Материалы для самостоятельного анализа и обсуждения (продолжение протокола)

Приведенный ниже протокол разделен на ряд смысловых фрагментов. После каждого фрагмента присутствуют комментарии супервизора (наблюдатель 1), которыми он делится в беседе с консультантом после однократного прослушивания очередного фрагмента. Они не должны вас смущать, так как отражают одну из возможных точек зрения, причем в некоторых аспектах консультант не согласен с выражаемыми оценками и интерпретациями. Замечания наблюдателя, сопровождающие протокол, скорее «затравка» для вашего собственного анализа, нежели «истина в последней инстанции». После прочтения очередного фрагмента сформулируйте две группы вопросов: —

вопросы, которые бы вам хотелось задать супервизору, если бы вы были консультантом; —

вопросы, которые бы вам хотелось задать консультанту, если бы вы были супервизором.

Начало второго фрагмента:

К. — Чего не можете?

А. — Под машину даже хотела бросаться.

К. — Под машину хотели броситься?

А. - Да.

К. — Э... Вы так сильно переживаете?

А. - Да.

К. — Мгм. А-а... что Вы чувствуете?

А. — Я просто... ну как сказать... не знаю. Когда я его вижу, у меня настроение такое хорошее или по телефону разговариваю с ним.

К. — Мгм... Вы...

А. — Так как... какая-то не такая.

К. — Какая-то не такая?

А. — Да.

К. — То есть, когда Вы его замечаете, Вы чувствуете в себе какие- то изменения?

А. — Ага!

К. — Мгм... а что это за изменения?

А. — Знаете, у меня сразу настроение такое хорошее.

К. — Хорошее настроение.

А. - Да.

К. — Мгм... А еще что?

А. — Когда я... ну как... он меня, например, на коленки посадит, обнимет, я даже плачу.

К. — Мгм... Вам очень приятно находиться рядом с ним.

А. - Да.

К. — Мгм... (пауза). А вот... вроде бы у вас хорошо складывались отношения, Вы как-то общались с ним, Вам было приятно с ним находиться (Да. — А.)... а потом что произошло, что случилось?

А. — Ну, у него... он помирился со своей женщиной... (Мгм... — К.) Он и сейчас хорошо ко мне относится, просто редко я с ним встречаюсь.

К. — То есть после того, как он помирился, ваши встречи стали реже (Да. — А.), а отношение к Вам с его стороны...

А. — Нормальное... ну как... такие же. Понимаете, все равно не так чувствуешь себя: вот я ему звоню, да, спрашиваю: «Она дома?» — он говорит: «Да», — я кладу трубку и реву сижу (Мгм... — К.)

К. — После этого Вы себя не так чувствуете?

А. — Нет, к нему у меня отношение... к нему у меня чувства, да, остались такими же, да, но уже как-то... мне обидно просто.

К. — Обидно...

А. — Да, то что с ней помирился... Он меня на семь лет старше.

К. — Мгм... Вы обижаетесь на него за то, что он помирился?

А. — Ну, в принципе, нет: я... она... ну как... не знаю даже как сказать... (Мгм... — К.) Я не знаю, что мне делать.

К. — Мгм... Вот и сейчас... Вам очень плохо (Да. — А.), Вы

переживаете, что не можете с ним встречаться, что встречи... они стали реже.

А. — Нет, сейчас я у него.

К. — Сейчас у него?

А. — Да... просто они в другой комнате телевизор смотрят, я из другой комнаты звоню (Мгм... — К.). Сегодня я буду у него, потом завтра опять уйду.

К. — А он сейчас со своей... этой женщиной?

А. — Она нет... она так, в принципе, дома живет, просто приходит к нему, иногда остается ночевать.

К. — А Вы видели ее?

А. — Видела. Мы с ней знакомы.

К. — Мгм... Что Вы чувствовали, когда ее замечали, встречали их рядом?

А. — А... у меня к ней отвращение.

К. — Отвращение...

А. — Я ненавижу за то, что она с ним.

К. — Мгм... Вы ненавидите, ревнуете его к ней...

А. — Ну как, понимаете... мне так плохо вообще, когда она и я и он. Я с ней познакомилась у него в доме. Так нормально... В принципе с ней, ну как... она ведь старше меня, конечно, она ведь с ним пять лет прожила, а я знакома с ним только два месяца.

К. — Мгм... Вы чувствуете эту разницу в возрасте и Вам кажется, что это имеет какое-то значение.

А. — Мне кажется, что она старше и может... ну она более знает жизнь, чем я.

К. — То есть Вам кажется, если она лучше знает жизнь, то он к ней больше тянется?

А. — Нет, он к ней не больше тянется. Он ко мне тянется больше. Он говорит, что ему лучше, чем с ней, просто она прожила с ним столько, и как он ее бросит, останется со мной.

К. — Правильно ли я понимаю, что Вам кажется, что их связывает все-таки... то, что они так много прожили (Да. — А.)... и привычка некоторая их связывает... Я правильно вас понимаю? (Да. — А.) А как Вам кажется, что Вас связывает?

