По всей справедливости он полностью исключен из практики операционных мирного времени. Его высокая токсичность и свойство вызывать непоправимые изменения в миокарде и паренхиматозных органах делают его применение в современной клинической практике почти что недопустимым. «Коварство» хлороформа состоит еще и в том, что в отличие от эфира широта его наркотического диапазона весьма незначительна.
При эфирном наркозе у неопытного наркотизатора раненый будет «спать недостаточно глубоко или перепесет непомерное наркозрэе возбуждение. Только при значительной передозировке, а главное, вследствие недостачи кислорода, наступит асфиксия, с которой можно вовремя и легко справиться. Отравить эфиром до смерти почти невозможно. Несчастье может случиться только вследствие асфиксии, и это было бы следствием элементарного недосмотра.
Иное дело с хлороформом. Граница наркотической концентрации хлороформа в крови чрезвычайно близка к токсической, и в последнем случае катастрофа наступает быстро, неожиданно и часто бывает непоправима. Центральный паралич дыхания при этом сочетается с поражением сосудистых центров и остановкой отравленного сердца.
Сказанное должно служить серьезнейшей оговоркой справедливого суждения, что засыпают раненые под хлороформной маской в общем легко, гораздо легче и быстрее, чем при эфирном наркозе. Зато бдительность наркотизатора при хлороформном наркозе должна быть особо напряженной.
Задача не в том, чтобы раненый заснул быстро и без возбуждения, а в том, чтобы безопасно и без тяжелого отравления обеспечить глубокий хирургический наркоз, дабы можно было безнаказанно провести все потребные оперативные манипуляции даже на таких чувствительных органах, как нервные стволы, надкостница, париетальная брюшина и брыжейка. За недостаточную глубину наркоза раненый может заплатить тяжелым послеоперационным шоком, исход которого бывает иногда летальным даже через много часов вопреки энергичным оживляющим мероприятиям. За передозировку хлороформа расплата бывает тут же, на операционном столе. При эфирном наркозе у неопытного наркотизатора раненый плохо спит и мешает оперировать. При хлороформе раненый заснет обязательно, но может не проснуться.
Повторяю, легкость хлорофомного усыпления — вещь обманчивая. Бесспорно то, что не нужна почти никакая аппаратура: наркотизировать можно через носовой платок, кусок марли, даже без всякой маски — из ампулы, капельницы или простого пузырька мимо пробки, лишь бы не вызвать ожога носа, губ и век хлороформом; чтобы этого не случилось, их надо предварительно смазать жиром.
Сам хлороформ не горит и не взрывается, допуская операции, где угодно, хотя бы в подземном блиндаже при зажженных свечах. Упаковка его удобна и портативна.
Многие из перечисленных свойств хлороформа настолько соблазнительны для военной обстановки, что выключать его вовсе из арсенала
военных анестетиков пока нельзя. В руках опытных наркотизаторов применение хлороформа даже в чистом виде сможет иногда оказаться удобным выходом в трудной боевой обстановке. Для менее квалифицированных наркотизаторов он облегчит ведение ингаляционных наркозов в качестве компонента наркозных смесей, о которых я скажу ниже.