Научение и память. Обычно эти два слова считают почти синонимами и, как мы увидим позже, не без основания. Однако в психологическом и биологическом плане между ними существуют значительные различия. Эти различия будут тщательно рассмотрены здесь в биологическом аспекте. Описав в предыдущей главе феномены научения, мы теперь обратимся к некоторым современным проблемам фиксации следов памяти.
Как мы подчеркивали, с биологической точки зрения научение— это результат совпадения двух сознательных или бессознательных процессов в головном мозгу. Память в известном смысле представляет собой менее сложный процесс, но в других отношениях она сложнее. Память проще в том смысле, что для ее ранней стадии, т. е. фиксации, достаточно прихода к нейронам одной серии импульсов. Эти импульсы производят в центральных нейронах какое-то функциональное или структурное изменение, создавая то, что называют следом памяти, или энграммой, за неимением более подходящего термина. Механизм фиксации следов памяти широко изучается, так как эта фаза наиболее доступна для современных экспериментальных подходов. Память в целом как психический процесс гораздо сложнее научения, поскольку она включает еще механизм извлечения информации; об этом механизме мы знаем лишь то, что он основан на ассоциациях, сходных с теми, какие образуются при научении.
Память и научение имеют еще одну общую особенность: и здесь и там важную роль играет повторение. Как научение основано на многократном сочетании одних и тех же стимулов, так и для образования следа памяти требуется повторение одной и той же информации.
Теория следов памяти. Было выдвинуто несколько теорий памяти, но ни одна из них не просуществовала так долго, как теория, принятая в настоящее время. Мы еще не нашли более наглядной метафоры для описания сущности памяти, чем сравнение с «восковой табличкой», использованное Платоном. Все выражения для описания явлений, связанных с памятью (след, за- печатление, пластичность и т. п.), напоминают метафору Платона. В век магнитных элементов памяти это сравнение приобрело новую силу, и ученый, исследующий биологию памяти, выдвигая новые гипотезы, не обходится без той же метафоры.
Импринтинг. Термин «импринтинг» (запечатление) используется для обозначения одного из механизмов поведения животных. Австрийский зоолог Лоренц (Lorenz) вывел птенцов
из двух групп гусиных яиц: одну группу высидела мать-гусыня, другая группа была выведена в инкубаторе. Гусята, выведенные гусыней, повсюду следовали за ней, а инкубаторские птенцы, когда вылупились, первым увидели Лоренца и стали следовать за ним. Когда он смешал обе группы под одним большим ящиком, а затем убрал ящик, птенцы сразу же разделились, как только узнали своих «родителей». Такое явление, происходящее в очень раннем возрасте, Лоренц назвал имприн- тингом (рис. 52). Только что вылупившиеся птенцы запечатлевают в своем мозгу первый предмет, который движется и издает звуки и с этого момента следуют за ним. Это наблюдается

Рис. 52. В результате импринтинга утенок следует за каждым движением искусственной утки-ма- тери — первого движущегося предмета, увиденного птенцом после вылупления.
не только у птиц, но также у некоторых насекомых, рыб и даже млекопитающих. Оно может происходить только в первый день после рождения. Причина этого неизвестна, но, как полагают, возникающие позже условные связи и эмоциональные реакции (например, страх) подавляют этот ранний механизм имприн- тинга, который имеет особое значение для всей последующей жизни животного. Согласно Хеббу (Hebb), значение имприн- тинга состоит в том, что ранние ощущения могут определять дальнейшее поведение животного (или человека). Интересно, что результат импринтинга зависит не столько от продолжительности процесса запечатления, сколько от усилий, производимых животным, когда оно следует за объектом импринтинга. Если экспериментальный участок усеян препятствиями, им- принтинг протекает успешнее, чем в том случае, когда гусенок следует за своей естественной или искусственной матерью по гладко укатанной поверхности. Механизм такого рода запечатления должен быть сходен с фиксацией следов памяти у животных, о котором пойдет речь дальше.
Теория «двойного процесса». Важный вклад в создание современной теории следов памяти внес канадский ученый Хебб. Основываясь на работах, проведенных до него, он опубликовал
в 1949 г. гипотезу о двойственности следов памяти. Его теоретические рассуждения послужили отправной точкой для дальнейших психологических и физиологических исследований памяти. Он полагал, что внешние стимулы тотчас же ведут к образованию лабильного следа памяти, который вскоре исчезает. Между тем длительная фиксация связана со структурными изменениями в мозгу. Механизмы этих двух процессов различны. Явление ретроградной амнезии, т. е. потери памяти на события, предшествовавшие мозговой травме, по-видимому, подтверждает теорию двойственности. Больной не может извлечь из памяти только те следы, которые фиксировались в ней в короткий период перед повреждением мозга, как и в случае судорог, вызываемых электрошоком, когда тоже стираются только лабильные кратковременные следы.