А. — Просто я его люблю.

Конец фрагмента.

Начало третьего фрагмента:

К. — Любите... А Вы когда-нибудь испытывали такое же чувство?

А. — Какое?

К. — Испытывали любовь...

А. — Испытывала, да.

К. — А когда это было?

А. — Ну это было давно...

К. — Давно?

А. — Да (...Мгм. — К.), года два назад.

К. — Мгм... А что Вы тогда чувствовали?

А. — Ну так же...

К. — Так же... это как?

А. — Так же... так же плакала... все...

К. — Так же... так же сильно переживали, как и сейчас.

А. — Не знаю, сейчас, наверное, сильнее.

К. — Мгм... то есть вот то чувство, какое Вы сейчас испытываете... оно Вам знакомо?

А. — Да! (Мгм... — К.) Что я, первый раз, что ль, влюбилась?

К. — А Вы много раз влюблялись?

А. — Нет.

К. — Не много... Вы себя лучше знаете... знаете, как Вы реагируете, что Вы чувствуете... Скажите, пожалуйста, как Вам кажется, что вот... влюбленность — она как у Вас продолжается... То есть: ведь если есть определенные пики... определенные спады...

А. — Нет, у меня нету никаких спадов. Просто я не могу успокоиться.

К. — Вы и тогда, когда в первый раз влюбились, тоже не могли успокоиться?

А. — Не могла, пока... Я влюбилась, я с ним дружила (Мгм... — К.), потом он мне сам надоел.

К. — Надоел?

А. — Ага... (Мгм... — К.), надоел, просто надоел.

К. — То есть вот вначале была эта влюбленность... Вам было приятно...

А. — (Перебивает) Потом он мне надоел, надоело мне на его лицо смотреть.

К. — А как это произошло?

А. — Ну не знаю... встречались... все... приходи л ко мне, я к нему, потом мне надоело на него смотреть.

К. — Мгм... А долго длились ваши прежние отношения?

А. — С ним? С кем?

К. — Да, до этого, когда Вы любили в прошлый раз.

А. — Не знаю, наверное, где-то полгода.

К. — Мгм... А потом он Вам надоел... А сейчас Вы знакомы с этим человеком около месяца?

А. — Да. А как, я не знаю, мне он не надоедает. (Не надоедает? — К.) Нет. Мне кажется, он мне не надоест.

К. — А вот представьте: если бы Вас тогда, когда Вы любили

прошлый раз... кто-то спросил, а надоест Вам когда-нибудь этот человек, что бы Вы ответили?

А. — Я даже не знаю.

К. — Ну попробуйте себя вспомнить тогда...

А. — Ну тогда, тогда мысли-то какие были...

К. — А какие мысли?

А. — Глупая была, маленькая.

К. — Ну, расскажите, э... какие были мысли...

А. — Я думала... ну... он будет со мной, все... я всю жизнь буду...

К. — То есть Вам казалось, что Вы готовы всю жизнь вместе прожить?

А. — Да (перебивая), сейчас мне тоже так кажется.

К. — А вот Вы говорите, что были глупая...

А. — Да, сейчас я не глупая.

К. — Мгм... Вам так же кажется, что Вы готовы... Вам кажется сейчас, что Вы готовы прожить вместе всю жизнь... с этим человеком?

А. — Да... (Пауза)

К. — Ну вот, представьте, прошло пять лет или десять... и кто- нибудь спросит Вас: “А помните, вот был такой человек... Что Вы тогда думали, что Вы тогда чувствовали... Вспомните... И что Вы сейчас думаете?”

А. — Ну тогда... тогда просто он мне нравился. Мне казалось, что он самый красивый... А сейчас вообще: и красивый и вообще во всех отношениях.

К. — То есть, Вы не видите в нем никакого изъяна, он для Вас просто эталон?

А. — Ну есть что-то такое... плохое, да. Но мне все равно.

К. — Мгм...

А. — А что мне делать-то?

Конец фрагмента.

Начало четвертого фрагмента:

К. — Что делать... А как Вы раньше справлялись с такими Вашими переживаниями?

А. — Я склянки раньше глотала и вешалась.

К. — Склянки глотали? Э... какие склянки?

А. — От елочных игрушек. Натолкла — ив стакан с водой и

выпила (Мгм... — К.), потом в туалет сходила и все. Ничего не было.

К. — То есть все было хорошо?

А. - Да.

К. — А как Вы вешались?

А. — Как, вот так! Как вешаются? На веревке — как. Повесилась, а меня мать сняла.

К. — А много было таких попыток?

А. — Много.

К. — Сколько?

А. — Вешалась я один раз, склянки я тоже один раз пила. (Мгм.., Мгм... — К.) Режусь я постоянно.

К. — Постоянно режетесь?... Вам это помогает как-то справиться... А. — (Перебивая) Да, это, мне кажется — дурная кровь.

К. — Дурная кровь?

