Говоря максимально кратко, сущность мастерства-гунфу, о котором толкуют китайские учителя, состоит в умении укреплять, наращивать и управлять своей так называемой « жизненной энергией» или «жизненной силой» — по-китайски ци. В старинных текстах школы Тайцзицюань, например, подчеркивается необходимость позволить ци «вскипать привольно» или «свободно растекаться по всему телу», а также «сознанием вести ци и посредством ци осуществлять движения тела». В школе Мэйхуачжуан (Форма Сливового Цветка) следуют принципу: «Внутри развивать Единое Ци, снаружи тренировать мышцы и сухожилия». А в стихотворных наставлениях школы Багуачжан встречается, например, такая формула:
Внутренняя сила кружит в глубине в равновесии жесткого и мягкого.
Дух наполняет все тело — форма ци безупречна.
В другом стихотворном наставлении старых мастеров Багуачжан та же тема изложена еще подробнее. В нем говорится:
Если форма сферична, а тело цельно,
внутренняя сила сама увеличится.
Тренируй дух, веди ци и владей им постоянно.
Чтобы обрести Единое Ци хаотического начала, пестуй свой корень.
Чтобы жесткость и мягкость были едины внутри,
положись на движение ци.
Не будем сейчас углубляться в рассмотрение природы этой таинственной «энергии жизни», которая была центральным понятием традиционных китайских наук о мире и человеке, но не имеет даже приблизительных аналогов в понятийном арсенале классической науки на Западе (чего не скажешь, впрочем, о современных концепциях микромира, имеющих немало сходного с китайской теорией ци). Во всяком случае, действие «жизненной энергии» в виде ощущения как бы горячего потока, пульсирующего и струящегося в теле по неведомым извилистым путям, легко опознает на собственном опыте каждый, кто в течение некоторого времени будет строго выполнять предписания ки
тайских мастеров «работы с ци». Кроме того, присутствие ци в человеческом организме сегодня регистрируется специальными приборами. Но нужно помнить, что ощущение внутреннего тепла, достигаемое в моменты сосредоточенного покоя духа и тела, (достигаемого, впрочем, только в строго определенных позах) не есть непосредственный образ его действия или его природы, а только косвенное свидетельство его присутствия.
С древности китайцы различали несколько видов ци, пребывающего в организме человека: ци, получаемое человеком из воздуха посредством дыхания, ци, разносимое по телу вместе с кровью и лимфой, ци «питающее», находящееся внутри энергетических каналов, и ци «защитное», находящееся в тканях тела, наконец, ци «изначальное», или «подлинное», которое человек получал в момент его зачатия. Все эти виды энергии играли важную роль и в медицинской теории Китая, и в даосских концепциях психофизического совершенствования. Но сейчас важнее отметить практические аспекты «работы с ци», которые составили основу практики традиционного китайского ушу.
Во-первых, среда действия ци — это тело как нераздельная целостность, стало быть — пустотное, лишенное анатомии, чисто «энергетическое» тело Хаоса; и самое ци есть прежде всего Единое Ци, непосредственно и безусловно связывающее всякую индивидуальную жизнь с безбрежным потоком вселенской жизни. Говоря конкретнее, ци действует в теле и наполняет его целиком через энергетические каналы, выделяемые китайской медициной в качестве основного телесного субстрата. При этом различались два вида циркуляции ци — малый и большой или, по-китайски, «малый круговорот небес» (сяо чжоутянь) и «большой круговорот небес» (да чжоутянь). «Малый круговорот небес» соответствовал движению ци из нижнего Киноварного Поля, или Моря Ци, (области концентрации жизненной энергии) через точку в промежности хуэйинь вверх по заднему центральному каналу до точки байхой в темени, где оно собирается в Верхнем Киноварном Поле. Далее ци стекает (даосы говорили, «как дождь проливается из облаков») по энергетическим каналам передней части головы в рот, где скапливается в виде Яшмовой Слюны, а затем вновь опускается в Киноварное Поле. «Малый круговорот небес» ассоциировался с «посленебесным состоянием». В «большом круговороте небес» описанная циркуляция ци дополнялась обращением энергии в конечностях: от Киноварного Поля ци спускается к точке «юнцюань» (в середине ступни), затем двумя путями поднимается к плечам, оттуда растекается в руки, достигая точки «лаогун» (в середине ладоней), после чего по внутренней стороне рук поднимается к шее и в голову. Ведение ци по траекториям малого и большого «небесных круговоротов» как раз и составляло основу «внутреннего достижения» мастера кулачного искусства в Китае, и в старых школах ушу этому занятию обычно отводили не меньше времени, чем собственно физическим упражнениям. Впрочем, первостепенное значение имел все-таки мо
мент «собирания», или опускания ци в Киноварное Поле. В школе мастера Сяо Хайбо, например, ученикам предписывалось совершенствоваться только в этом фазисе внутреннего состояния. Говоря конкретнее, «работа с ци» в Багуачжан включает в себя гармоническое соединение трех аспектов: дыхание, с помощью которого в организм вводится ци из воздуха, тренировка тела, создающая условия для беспрепятственной циркуляции энергии, и собственно движение ци.
