Вот выдержка из записей Роя, иногда несколько стенографических по стилю, однако весьма показательных.

«Нашему браку всегда были свойственны движение и развитие, но не в такой степени, как за два последних года, — переезд из маленького городка в большой город, учеба наших детей в школе, эмансипация женщин, сексуальная революция в молодежной культуре — все это имело достаточно глубокие последствия. Чем старше становятся дети, тем активнее Сильвия стремится к реализации самоидентификации. Я в самом деле это поддерживаю. Я стремлюсь к плодотворным и равным взаимоотношениям. Все больше времени мы проводим в разговорах, анализируя желания: я слушаю и вытягиваю из нее мысли о себе самой и о том, какой она хотела бы стать. Это удается. Теперь она отвечает мне тем же. Замечательно, когда есть кто-то, кто помогает тебе исследовать глубины твоей души.

С помощью слов мы становимся ближе. Мы осознаем, что оба стремимся к полной открытости друг с другом, — особенно я стараюсь делиться с ней такими вещами, которыми делиться не хочется, но иначе они могут стать препятствием на нашем пути к большей близости и гармоничному развитию. Скажем, если я сержусь, или ревную, или увлекся другой женщиной и не раскрою перед Сильвией эти свои чувства и они останутся во мне, мы постепенно отдалимся друг от друга. Я обнаружил, что между нами, если я замалчиваю некоторые моменты, начинает образовываться стена — я не могу поставить заслон лишь для некоторых вещей без того, чтобы отсечь .многое.

Расцвет и упадок наступают словно бы одновременно при переменах в наших взаимоотношениях. Моменты упадка — это главным образом подспудные страхи, опасения оказаться высмеянным, обвиненным в инфантилизме, в импотенции, в занудливости — Сильвией или ее друзьями (это у меня от моего отца — его постоянные страхи и

70

тревожность). Страхи усиливаются, когда я чувствую отдаление от нее — отчужденность и пропажу спонтанной нежности — и знаю, что она расширяет свой мир, общаясь с другими мужчинами. Такие страхи могут одолевать меня в течение часа или дня. Они исчезают, когда мы разрушаем барьеры между нами и сближаемся, развеивая эти страхи до самого последнего их нюанса. Мы сверяем их с реальностью — какие у нее на самом деле взаимоотношения с другими? Я для нее особенный? В чем? А другие — особенные? В чем? Раскрыть самые интимные закоулки моих мыслей, рискуя всем, — для меня это кризис. Особенно проанализировать все мои страхи, какими бы "инфантильными" и "незрелыми" я их ни называл. Снова и снова все проговаривая, сначала про себя, а затем с нею: "Вот, знаешь, это сидит во мне, и эти чувства, может быть, никогда не исчезнут. Если хочешь получить меня, то со всеми моими страхами. Я уязвим. Я опасаюсь твоей близости с другими мужчинами". Наверное, почти год ушел на то, чтобы научиться свободно выражать такие страхи, когда я их ощущаю. Сначала приходилось сознательно заставлять себя после "разговора с самим собой" вытаскивать эти страхи наружу, то есть раскрываться именно таким ранимым и испуганным, каким я себя чувствовал».

Сильвия предваряет свои записи коротким, но важным вступлением:

«Кажется, я все жду, когда смогу написать: "И потом мы жили долго и счастливо". Но этого я никогда не дождусь. Я кое-что поняла. Много времени уходит на то, чтобы подобрать слова. Хотя было полезно все это сформулировать для себя».

И вот некоторые оттенки взаимоотношений, увиденные глазами Сильвии в одном из эпизодов совместной жизни:

«Выходные дни — последние перед отъездом Роя на целую неделю — мы провели на пляже вдвоем. Командировка требовала от Роя немало ответственности, и в выходные ему было над чем подумать.

71

В понедельник утром, после того как он уехал, я написала для него следующее:

Я потеряла тебя.

Я думаю о наших выходных на пляже —

Там бывает так славно,

В той прекрасной стране, куда мы попадаем лишь изредка.

Но, в сущности, мы не были вместе там —

Я была одна,

Ты был один,

Мы были одиноки...

Ты ждал меня,

Я ждала тебя.

Я ждала, пока захочу прийти к тебе,

А время шло,

Время шло...

Я могла бы вдохнуть в тебя силы,

Я могла бы любить тебя —

Чудный способ ворваться в будни твои, —

Но я ждала своего желания,

И время ушло...»

А вот ее комментарий к этому стихотворению, написанный для Роя:

«Я ревновала тебя к твоей поездке, к твоему деловому энтузиазму. Я хотела бы тоже слетать куда-нибудь, чтобы почувствовать такое же оживление. Могу ли я быть с тобой, отдаваться тебе, чувствуя себя такой злой? Не могу.

Ты чувствовал себя виноватым, потому что не мог выбросить из головы мысли о предстоящей неделе, — ты не имел настоящей свободы в общении со мной. На тебе лежала такая большая ответственность. А разве может человек отдавать себя другому, когда он скован чувством вины и волнуется из-за предстоящих ответственных дел?

Мы могли бы поговорить об этом сразу, но в то время еще не понимали, что происходит. Пусть позже, но нам надо обязательно поговорить об этом».

72