А. — Мгм...

К. — В каком смысле?

А. — Ну как... я успокаиваюсь, когда я порежусь, я успокаиваюсь. К. — Мгм... А что Вы чувствуете, когда... это происходит?

А. — Я даже не знаю... Злость сначала.

К. — Злость...

А. — Ага.

К. — Мгм... А потом?

А. — Потом тоже злость, но уже не так.

К. — То есть сначала очень сильная ярость... злость, а потом

немножечко это чувство притупляется (Да. — А.)... и Вы чуть- чуть успокаиваетесь. (Мгм... — А.)... А вот сейчас что чувствуете? А. — Сейчас (Мгм... — К.), сейчас мне даже хорошо, потому что он рядом со мной, здесь. Ну а что мне делать-то?

К. — Э...

А. — Я вообще теперь решила не под машину бросаться, а под этот... в метро идти... под электричку. Там точно задавит. А что машины: объезжают, останавливаются.

Конец фрагмента.

Начало пятого фрагмента'.

К. — Мгм... Вы твердо решили такое сделать?

А. - Да.

К. — А скажите, с какой целью... Вы это делаете?

А. — Мне кажется, я что-то докажу этим.

К. — Докажете?

А. — Да.

К. — А что Вы...

А. — (Перебивая) Мне кажется, что он не верит, что... что у меня какие-то чувства к нему есть.

К. —... И Вам кажется, что такой поступок... заставит его поверить в то, что Вы действительно к нему чувствовали очень сильные чувства,... что Вы любили его?

А. — Да... Мне кажется, что когда меня задавит, да, (Мгм... — К.) и все, тогда он поймет, что я его любила, и лучше бы он со мной был.

К. — Ну вот, если он поймет... и что тогда?

А. — Тогда меня уже не будет, когда он это поймет.

К. — Ну поймет... а через... через месяц опять будет встречаться с этой женщиной... и жить... а через два месяца совсем забудет о Вас... и ничего не останется в его голове.

А. — Нет, останется.

К. — Ну, скажет: «Да — была, да — любила... ну и что... ведь

жизнь-то идет. Я все-таки молодой человек, мне всего лишь 30 лет. У меня вся жизнь впереди».

А. —... Почти что его ровесник!

К. — (Озадаченно) Вот... И забудет... Мужчины, к сожалению, очень быстро забывают, когда женщины рядом нет... очень быстро... Женщине-то кажется, что их будут помнить вечно... что они останутся в памяти... он будет переживать... Отнюдь! Я знаю массу ситуаций, массу жизненных историй, когда мужчины буквально через два... три... пять... ну в лучшем случае через год женились, у них были свои семьи, они были счастливы. И очень, очень редко... когда вот так с ним заговоришь... он может быть и вспомнит, что было такое... А так как, вообще...

А. — А вот Вы — любили?

К. — По-моему, каждый человек испытывал такие чувства.

А. — Ну все равно. Ну я не знаю... Я не знаю, как ему это доказать.

К. — Мне кажется, Вы должны быть с ним искренни...

А. — Я ему говорила, что я его люблю.

К. — Вы знаете, вот мне, честное слово, кажется, что... как бы

совершать какие-то действия ради того, чтобы он понял, что Вы его любите... (Ага. — А.) — это, к сожалению, не приведет к успеху... Потому, что жизнь... соткана из мгновений, мгновения образуют часы, часы переходят в сутки... сутки — и так далее... годы так и тянутся. А вот что-то одно совершить, какой-то один акт. Я не знаю... казалось бы, вот все-все другому отдать — это легко. Вот сейчас... вот я готов это сделать и я это сделаю. Но это большая ошибка думать, что он будет помнить. Гораздо важнее доказывать ему всей своей жизнью, доказывать каждым шагом, доказывать тем, что Вы рядом с ним... А не каким-то одним поступком..

А. — А вот Вы знаете, да, я ему звоню (Мгм... — К.), он спрашивает: «Где ты, откуда ты звонишь?»— у меня дома телефона нет (Мгм... — К.). А я ему говорю: «Ну ладно, я пойду». Он спрашивает: «Куда ты пойдешь?». А я ему специально говорю: «Пойду к другому X.», — его X. зовут, — а он такой: «Ну и иди». Знаете, как мне обидно! (Мгм... — К.)- Нет, он не говорит: «Ну и иди», он просто говорит: «Иди».

К. — Мгм... То есть он не показывает вида, что это его задевает (Да. — А.) Мгм... И Вам обидно, что он так реагирует. (Конечно. — А.) Мгм... да-а...

А. — Так-то он очень ласковый.

К. — Мгм... (пауза). А как Вы пытались ему доказать, что Вы его любите?

А. — Я ему говорила, относилась к нему так, как он ко мне.

К. — Мгм... (пауза). Вы знаете, иногда складывается так ситуация, что один человек любит гораздо сильнее... (Чем другой. — А.) Да. Такое бывает. Любовь ведь вещь такая — не всегда бывает взаимной...

