При подробном рассмотрении той части культуры, элементы которой имеют непосредственное отношение к человеку и его образу жизни, видна определенная динамика углубления содержания духовной культуры общества через формирование духовного здоровья общества, достижение которого возможно лишь тогда, когда психически здоровы индивиды, составляющие это общество. А это возможно при достаточно высоком уровне развития культуры психической, тех знаний, умений и навыков психотехнического характера, при помощи которых индивид справляется с негативным воздействием среды. И именно психическое здоровье индивида — его ясный ум человека, выбирающего свой жизненный путь и средства достижения целей — становится краеугольным камнем не только в оздоровительных системах, но и в деятельности любого ментального консультанта (педагога, социолога, психолога, психотерапевта и т. п.). С одной стороны, как цель оздоровления, а с другой — как существенное ограничение к различным видам деятельности.
Итак, и физическое здоровье народа, и духовное здоровье общества становятся обусловленными психическим здоровьем индивида, обладающего определенной психической культурой. Но каково современное состояние провинциальной психической культуры, к которой принадлежит значительная часть участников спортивной деятельности?
Разрушая религию, тоталитарная система разрушала религиозную психическую культуру и ее психотехники выбора целей жизни и достижения душевного равновесия. Миллионам людей было плохо и неуютно. Но как только тоталитарная система стала распадаться сама, многим стало еще хуже. Потому что лишенные психологической защиты психотехник религиозного общества люди оказались и без защиты официальной идеологии тоталитарной системы, и без каких-либо навыков поддержания психической культуры на приемлемом уровне. Результат — потеря столь важного для индивида в его взаимоотношениях с обществом ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ. Особенно ярко это проявляется в провинции, где дефицит качественной информации наиболее велик, а предрассудки и суеверия имеют глубокие исторические корни.
Согласно формулировке ВОЗ, «здоровый» — это благополучный физически, психически и социально.
ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ — это умение жить в ладу с собой и не конфликтовать с окружающими. Всему этому можно и нужно обучать население страны и спортсменов в первую очередь. Это признаки культуры психической. В ситуации же, когда определенная психическая культура не сложилась, наблюдается всеобщая невротизация населения, дезинтеграция психики и повальная шизоид- ность (в социально-культурологическом смысле).
Человек теряет перспективу и уже не может разумно повышать физическую культуру и осознанно углублять духовную. И именно в этот момент, через идею укрепления здоровья физического, психическое здоровье становится объектом пристального внимания различных оздоровительных систем. Особенно тех, где психотехники являются важной частью. Но если физическое здоровье и его достижение обусловлено анатомией и физиологией тела (его, как известно, не обманешь — оно или здоровое, или больное), то с ПСИХИЧЕСКИМ ЗДОРОВЬЕМ все обстоит гораздо сложней. Оно является продуктом психической культуры, а ее сейчас целостной просто нет. По мнению И. Калинаускаса, есть части, элементы, слепки других культур. И их потребляют в оздоровительных системах: кто йогу, кто у-шу, кто хождение по углям, кто тибетский массаж или ассирийский гипноз, кто шаманские пляски.
Иногда эти слепки культур просто враждебны. Сайентология фантаста Хаббарда, Аум синрике иглотерапевта Асахары откровенно направлены против свободы личности. Все это становится содержанием сознания широких масс людей, пытающихся разобраться в различных «школах», «учениях», «мировоззрениях». Не минует это и спортсменов, и тренеров, а также менеджеров, врачей и массажистов спортивных команд, клубов, школ.
В этих условиях дефицита ориентиров и появляется новое для российского менталитета лицо — к о н с у л ь т а н т п о м е н т а л и т е т у. Человек, берущий на себя обязанность учить правильно жить и думать и право давать верные советы. Будучи представителями разных ветвей наук о человеке (педагоги, социологи, психологи, психотерапевты, врачи, валеологи, теософы, народные целители, астрологи и пр.), они единодушно направляют свои усилия, прежде всего, на «врачевание души», понимая, что через ее лечение лежит самый короткий путь как к кошельку клиента, так и к полному его подчинению.
