Для идентификации судебной психологической деятельности применялось множество терминов. Хотя термины никогда не отражали эксклюзивные категории судебной психологии, они идентифицировали ее различные сферы внимания. Примерами выступают следующие термины: психология криминального поведения (см., например, Pallone & Hennessy, 1992), полицейская психология (см., например, Bartol, 1996), поведенческая наука (см., например, Reese, 1987a), следственная психология (см., например, Canter, 1994), психология и закон (см., например, Wiener, Watts & Stolle, 1993), закон и психология (см., например, Ogloff, 1999) и судебная клиническая психология (см., например, Thomas-Peter & Howells. 1996). В недавнем обзоре истории судебной психологии Бартол и Бартол (Bartol & Bartol, 1999) добавили к этому перечню еще два термина: исправительная психология и криминальная психология.

Эти понятия, говорящие о разной направленности интересов, совместными усилиями психологов свести воедино не удалось. Наоборот, оказалось, что эти формулировки всплыли на поверхность независимо в качестве отдельных областей профессионального интереса и что все они обладают и сходством, и различиями. Однако, несмотря на их разные точки зрения, их можно сгруппировать на общей содержательной основе, выступающей предметом исследования. Во-первых, и психология криминального поведения, и криминальная психология занимаются психологическим изучением преступления. Во-вторых, кроме интереса к криминальному поведению, судебная клиническая психология и исправительная психология оказываются дополнительно сосредоточенными па обследовании членении или реабилитации социально нежелательных паттернов поведения. В-третьих, полицейская психология, поведенческая наука и следственная психология обращаются к методам и техникам полицейских учреждений. Наконец, область психологии и закона фокусируется преимущественно на судебном процессе и установках и убеждениях участников.

Рациональное инспектирование этих группировок говорит о четырех главных содержательных темах. Эти четыре тематические области можно обозначить как

а)криминал; б)клиника; в)следствие; г) закон. Диаграмма на рис. 12.1 наглядно показывает эти группы и демонстрирует, что несмотря на разницу в наименованиях значительное пересечение по-прежнему сохраняется. .

Например, криминальное поведение может быть предметом внимания криминальной психологии в ходе академического изучения преступления (см., например, Samenow, 1984), клинической психологии — в оценке будущего рецидивизма (см., например, Melton, Petrila, Poythress & Slobogin, 1997), следственной психологии — в попытках разработать личностные профили насильников (см., например, Canter & Heritage, 1990), а психологии закона — в консультации с юристами насчет общественного отношения к отдельным паттернам криминального поведения (см., например, Craig & Waldo, 1996). Полицейские техники ведения расследования также являются темой следственной психологии (см., например, Canter, 1994), клинической психологии (см., например, Lanyon, 1997) и психологии закона (см., например, Ruby & Brigham, 1998). Наконец, и психология закона, и клиническая психология обращались к когнитивным вопросам, способным повлиять на решение присяжных (Kassin & Sukel, 1997, и Koss, Tromp & Tharan, 1995 соответственно).

Поэтому очевидно, что эти содержательные группировки судебных психологических терминов не описывают независимых областей интереса. Скорее, поскольку кажется, что они возникли самостоятельно, они описывают стандартный подход, способный запутать представление о сути судебной психологии. Поскольку уникальность судебной психологии заключается в ее применении в процессе, осуществляемом системой правосудия, постольку имеет смысл использовать этот процесс в качестве классифицирующего путеводителя взамен содержания отдельных областей судебного интереса.