Обрыв связи. Пять секунд спустя:

К. — А зачем тогда Вы пытаетесь ему доказать, что Вы его тоже любите?

А. — Ведь мне это только кажется, он мне об этом не говорит...

К. — (Пауза) Вот Вы знаете, может быть, я ошибаюсь, Вам все равно виднее, Вы его лучше знаете... Но мне представляется что...э... любовь — это такое чувство, которое у каждого просыпается как бы постепенно... Вот Вы сейчас это чувствуете... оно есть... оно переполняет Вас. У другого человека это может быть в гораздо более спокойном виде, в меньшей степени выражено... Вот... И нужно некоторое время для того, чтобы это чувство взросло в нем, чтобы оно распустилось, как цветок распускается ранним утром... в этом человеке, понимаете?

А. — Это что, нужно время для этого?

К. — Мне кажется, да. Мне кажется, это не такой одномоментный акт: раз и все. Мне кажется, что нужно некоторое время, чтобы у другого человека проснулось такое же чувство, как у Вас. Может быть, оно еще недостаточно зрелое; может быть оно... не такое по своей силе, как у Вас. Вот... и поэтому нужно время некоторое. Нужно ждать, нужно терпеливо ждать. И нужно своими поступками, делами, своим отношением к нему поддерживать, поддерживать это чувство в Вас и... показывать ему, что он Вам небезразличен, что Вы заботитесь о нем. Но для этого нужно время.

А. — (После паузы) Что мне остается — только ждать?

К. — Ждать... (с неопределенной, вопросительно-повествовательной интонацией). Вы знаете, иногда время, не случайно говорят, что оно лечит, показывает, кто на самом деле человек. И время проверяет наши чувства. И если это сильное чувство... у Вас, если это действительно любовь, то... это чувство и будет. Оно сохранится, оно окрепнет. Оно будет зрелым. И так же с его стороны: Вам кажется, что он тоже любит Вас. И со временем Вы окончательно убедитесь в этом, потому, что чувство должно... Это как вино, понимаете, чем больше оно стоит, тем крепче оно... тем лучше оно. Поэтому нужно выждать... посмотреть... Убедиться в себе, в своих чувствах. Убедиться в его чувствах. И тогда уже будет понятно, что делать. Со временем.

Конец фрагмента.

Начало шестого фрагмента:

А. — Вы постоянно на телефоне?

К. —... Но сегодня я дежурю... Вы знаете, меня зовут С.К.

(псевдоним). Если у Вас когда-нибудь будет желание поговорить со мной, позвоните. Вам обязательно скажут, когда я буду дежурить.

А. — Я, наверное, через неделю где-нибудь так позвоню.

К. — Мгм... Мгм...

А. — Спасибо Вам большое.

К. — Вам большое спасибо, мне приятно было с Вами поговорить.

А. — Спасибо.

К. — А как Вас зовут?

А. — А.

К. — А сколько Вам лет?

А. — Девятнадцать... будет.

К. — Очень приятно... ну ладно... Спокойной ночи.

А. — Вам большое спасибо. Спокойной ночи.

К. — Всего доброго.

А. — Мгм.

Абонент положил трубку.

Конец разговора.

После прослушивания второго фрагмента:

(С. — супервизор)

К. — Сейчас послушал фрагмент. Скажи, как изменилось твое представление об абоненте, о характере его переживаний. Как будет, на твой взгляд, беседа дальше развиваться.

С. — Мне теперь стало жалко, потому что я почувствовал, что ее проблемы для нее очень значимы. В то же время я порадовался своей проницательности. Я угадал тот момент, что она к ней ревнует; для нее главный враг — эта женщина, а не он. Больше всего мне в ней симпатично, что она действительно его любит, потому что у нее нет переноса с этой женщины на него. Ей просто обидно. Бессилие. Но злости и такого «фи!» — нету. Значит, это любовь, наверное, была. Она мне стала более понятна и ближе здесь.

К. — Ты поверил в эпизод с машиной?

С. — Я поверил, что у нее, может быть, было такое состояние. Но считаю, оно было достаточно мимолетным и проходящим. Не то, что я не верю — это было, правда. Но она этого бы не сделала. Она — натура оптимистичная, и потом у нее есть любовь. Любовь — это конструктивное чувство, которое удержало бы ее от такого шага. Есть моменты счастья в ее теперешнем понимании: сидеть у него на коленках и плакать. Нет беспросветной черноты, есть препятствие к всепоглощающему счастью, огромному счастью. Поэтому, мне кажется, она бы этого не сделала. Хотя минутное чувство было.

К. — На что бы ты работал дальше?