Зададимся вопросом, почему благородная идея помочь человеку стать здоровым, сильным и независимым приобретает уродливые формы закабаления его сознания,сектанства?
На наш взгляд, проблема, которую мы наблюдаем воочию на практике, имеет глубокие методологические корни и выражается в методологическом диссонансе между диагнозом и воздействием, которое оказывает педагог, психолог, врач, ва- леолог, экстрасенс, целитель на пациента.
Диагноз — это объективная, реальная вещь. Здесь чудеса невозможны. А вот воздействие — это множество каналов, и проверить, есть ли эффект на самом деле, крайне сложно, и соблазн «сотворить чудо» очень велик.
Одной из методологических особенностей психодиагностики является познание не чисто внешней для человека реальности, а отражение этой реальности в психических явлениях. Психическое, являясь отражением, само становится объектом отражения. Именно здесь возникает проблема соотношения объективного и субъективного по отношению к методам психодиагностики, которая, видоизменяясь, становится проблемой закономерного и случайного. Субъективизм исследователя в виде субъективной избирательности к той или иной теории придает ложный смысл результатам диагностики, имеющим объективную природу.
Одним из ярких примеров является появление работ, опирающихся на астрологическую трактовку проявлений темперамента (древнекитайские, древнетибетские и др. системы). Подобная информация широко распространяется средствами массовой информации, где прогнозируется поведение человека в зависимости уже не от месяца рождения, а дня. Большая армия исследователей, занимавшаяся разработкой модельных характеристик, например, идеального спортсмена и отдельных сторон его подготовленности, не нашла в себе смелости однозначно сказать, что модели есть вообще, а подобная детальная трактовка общих астрологических закономерностей вводит в заблуждение, прежде всего, широкие массы педагогов, психологов и их клиентов.
Печально, но в практике спорта высших достижений наблюдается увлечение составлением гороскопов, гаданием на картах Таро и даже воздействием на соперника колдовской техникой вуду. И чем провинциальней менталитет спортсменов и тренеров, тем легче они попадают в сети шарлатанов и мастеров чудес.
В данном случае позиция педагога, психолога (валеолога, врача и т. д.) при выборе системы воздействия, степень его субъективизма в отражении реальности объективного факта зависит от степени объективности выбранного метода, понимания истоков его появления.
Если в постановке диагноза субъективность ментального консультанта может быть снижена или устранена объективностью метода исследования, то при психорегуляции (ПР) или иной форме воздействия она неизмеримо возрастает. Это вызвано тем, что ПР как разновидность психотерапии — это балансирование на грани научно-религиозного. Существует множество причин, подталкивающих психолога шагнуть от убежденности в существовании Высшего смысла Природы как проявления материалистического монизма к религиозности как вере в Бога, идеализму.
ПР — это всегда Убежденность в смысле, которая возникает, когда высвечивается адекватное предметное содержание сознания. Смысловое содержание Убежденности зашифровано знаковой системой, которая в сознании отдельных субъектов ноосферы проявляется в виде информационных текстов. И тогда выбор Мифа, которым пользуется психолог или психотерапевт в работе с клиентом, определится не аргументированностью, методологической взвешенностью, а плотностью распределения случайной величины (вероятности) смыслов на оси смыслов.
Т е. он выберет не истинное, а то, о чем много информации, о чем все говорят и чем все занимаются, отойдя от персонализированности Убеждения к универсальности выбранного Мифа. А там, где исчезает персонализированность Убежденности в смысле, появляется вера в Бога как явление более узкое, требующее от ментального консультанта иных методологических подходов, заставляющих выходить за рамки человека, заниматься сверхчеловеческим, космическим сознанием. И тогда отношения клиента и ментального консультанта становятся иными — нефункциональными, окрашиваясь религиозным содержанием. Показателен здесь основной из методов борьбы с проблемами, присущий всем религиям мира, — уход от борьбы с проблемами, смирение. Объектом усилий консультанта становится в данной ситуации не человек и его проблемы, а «темные» силы, и тогда теряется понимание того, что человек — это настоящий факт, «резюме познания». При этом возникает методологический диссонанс между научностью психодиагностики и религиозностью многих систем психорегуляции и систем оздоровления.