Во-вторых, действие ци, которое всегда есть ведение ци, обязательно предполагает присутствие сознания, как бы непрестанное бодрствование духа; ци — это не только энергия, но всегда также духовное, внутреннее состояние, определенное качество состояния (или, по- китайски, «форма», «конфигурация»). Первоучитель Дун Хайчуань говорил: «Пройди, исполняя формы ладони, хоть сто тысяч ли — секрет силы всегда в одном слове». И это слово — сознание, точнее, по- сердечному чувствительное сознание (синь), способное оберегать наш глубочайший опыт безыскусной, абсолютной жизненной цельности.
Поскольку действие ци всегда есть «уход в глубину», оно предстает в образе круга или, точнее, спирали, знаменующих непрерывную «потерю» движения, саморассеивание формы. Сфера и есть самый точный образ пустоты и покоя. Все движения в Багуачжан являют собой внешний образ, проекцию этой великой сферы действия ци.
Отсюда следует, что «работа с ци» требует совершенно особого усилия воли, именно — усилия расслабления, упокоения сознания, которое таким образом приобретает свойство всеобъятности, всевмести- мости. Расслабление (суп), упокоение, или «погружение в покой» (жу цзин), и, наконец, единение с пустотой (кун) составляли три последовательных этапа духовного совершенствования в даосской медитации и в практике китайского ушу. Разумеется, упомянутое «расслабление» вовсе не было равнозначно дряблости и вялости духа. Оно предполагало, напротив, необыкновенную чуткость, чувствительность сознания, обостренное чувствование всей полноты жизненного опыта во всех ее нюансах. Только в присутствии бодрствующего сознания возможно выполнение тех правил физических движений тела, которые делают возможным проистечение ци. Таков смысл известного принципа ушу «делать то, что велит сердце». Он, конечно, не имеет ничего общего с субъективным произволом. Даосская работа с внутренним состоянием исключает какое бы то ни было «усилие сознания», ибо такое усилие, как и усилие физическое, мышечное, только создаст преграды для течения ци.
Такого рода чуткий, в высшей степени сознательный покой, или верховная цельность Единого Ци раскрывается во взаимопроникновении полярных величин — пустотного и наполненного, мягкого и жесткого, неподвижности и движения, движения поступательного и возвратного и т.д. Но эта шра, взаимозамещение оппозиций указывает и на некую сокровенную преемственность между различными, даже полярно противоположными моментами существования. Неда
ром действие ци китайские учителя сравнивали с «вечно вьющейся нитью», пронизывающей все тело, или «бусин ожерельем, нанизанных на одну нить». Главный момент в практике кулачного искусства сводится к метаморфозе движения — тому, что в традиции Тайцзицюань именуется «свертыванием», или «складыванием» (чжэде) движения.
Таким образом, в практике «внутренних школ» ушу движение обладает внутренним измерением, как бы внутренним образом, которые прикровенно творятся (именно: не-творятся) со-присутствием разнонаправленных тенденций «раскрытия» и «закрытия», «поднятия» и «опускания», «выхода вовне» и «погружения вовнутрь», причем «погружение», «опускание», «движение вспять» соответствуют «прежде- небесному» состоянию, а «поднятие», «проявление», «поступательное движение» — состоянию «посленебесному». Иначе говоря, действие в свете Единого Ци всегда сопрягается с противо-действием, так что импульс удара, как гласит одно из универсальных правил ушу, распространяется одновременно в противоположные стороны, и сам удар должен нести в себе импульс ухода! (Отсюда известное правило ушу: вкладывай в удар только 80% силы.) Здесь кроется еще одна причина того, почему движение в ушу всегда осуществляется по образу сферы, ибо в сфере приводятся к согласию разнонаправленные движения.
В каждой традиционной школе кулачного искусства Китая имелись своя методика и свой порядок «ведения ци» по жизненным точкам тела. Собственно, самобытность школы ушу и определялась наличием собственной системы «внутреннего достижения». Вопрос о том, почему работа с ци допускает такое разнообразие — возможно, безграничное — этих матриц духовной практики, является одним из ключевых для понимания традиции даосского подвижничества, но пока он не имеет даже предварительного ответа. Во всяком случае именно способ «овладения ци», представленный в определенном способе медитации (в школах ушу таковой обычно выражался в статичных позах

• так называемых формах «столбового стояния»), и был главным секретом мастеров кулачного искусства, если тут вообще можно говорить о секретах. Недаром старинная поговорка мастеров ушу гласит: «Изучать боевые искусства и не практиковать столбовое стояние — все равно что шарить вслепую». В школе Багуачжан, разумеется, тоже имелась своя система работы с ци, о которой сообщают нарочито лаконичные стихотворные наставления. Одно из них излагает общие правила сидячей медитации:

Сядь прямо, будь естествен, верх, середина и низ покоятся ровно.