С. — Наверное, на показ вот какой стороны: у нее есть человек, к которому она испытывает чувство, это чувство взаимно. Если она понимает, что та женщина действительно значима для него и разрыв с ней принесет боль, нужно призвать к великодушию. Сказать ей: «Будь великодушной. Дай возможность развиваться этой ситуации так, как она развивается сейчас. Не надо ничего форсировать. Постарайся успокоиться, он ведь бывает с тобой, ты ему тоже нужна... И она нужна. Дай ему немножко времени. Лови ощущение радости жизни от момента встречи с ним, коль скоро он по-настоящему свет в окошке. Иной тактики нет. Будешь отрывать — рискуешь потерять. Довольствуйся тем, что есть; дай ему возможность сделать выбор. Или уйти. Вот дилемма».

После прослушивания третьего фрагмента:

К. — Изменилось ли твое восприятие абонента?

С. — Опять изменилось. Теперь уже мне позиция ее кажется легковесной, поскольку нет анализа своих чувств и переживаний. Тогда, когда она влюбилась в первый раз, этого не было. Нравился, а потом «надоел». За этим нерасчлененным, синкретичным «надоел» — присутствует незрелость, которую она сама признает и квалифицирует как «глупая была». По прошествии времени напрашивается вопрос: «А сейчас... Где основания, что ты не такая же глупая?» Это магистральная линия. И она не может найти основания. Ей — «кажется». Чтобы быть уверенным в чувстве, нужно, чтоб оно прошло испытание временем.

С другой стороны, у меня момент с «той женщиной» вызывает противоречивые чувства. С одной стороны, она (абонент) говорит, что ненавидит ее, хотя он пять лет прожил вместе с ней. Понятно, что простой перенос себя в ее ситуацию должен открывать возможность для сострадания. А здесь — «ненавижу». С другой стороны, отказывая «женщине» в высоких чувствах, объясняя связь как привычку, себя видит победительницей. А «та» — досадное препятствие, которое в силу времени возникло раньше. Отсюда как бы признание права в обладании им. Когда я слушал этот фрагмент, я читал: «Вот если бы я встретилась раньше с ним, то ей бы вообще нечего было ловить. Я только месяц с ним, и я уже ему больше нужна». Хочу отметить, что нет глубины анализа того, что с ней происходит. Есть поверхность, что выявляет анализ ее отношения к ней и анализ своего состояния влюбленности тогда и сейчас.

И вместе с тем, я уловил какую-то ноту сострадания к «женщине». Абонент и признает права ее на обладание им, но в то же время признать этого не может, так как она — лучше, и ей хочется, чтобы он весь был ее.

К. — Что бы ты мог сказать о ее мышлении?

С. — Его нельзя назвать логически выверенным. Понимаю, много ситуативных факторов: и темп, может быть, большой, и она — у него дома, ей трудно, может быть, в возбужденном состоянии, вообще не до этого. Но логики было мало.

К. — Рефлексивность?

С. — Тоже мало. Даже в лексике описания мотивов своего поведения и как бы «признаков» любимого человека скудны. «Надоел». Или: «Я его любила потому, что он был красивый». «А тот тоже красивый». На что она ориентируется, когда... выводит понятие «любимый».

К. — Ха!

С. — Для меня это важно. «Красивый» — вот и вся рефлексивность! Нет развернутого анализа. Я даже подозреваю, что отношения ее с этим парнем достаточно эмоционально яркие. Но чего она боится? У «той женщины» — более «богатый жизненный опыт», то есть у нее есть нечто такое, чего нет у нее (абонента), и чего она не может реализовать в своих отношениях. Эти отношения длятся около месяца. Да, они более яркие. Но, возможно, она чувствует, что ее друг сложнее ее. Также возможно, она понимает, что не может дать того, что ему необходимо. Осознавая это, она сохраняет за «той» право приходить к нему.

К. — Каков характер отношений и уровень контакта между консультантом и абонентом?

С. — Позиции сейчас более симметричные. Это почти диалог равных... как бы. Но все чаще и настойчивее звучит запрос на категоричную оценку, суждение, совет: «Что мне делать?». Желание получить однозначный ответ. Если консультант не пойдет на это, скрытые нотки недовольства усилятся. Это грозит перерасти... нет, не в отчуждение... Но дистанция увеличится, они будут расходиться.

Не могу понять продуктивность линии сопоставления прошлого ее состояния влюбленности и нынешнего. Уже в том, что она сказала, из актуальной ситуации можно построить какой-то выход. Но здесь же я выскажу, что питал иллюзии. Великодушного жеста не получится. Вероятно, с ее стороны будут действия на «уничтожение» (соперницы). Помнишь, я говорил после второго фрагмента, на что бы я работал. «Можешь его потерять» и т.д. Такая интерпретация встречалась бы со скрытым недовольством. Она бы ее не приняла. Мне кажется, что у нее есть какая-то стратегия. Она знает, что делать. Если реплики консультанта не будут совпадать с ее представлениями, как надо действовать, она будет недовольна.

К. — Какие пути действия она видит для себя?

С. — Она всеми средствами будет стремиться вовлечь его в свою орбиту: секс, более частые встречи, «наезды» на него, чтобы оставил «ту женщину». В отношении ее она может действовать жестко.

