов, судья спросил, почему она не звала на помощь, она ответила: «Не кричала, так как боялась, что может прийти милиция». Шизофреник на вопрос, почему он пишет грубые пасквили на начальство, ответил: «Делаю так, потому что меня бросила невеста». И в первом и во втором случаях мотивы являются обоснованными. На таком уровне ориентировки или при нарушениях такого рода обоснование, более связанное с программой действия, объективно невозможно и мотив этот нужно считать не защитным, а патологическим.

Можно назвать также другой вид защитного мотива, когда программа логически не противоречит цели, но в то же время связана с ней только частично. В качестве примера приведем упомянутого в предыдущем разделе Г, Й. Анализируя его мотив, мы должны согласиться с тем, что включение в программу деятельности контроля за распоряжениями начальства в известной мере обоснованно, то есть ведет к цели, которая для Г. Й. заключалась, как он утверждает, в заботе о благополучии учреждения. Эта цель, казалось бы, оправдывает выступления на собраниях, сочинение петиций, агитацию коллектива, обращение к вышестоящему начальству. Программа Г. Й. не содержит якобы ничего другого. Однако Г. Й., как администратор с многолетним стажем, должен был знать, что одно только мелочное «контролирование» начальства, раздувание пустяков никогда не приведут к поставленной им цели. Тем более что Г. Й. не вносил никаких позитивных предложений, которые могли бы противостоять начинаниям новой администрации. Это была критика ради критики.

Таким образом, в мотиве этого вида цель, строго говоря, логически не противоречит программе, но обосновывает ее лишь частично. Следует заметить, что я не имею в виду ошибок, то есть ошибочно установленной программы, которая при первой возможности будет пересмотрена. Речь идет о таком мотиве, содержание которого не подвергается изменениям, несмотря на то, что практика иногда ощутимо показывает его нереальность. Этот тип защитного мотива особенно выразителен у сутяг, нарушение приспособления которых имеет реактивное происхождение.

Например Б. Л., адвокат на пенсии, постоянно затевает сложные судебные процессы о возвращении ему взятых много лет назад 150 злотых. Целью, к которой применена его программа, является «торжество справедливости». Не подлежит сомнению, что если нанесен ущерб, следует его возместить, необходимо бороться с несправедливостью. Но в данном случае программа оказалась в явной диспропорции с экономической стоимостью, которую можно получить в случае успешной реализации программы. Не имеет смысла так рьяно затевать дела с целью возвращения 150 злотых. Мы, однако, видим, с каким удовлетворением Е. Л. пишет все новые заявления, как охотно, с излишними подробностями рассказывает о своих боях. Е. Л., во всяком случае, не производит впечатления пострадавшего старика. Он полон энергии, часами просиживает в здании суда, присутствует на слушании многих дел, любит давать советы ожидающим свидетелям. Анализ его биографии, психологические беседы в достаточной степени убеждают нас в том, что его мотив висит защитный характер. Как бедна, бессодержательна была бы жизнь этого пенсионера, если бы он вдруг выиграл свое дело!

Значит ли это, что в каждом таком случае мы имеем дело с защитными мотивами? Конечно, нет. Как уже говорилось, о защитном мотиве может идти речь только тогда, когда личность в ходе реализации своей цели не в состоянии из-за невротических нарушений произвести реалистический анализ программы действия и установленной цели. В случаях когда в основе сутяжничества можно вскрыть первичные по отношению к действию психические нарушения, мы уже имеем дело не с защитным мотивом, но с мотивом патологическим, связанным с бредом преследования или со слабоумием, «структурно» делающим невозможным правильное отношение к своей программе действия.

Указанные выше два критерия защитного мотива относятся к содержанию самого мотива. Как, однако, показывает опыт, наиболее надежный показатель дает анализ хода реализации программы, заключающейся в мотиве. Деятельность человека, направляемую защитным мотивом, характеризует негибкость, выливающаяся в полную неспособность делать выводы из практики и, как правило, все большее расхождение между целью и программой действия.

Даже опытного психолога поражает, как часто люди с высоким интеллектуальным уровнем, с большими знаниями и жизненным опытом в некоторых «сферах действия» совершенно не используют свои познавательные возможности. Приведу следующий яркий и довольно типичный пример.

Мать-вдова поссорилась с сыном, пытаясь бестактно контролировать его переписку, телефонные разговоры, воздействовать на его «симпатию», чтобы помешать встречам и т. д. Свое поведение она объясняла стремлением создать дома спокойную обстановку, чтобы сын мог беспрепятственно закончить учебу и не сошел с пути истинного. Долгое время это приводило к резким спорам, после чего сын в конце концов переселился в другой город под предлогом изменения направления в учебе. Следует заметить, что молодой человек был очень уравновешенным, хорошо относился к матери. Решение оставить ее он принял после долгих раздумий и нескольких бесед, во время которых старался склонить мать к изменению поведения. Это не дало никакого результата. Даже тогда, когда сын ушел, недвусмысленно дав понять матери, что было причиной «изменения направления в учебе», мать продолжала считать, что поступала правильно, сожалея лишь о том, что слишком мало приложила усилий для контроля над сыном. Вместе с тем мать — разумная, культурная женщина. После смерти мужа она смогла приобрести профессию, обеспечить себе и ребенку хорошие материальные условия и завоевать уважение окружающих.

Приведенные выше три критерия являются, как кажется, вполне достаточными для отличения защитного мотива от такого мотива, назовем его реалистическим, в котором программа полностью согласуется с целью. Еще раз при этом подчеркиваю, что в случаях особенно трудных следует всегда убедиться, не имеем ли мы дело с патологическим мотивом, связанным с психическим дефектом.

Источник: Казимеж Обуховский, «Психология влечений человека» 2003

А так же в разделе «5. ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ КРИТЕРИИ ЗАЩИТНОГО МОТИВА »