Закрой глаза, ладони вложи друг в друга перед собой.
Пусть ладони находятся на уровне Киноварного Поля.
Сомкнув уста, сделай три вдоха и выдоха через нос.
Открыв уста, прикоснись кончиком языка к верхнему небу.
Помысли, что все ци тела устремляется в область макушки
И собирается там наподобие шара, катящегося вверх.
Этот подготовительный этап медитации должен продолжаться около двух минут. Далее наступает главное действо «внутренней работы»: циркуляция ци по телу. Она происходит в основных чертах следующим образом:
В сердце встает, идет в горло и уходит, скручиваясь, в Корень Почек:
заниматься одну минуту;
Из Корня Почек уходит по окружности влево в точку Гуаньюань:
заниматься одну минуту;
От Гуаньюань влево и возвращается в Море Ци:
заниматься одну минуту;
Из Моря Ци — к левому соску и восходит в изначальную точку желудка:
заниматься одну минуту;
Из полости желудка — в правый сосок и в точку Ляньцюань:
заниматься одну минуту;
Из точки Ляньцюань возвращается в сердце и восходит вновь к Истоку:
заниматься одну минуту.
Поскольку каждая из указанных в процитированном наставлении стадий медитации продолжается около минуты, данный этап медитации занимает в общей сложности шесть минут. Далее наступает заключительный этап — этап собирания ци в Киноварном Поле:
Набрав полный рот, запечатай уста, ничего не вдыхай.
Язык лежит во рту ровно, касаясь передних зубов.
Проглоти ци вниз, ощути в себе Киноварное Поле.
После трех вдохов-выдохов нос закроется сам по себе.
Встань на обе ноги, пусть руки свисают вниз по бокам.
Сделай семь шагов туда и обратно — будет Семь Соединений.
Средь бела дня сможешь всегда прогнать любую болезнь.
Проживешь без печали весь свой жизненный срок.
Впрочем, «ведение ци» нужно осуществлять обязательно под присмотром опытного учителя и в сочетании с другими формами практики кулачного искусства. В противном случае медитация может причинить огромный ущерб здоровью и даже стать причиной смерти от поражения токами ци внутренних органов.
Сказанное выше о природе жизненной энергии в человеческом организме подводит нас к пониманию той особенности «внутреннего достижения» в кулачном искусстве Китая, которая отразилась в понятии «внутренней силы» (цзин) — одном из центральных в лексиконе традиционного ушу. Это понятие тоже не имеет даже приблизительных эквивалентов в европейских языках, где различаются только физическая сила и духовное воздействие. Между тем понятие цзин имеет и физический, и духовный аспект. Для начала будет полезно обратиться к его семантике. Знак «цзин» встречается, например, в словосочетаниях «сильный ветер» или «упругий лук», то есть он указывает на качество упругости. Чтобы резко распрямиться и пустить в полет стрелу,
лук должен согнуться. Между тем сила, сопряженная с упругостью, натяжением, сгибанием, скручиванием и т.д. проистекает из структуры как целого, из самого качества данного состояния, и установить местонахождение ее источника, ввести ее в цепь причинно-следственных связей крайне затруднительно, если вообще возможно. Аналогичным образом для мастеров ушу сила-цзин порождается организмом как единым целым, помимо усилий каких-либо его отдельных частей. Правда, по той же причине в выработке этой силы участвуют все части тела. Такая сила «тела как целого», даром что она намного превосходит любой вид ограниченной и механической физической силы, совершенно не требует усилия, а, напротив, проявляется, по китайским представлениям, как результат «расслабления» и «самоопустошения», практикуемых мастером кулачного искусства. Китайские учителя, желая отделить силу-цзин от поверхностной, чисто механической физической силы (ли), обычно называют ее «внутренней силой», «целостной силой» или «подлинной силой».
Отметим некоторые наиболее существенные отличия «внутренней силы»-цзин от физической силы-ли:

1. Физическая сила локализована в определенной части тела, а внутренняя сила имеет своим источником целостную телесную конфигурацию, в конечном счете —1предельную целостность «тела Пустоты».
2. Физическая сила опирается на внешнее, «защитное» ци и зависит от мышц и костей, тогда как внутренняя сила исходит из «питающего» ци и основывается главным образом на сухожилиях. Если мышцы работают на сжатие, то сухожилия, напротив, работают на растяжение, и их сила наиболее велика в местах сочленений, то есть тех самых «посредующих пустотах» тела, которым китайская наука всегда придавала первостепенное значение.