После прослушивания четвертого фрагмента:

К. — Изменилось ли твое восприятие абонента?

С. — Изменения не сильные. Склянки, вешания, порезы — все это лишь усиливает во мне ощущение поверхностности, отсутствия глубины. Демонстративность. Это подтвердилось. За этими актами я вижу отсутствие систематической работы по творению себя и желание найти простое решение. Таким образом, я укрепляюсь в мысли о том, что она будет пытаться разрешить проблему одним образом — устранением конкурентки. Я верю в ее попытки покончить с жизнью, но не верю в ее готовность идти в этом до конца. Состояния, которые она при этом испытывала, заставляют меня думать о наличии у нее возможности поступать очень решительно. Не остановится ни перед чем, чтобы нейтрализовать «эту женщину».

К. — Как бы ты оценил суицидальный риск на данном этапе?

С. — Как минимальный. Это демонстрационный тип. Я помню, что наличие демонстративных попыток в прошлом увеличивает риск. От раза к разу способы разрядки становятся опаснее, а игра со смертью все «круче». Неблагоприятное развитие событий (отвержение, однозначная победа конкурентки) может спровоцировать очередную суицидальную попытку. Не будет гнушаться, чтоб это сделать при нем, использовав это в качестве средства шантажа, средства привлечения.

К. — Что бы ты мог сказать о своем эмоциональном состоянии в контексте телефонной беседы?

С. — На каком-то этапе я очень близко принял ее проблемы, сейчас ощущение некоторой дистанции. Это началось тогда, когда она стала говорить о попытках суицида. Все-таки для меня это то, что выходит за грань моего восприятия. Это — некомфортная для меня ситуация. Мне хочется уйти. Мне неприятно то, что она мне об этом рассказывает. Раньше она была понятна и близка мне. Даже можно было говорить об идентификации себя с ней. Этими признаниями она ушла от меня. Раньше она рождала во мне сострадание. Сейчас она уже мне рисуется как маленький эгоистичный зверек, который за свой кусок мяса готов вцепиться в глотку. Я, как консультант, боюсь стать объектом манипуляции. Я думаю, что и другой, которого она любит, может стать таким объектом. И здесь я ловлю себя на отождествлении себя с тем, которого она полюбила. И для него я вижу потенциальную угрозу, вот ведь связался. Мне его становится жалко. Была женщина, пять лет прожил с ней... А здесь какой-то месяц... Неврастеничка! Он для нее — не как субъект, который способен любить, а как средство удовлетворения своих потребностей. Субъективное измерение теряется, смазывается. За рассказом не вижу человека, о нем она мало говорит. Теперь я сомневаюсь, любовь ли это?

Хочу высказать предположение о наличии определенного стиля реагирования на значимые моменты в отношениях ее с друзьями: будь то консультант, или ее объект любви. Если консультант будет говорить то, что она хочет услышать, она будет благодарна. Если нет — обязательно продемонстрирует недовольство. Нахожусь под впечатлением метафоры — кошка с длинными когтями, спрятанными в подушечки... Но готовая их выпустить. Она сейчас пригрелась. Если бы она обратилась, когда была бы угроза ухода, она была бы жесткой. Консультанту бы досталось.

После прослушивания пятого фрагмента:

С. — Интересный момент. Здесь консультант спровоцировал абонента, подтолкнув к отождествлению себя с ее другом, проиграв одну из возможных позиций. Абонент и сама легко может представить эту позицию. Смысл позиции прост: «Жизнь идет, все продолжается... И ты — не такая величина, чтобы затмить собою все». Консультант уловил то, чего девушка больше всего боялась. Прозвучал голос, который неявно жил в ней самой. Она ненавидит соперницу, но готова согласиться с ее правом быть в жизни любимого человека. Пять лет все-таки вместе прожили! Признает это право, но не принимает сердцем: «Нет, он ко мне больше тянется». Или вот: «К. — ... а через месяц опять будет встречаться с этой женщиной... а через два месяца совсем забудет о Вас... и ничего не останется в его голове. А. — Нет, останется». Абонент спорит не с консультантом, а сама с собой. Подспудно понимает, что опасения могут подтвердиться. Но с другой стороны-то? Нет, ее, такую исключительную, такую классную, нельзя забыть... потому, что забыть нельзя никогда! Ведь я его так люблю. То, о чем говорит консультант, болезненно. Болезненно, ибо вытаскивает из глубины мысли черные, запрятанные. Ее мысли. Болезненно вдвойне, ибо похоже на правду. Болезненно втройне, ибо не абстракция (в которую впадает консультант несколькими шагами позже в его пессимистической тираде «о психологии подлых мужиков», кстати говоря, стилистика которой не случайна), а относится непосредственно к ней и касается всех трех участников треугольника. Хочет убежать от боли. «Странно» убегает, не поняв и (или) не расслышав консультанта. (Вопрос о том, стоит ли брать в кавычки эти деепричастия, решайте сами.) Результат — реплика, которая обескураживает на время консультанта: «Почти что его ровесник».