Именно поэтому все газеты заполнены объявлениями об оказании услуг по устранению порчи, сглаза, влияния темных (и не очень) сил.
Было бы опрометчиво отрицать наличие постоянного диссонанса между логикой и мифологией, сводя проблему к наличию борьбы между современными материалистическими и идеалистическими мировоззрениями. Эта проблема была всегда, чему примером служит так называемая буддийская логика, созданная в VI—VII вв. н.э. двумя великими светилами буддийской науки — учителями Дигна- гой и Дхармакирти. Представляя собой, прежде всего, учение о формах силлогизма, она содержит нечто большее — это теория роли ощущения во всем содержании нашего знания, теория достоверности нашего знания и реальности внешнего мира, познаваемого нами в ощущениях и образах. Эта система не имела специальных связей с буддизмом как религией, отрицала бога, отрицала душу, отрицала вечность. Она не принимала ничего, кроме изменчивого потока приходящих явлений и их конечного вечного успокоения в нирване. Это был взгляд на ось смыслов, поразительно напоминающий основные положения гештальттерапии.
Принцип гештальттерапии «здесь и сейчас» наиболее полно, пожалуй реализуется в физической культуре и спорте высших достижений, точно отражая жесткую реальность бытия: необходимы материальные, физически существующие результаты, а не мифические, существующие лишь в сознании их создателя, которыми зачастую выступают изобретатели различных мифологизированных систем оздоровления, лечения, развития, а в последнее время — чудодейственных систем достижения высоких спортивных результатов. К сожалению, среди них часто встречаются врачи различных специальностей и, увы, психотерапевты.
Обращает на себя внимание и факт отхода современными психологией, психотерапией и образованием от заинтересованности и изучения такого важного качества, как воля. Поразительно, но и психология, и педагогика спорта потеряли интерес к этому наименее исследованному качеству. Более того, налицо увлечение «синтетическими», «интегральными» методами воздействия на спортсмена, где понятие «интегральность» сводится к простому суммированию методов в надежде, что произойдет удачное сложение эффектов воздействия и результат будет достигнут.
Р. Ассаджиоли (1976) обратил внимание на то, что основная цель воспитания воли очевидна: без нее нельзя ни принять решений, ни добиться их выполнения. Т. е. активность человека, его убежденность в смысле своей деятельности зависит от его способности сдвинуть инертную систему в сторону достижения поставленной цели. И для этого у него надо воспитать способность «развивать волю для развития воли». Для этого необходимо мобилизовать у спортсмена всю энергию его влечений и направить ее на развитие воли. Для этого надо объективно оценить уровень воли, а затем объективно зафиксировать полученный результат. Но именно этого все чаще не хочет делать клиент (спортсмен), а его консультант легко поддается соблазну передоверить тяжкий труд по продвижению к цели воле случая, высшим силам, влиянию звезд, пряча академическую необразованность за туманными терминами, мифическими советами и шаманскими камланиями с бубном.
Обозначенный методологический диссонанс в сознании психолога-консультанта усиливается по мере ослабления его академических, научных знаний, с одной стороны, и усиления информационного давления, повествующего о «чудесах» народных целителей, роли религиозной веры, оказавшей якобы решающее влияние на события — с другой.
А степень усиления методологического диссонанса зависит от глубины «провинциальности» сообществ, в которых функционирует ментальный консультант.
Существенным фактором, повышающим авторитет спортивного психолога, является создание научно обоснованных условий для его работы. Таковыми, прежде всего, являются комната, кабинет, центр психологической подготовки (разгрузки), место, где спортсмен находит понимание, помощь и спокойствие, которых так не хватает в современном, испытывающем футурошок, обществе.
Предлагаемый проект в различной модификации неоднократно реализовывался на базах подготовки спортсменов, например, ГСБ Цахкадзор, Медео, ЦСК ВВС, Динамо-Новогорск.