3. Действие физической силы подчиняется субъективной воле, а действие внутренней силы подчинено всеобщему ритму движения энергии в мире; оно требует как бы паузы, периода «собирания силы» и происходит в строго определенный момент, заданный всей совокупностью «обстоятельств времени».
4. Физическая сила исчерпывает себя в применении, действие же внутренней силы, проистекающей из сокровенной преемственности одухотворенной жизни, носит характер пульсации, и его отдельные моменты преемственны друг другу несмотря на видимые разрывы в ее действии.

Поскольку, как уже говорилось выше, действию «внутренней силы» неизменно сопутствует усилие осознания, чуткое бодрствование духа, речь идет также об особого рода чувствовании, что и отобразилось в несколько странном на первый взгляд термине «сила вслушивания» (тин цзин). Речь идет о чувствовании как бы сокрытых «семян вещей», дававшем мастеру кулачного искусства способность уловить
импульс движения у партнера еще до появления его внешнего образа. Именно поэтому гунфу в ушу вовсе не предполагало «реакцию», хотя бы и сколь угодно быструю, на какие-либо внешние действия, но — как бы «следование» естественному течению событий, охватываемых пустотно-вместительным сознанием, подобным «чистому зеркалу».
В каждой школе кулачного искусства различалось множество (в Тайцзицюань, например, более сорока) разновидностей «внутренней силы», соотносившихся с теми или иными видами ударов. Собственно, сам удар в старых школах ушу именовался обычно «испусканием внутренней силы» (фа цзин) или «применением силы» (юн цзин). В Багуачжан различались восемь основных видов «внутренней силы», из которых наибольшее значение имели следующие четыре: сила «отвода» (гунь), сила «прилипания» (чжанъ), сила «раскрытия» (чжэн) и сила «скручивания» (ли). Сила «отвода» означала отведение по дуге в сторону силы нападающего противника, сила «прилипания» означала спиралевидное движение вперед вслед за отступающим противником, сила «раскрытия» соответствовала резкому прямому удару с целью быстрого входа в жизненное пространство противника, а сила «скручивания» означала вовлечение силового импульса противника в собственное пространство с целью его подавления.
Эти четыре разновидности «внутренней силы» группируются попарно, поскольку, по канонам кулачного искусства, всякое действие уравновешивается противодействием. Так, движение -«отвода», чтобы соответствовать наполненному и действенному движению по сфере (спирали), обязательно должно нести в себе потенциал «прилипания», а движение «скручивания» не может быть полноценным, если не несет в себе заряд «раскрытия» и наоборот. Поэтому и говорится, что «внутренняя сила» пребывает в постоянном взаимозамещении и взаимопроникновении жесткости и мягкости. Говоря шире, «целостная сила» проявляется в ритме «собирания» и «разделения» силы: первое соответствует моменту предельной концентрации силы и духа в ударе (и в статических позах), второе — моменту трансформации, перехода к новой фигуре. Но в любом случае целостность внутреннего состояния предполагала отчетливое сознание всех частей тела, точнее, всей его энергетической топографии. В школе Багуачжан бьггуют выражения «одна целостная сила», «Девять дворцов возвращаются к Единому», обозначающие внутреннюю полноту и завершенность взаимно уравновешивающих сил, из которых складывается «внутренняя сила».
Движения в практике Багуачжан рождаются из этого постоянного взаимодействия полярно направленных тенденций. Подчеркнем в этой связи, что в китайском кулачном искусстве нормативные фигуры не отождествлялись с внешней формой, как имело место в Японии, где о мастерстве судили по внешнему образу движения (таков смысл японского термина ката). Вместо понятия внешней формы (кит. син, яп. ката) китайцы пользуются термином tuu — «динамическая фигура», «образ силы». Речь идет о целом комплексе движений, создающих
условия для как бы внезапного раскрытия «внутренней силы» благодаря игре «пустотного» и «наполненного», «жесткого» и «мягкого» и т.д. Самое применение «внутренней силы» подобно, если воспользоваться традиционным сравнением, «уколу иглы, спрятанной в вате». Существуют и статичные, или упомянутые выше так называемые «столбовые» (чжуан ), позы, предназначенные для укрепления ци. Но их природа — это еще и неисчерпаемое взаимодействие полярных величин, и они устроены так, чтобы через взаимодействие растяжения и сокращения, раскрытия и сокрытия, пустоты и наполненности достичь качества завершенности и полноты жизни, необходимых для «пестования ци». Все фигуры, все движения в кулачном искусстве сводятся к действию Одного Превращения, Единого Ци пустоты. В этом смысле все школы ушу, решительно все приемы кулачного искусства проистекают из одного принципа. Стать мастером — значит постичь не приемы и фигуры, а сущность действия этого универсального принципа жизни.