Другая реплика — «А вот Вы, любили?» — тоже весьма показательна. Если продолжать мою линию интерпретации с отождествлением, то велико искушение трактовать сказанное как: «А ты-то меня любишь?» Вопрос задается не консультанту, а как бы ее другу. Исходит из контекста предыдущих реплик консультанта («... Мужчины... быстро забывают, когда женщины рядом нет...»). Здесь абонент в консультанте видит Мужчину (представителя касты, рода...), хочет услышать его реакцию (внутриродовые отличия не имеют значения: консультант ее друг...). В более широком рассмотрении вопрос поднимает проблему выбора. Ее парень должен это сделать. «Если ты меня любишь, почему ты ее не оставляешь?» — настойчивая нота, звучащая в репликах абонента.

К. — Исходя из того, о чем сейчас говорил, какая была бы реплика на вопрос: «А Вы — любили?»

С. — Моя реплика была бы развернутой. В данном конкретном контексте я бы сказал: «Я любил женщину... одну... пять лет». И любил за то-то, за то-то и за то-то. То есть за то, чего она боится, что не может дать. Точнее, за те качества, которые у нее отсутствуют. Посмотрел бы на ее реакции.

К. — Цель?

С. — Смысл в том, чтобы она смогла поставить себя на место «той женщины» и на место человека, которого она любит. Смысл в том, чтобы «субъектные» качества любимого, мотивы его поведения были введены в ее оборот. Это собьет ее с эгоцентрической позиции. Смотри: классическая триада. Задача — показать позиции участников изнутри. Так как отождествление произошло, как минимум, сделать более ясными основания позиции парня. Показать, что они — веские, и по-человечески понятные; разрешение ситуации лежит не в простой форме шантажа и противопоставлении с использованием «тяжелой артиллерии» слез, истерик и демаршей, а в ее субъективной трансформации. Ситуация должна превратиться из одномерной в трехмерную, из плоской — в объемную.

После окончания беседы:

К. — Каковы впечатления от состоявшейся беседы? Что запомнилось?

С. — После прослушивания последнего фрагмента у меня опять изменилось представление об абоненте. Искренняя благодарность, теплые интонации в голосе по окончании беседы свидетельствуют об определенной коммуникативной культуре, которой она обладает. Теперь она не кажется «кошкой с длинными когтями».

Для окончания разговора характерно восстановление асимметричности в отношениях, которая наблюдалась в самом начале беседы. Каждый вернулся как бы к свой роли: роли консультанта и роли абонента.

Трудно оценить однозначно шаги консультанта в беседе. С одной стороны, создана мотивация для повторного обращения. Должно пройти некоторое время, чтобы А. оценила то, что произошло, выработала свое отношение. С другой, если подытожить основную мысль, которую должна извлечь девушка из реплик консультанта (окончание пятого фрагмента), в сухом остатке лишь следующее: «Время лечит. Любовь подвергается проверке. Подождите!» Свежая идея! Беда в том, что откладывается решение проблемы. Для абонента субъективно проблемная ситуация требует каких-то действий. Не думаю, что это будет законченный суицид, но вполне вероятно, что это будет скандал с «той женщиной» или симуляция суицида как средство шантажа и давления. Психологическая готовность к изменению проблемной ситуации и себя не была использована консультантом в полной мере. Рефлексивный подход — единственное, что ей было предложено. Наблюдай себя, прислушивайся к себе. Она это и делает, но только исходя из своей внутренней позиции. Временной промежуток был бы оправдан, если бы были заданы новые точки, с которых можно было бы анализировать то, что с ней происходит.

К. — Если я правильно понимаю, речь идет о фиксации позиций участников в триаде в субъективном пространстве абонента.

С. — Да. С этих точек-позиций она должна взглянуть на проблемную ситуацию. Вырваться из оков эгоцентризма. Работать не над решением проблемы из ее позиции, а над преодолением себя. Для этого нужно волевое усилие, дабы не сорваться на порезы, демонстрации и т.д.

К. — Давай сфокусируем внимание на том, что было. Как бы ты в целом оценил проведенную телефонную беседу?

С. — Прежде всего, абонента внимательно выслушали. В ходе беседы наблюдались изменения ее состояния. Не только мы чувствовали, что она разная, но и она чувствовала, что консультант тоже разный. Новые грани, которые открывались, приводили к пульсирующему сближению или расхождению. Диалог жил рассогласованностью позиций и преодолением ее. Прозвучавшие вопросы актуализировали те пласты опыта, которые не привлекались для анализа состояния абонента и ситуации. Состояние первой влюбленности, выстраивание временного контекста. Тем самым задавался импульс к рождению еще одного измерения — «позиционно-временного». Это измерение фиксирует изменение позиции в отношении проблемной ситуации во временном контексте. Так, например, весь третий фрагмент посвящен изменениям в позиции абонента по линии настоящее — прошлое. Актуальная проблемная ситуация схожа с первой влюбленностью характером эмоциональных переживаний («так же плакала» и «не могла успокоиться») и соответствующими ожиданиями в отношении будущего («всю жизнь вместе прожить»). А большая часть пятого фрагмента беседы проникнута тенденцией выйти из пределов наличной позиции абонента в условно-определяемое будущее: линия настоящее — будущее («он забудет», «будет встречаться с этой женщиной», «ничего не останется в его голове» — условно-негативное будущее; «любовь сохранится, окрепнет, будет зрелой» — условно-позитивное будущее). Такой вот позиционно-временной дрейф!

Замечание. Позиционно-временное измерение необходимо отличить от позиционного измерения, о котором супервизор говорил ранее. Позиционное измерение определяет плоскость межличностных отношений в триаде. Рассмотрим подробнее, какие возможности открывает в беседе позиционное измерение. Имеем три элемента: она — абонент А., он — герой X., «та женщина». Центральная диада: она— он. —

Какую характеристику дает абонент установившимся связям в диаде? «Любовь?» А вы? —

Каково отношение абонента к установленным связям в диаде? Устраивает лц ее такая связь? Что именно не устраивает? Каков психологический смысл связи для абонента? Для лучшего понимания этой связи необходимо реконструировать (хотя бы легкой штриховкой) микросоциальный фон, на котором она разворачивается. Фоновые персонажи: подруга, ее сестра, мать, «надоевший», «другой X.». Эти персонажи ходят в гости, снимают ее с веревки, смотрят телевизор и... все! Блеклое, маловыразительное, лишенное характеристик социальное окружение. Несмотря на его наличие, трудно отделаться от чувства, что установившаяся связь висит в безвоздушном пространстве. И лишь ненавистная женщина (лишенная тоже каких-либо очертаний, разве что «она меня старше») периодически появляется на горизонте. В этих условиях «он» — герой, луч света, мерцающий в серости буден. Такой «красивый и вообще во всех отношениях» поблескивает... пока не надоест. —

Каково отношение (предполагаемое абонентом) X. к установившейся связи? Что она реально для него означает? Супервизор предполагал развитие этой линии в беседе через отождествление (идентификацию) консультанта с X. Три группы вопросов относятся к диаде она — он. Аналогичные вопросы могут быть поставлены относительно диады она — «та женщина» и он— «та женщина». Позиционное измерение предполагает целостную картину, отражающую разнообразные позиции действующих лиц. Ее освоение, по мысли супервизора, повышает понимание проблемной ситуации абонентом и консультантом. Новое понимание рождает новое отношение — такова логика позиционного измерения.

Еще одно измерение, в масштабе которого возможно осмысленное продвижение в беседе, связано с вычленением различных аспектов состояния абонента. Как скоро осуществление телефонной психологической помощи ассоциируется с экстренностью («мне сейчас плохо») и ситуативностью («мне нужен ответ в данной конкретной ситуации»), то и выделяемые аспекты рассматриваются применительно к проблемной ситуации: эмоционально-чувственное отношение к проблемной ситуации, рационально-рефлексивное отношение и поведенческий аспект.Стремление максимально приблизиться к нуждам абонента повышает требовательность к языку коммуникации в беседе и к языку описания при супервизорском анализе. В качестве укоренившихся структур индивидуального сознания (по крайней мере, представителя европейской цивилизации) выступают неявные дихотомии: «холодная» рациональность противопоставляется чувственности, утонченная рассудочная рефлексивность — непосредственному «схватыванию», активное действенное начало— пассивной умозрительности. Устойчивые выражения, поговорки, пословицы, нашедшие постоянную прописку в повседневной обыденной речи, подтверждают наблюдение. «Глаза боятся — руки делают» (чувства противопоставляются действиям). «Умом понимаю, но сердце не лежит» (мысли противопоставляются чувствам). «Семь раз отмерь — один раз отрежь» (сначала подумай, а потом действуй).

Акцентирование, усиление и противопоставление различных линий в беседе — средство выведения внутреннего диалога в пространство телефонной коммуникации, отличающееся почти исключительно вербальным характером. Отсюда — важность про-говорения. В этой связи третье измерение в беседе задается через биполяризацию индивидуальных конструктов описания (проговаривания, осмысления) психического состояния. К числу наиболее общих и часто употребляемых относятся конструкты, устойчивые структуры описания, указанные выше: «чувства», «мысли», «действия».

Классический пример описания состояния и «проблемы» В поведенческих терминах (конструкт «ДвЙСТВИв»)— общение подростков. Для того, чтобы составить представление, как это выглядит, достаточно послушать обсуждение «новым поколением» какого-либо боевика на улице. Совмещение ис

Источник: А. М. Айламазьян, «Метод беседы в психологии: Учебное пособие для студентов факультетов психологии высших учебных заведений по специальностям 52100 и 020400 — «Психология». — М.: Смысл. — 222 с.» 1999

А так же в разделе «Материалы для самостоятельного анализа и обсуждения (продолжение протокола) »