Под наблюдением психотерапевта и специально обученной медсестры этот мужчина, психиатр, в свои тридцать лет с небольшим был введен в измененное состояние, в котором он медленно, но основательно продвигался в мир, существующий в глубочайших тайниках его сознания. Сначала он не заметил никаких изменений в восприятии и эмоциях - были лишь едва заметные физические симптомы, заставившие его подумать, что он заболевает гриппом. Он ощущал недомогание, озноб, странный привкус во рту, легкую тошноту и дискомфорт в кишечнике. По телу волнами пробегала судорога, и он начал покрываться потом.
Убедившись в том, что с ним ничего не происходит, он стал нетерпеливым и забеспокоился по поводу возможного гриппа. Он рассуждал, что, наверно, это неподходящее время для такой работы, и решил закрыть глаза и более тщательно пронаблюдать, что будет дальше.
В тот момент, когда он закрыл глаза, он почувствовал, что переместился на какой-то другой, более глубинный уровень сознания, который для него был совершенно новым. Он испытывал странное ощущение уменьшения в размерах, его голова становилась как бы значительно больше ту-
С. Гроф. Холотропное сознание. М. 1ЭЭ6.
ловища и конечностей. Затем он понял, что пришедшая ему в голову мысль о гриппе, которой он поначалу испугался, теперь превратилась в целый комплекс токсичных влияний, отравляющих его - не взрослого человека, а эмбриона. Он ощущал себя подвешенным в жидкости, содержащей вредные вещества, которые попадали в его тело через пуповину, и был убежден, что все это является ядовитым и враждебным. Он мог попробовать на вкус эти отвратительные вещества, напоминающие странное сочетание йода и разлагающейся крови или протухший бульон.
По мере того как все это происходило, взрослая часть его - та часть, которая была специалистом-медиком и всегда гордилась тем, что обладает устоявшимся научным мировоззрением, - как бы соgt; стороны наблюдала за эмбрионом. Жившему в нем ученому-медику было известно, что атаки токсинов на этой сильно уязвимой стадии жизни исходят из материнского тела. Время от времени он мог различать эти вредные вещества: иногда ему казалось, что это какие-то специи или пищевые ингредиенты, не подходящие для зародыша, иногда сигаретный дым, который должно быть вдыхала его мать, а порой и алкоголь. Он также начал осознавать эмоции своей матери - иногда это было чем-то вроде беспокойства или гнева, а иногда чувств, связанных с беременностью и даже сексуальным возбуждением.
Идея о том, что в эмбрионе может существовать функционирующее сознание, противоречила всему - этому его учили в медицинской школе. Однако возможность осозна-вания тонких нюансов взаимодействия с матерью в этот период жизни поразила его. И все же он не мог отрицать конкретной природы этих переживаний. Все это сталкивало живущего в нем ученого с очень серьезными противоречиями; все, что он переживал, противоречило тому, что он «знал». Затем перед ним предстало разрешение конфликта, и все вдруг прояснилось: не нужно подвергать сомнению испытываемые переживания, надо просто пересмотреть свои научные убеждения. Ведь то, что ему стало известно, в ходе истории случалось со многими людьми!
Пройдя через нелегкую борьбу, он отказался от аналитического мышления и принял все, что с ним происходило.
Симптомы гриппа и нарушения пищеварения исчезли. Теперь казалось, что его соединили с воспоминаниями безмятежного периода внутриматочной жизни. Его визуальное поле становилось чище и ярче, и им все больше овладевал экстаз. Это выглядело так, словно с него чудесным образом сняли и уничтожили многослойную грязную.паутину. Перед ним поднялся занавес, и он оказался окутан блистающим светом и энергией, струящейся тонкими вибрациями через все его существо.
На одном уровне он все еще оставался эмбрионом, переживающим абсолютное совершенство и блаженство хорошей матки, или новорожденным, сосущим молоко из дающей жизнь груди. На другом же уровне он становился всей Вселенной. Он был очевидцем зрелища макрокосма с бесчисленными пульсирующими галактиками. Иногда он находился снаружи, наблюдая эти явления в качестве зрителя, а иногда сам становился ими. Сияющие и захватывающие дух космические картины переплетались с переживанием столь же чудесного микрокосма - танца атомов и молекул, а затем появления биохимического мира и раскрытия происхождения жизни и отдельных клеток. Он чувствовал, что впервые в своей жизни переживал Вселенную такой, как она есть - как непостижимую тайну и божественную игру энергии.
Это богатое и сложное переживание длилось, как ему казалось, вечность. Он обнаружил, что колеблется между переживанием себя как страдающего, изможденного эмбриона и состоянием блаженного и безмятежного внутриматоч-ного существования. Время от времени вредные воздействия принимали форму архетипических демонов или злых существ из сказочного мира. К нему потоком начали приходить озарения относительно того, почему дети так восхищаются мифологическими историями и их персонажами. Некоторые из этих озарений несли в себе гораздо более широкий смысл. Тоска по состоянию полного осуществления всех желаний, такому, какое можно пережить в хорошей матке или в мистическом экстазе является, как оказалось, основной побуждающей силой каждого человека. Он узрел, что тема такой тоски выражена в развитии сюжетов сказок в сторону счастливого конца. Он увидел это в мечте революцио-
нера об утопическом будущем, в стремлении художника получить признание и одобрение, а также в амбициях, касающихся власти, положения и известности. Ему стало совершенно ясно, что здесь находился ответ на главную дилемму человечества. Желание и нужду, стоящие за этими тенденциями, никогда нельзя удовлетворить даже самыми великими достижениями внешнего мира. Единственный способ получить удовлетворение - это вновь соединиться с этим местом в нашем бессознательном. Внезапно он понял, что проповедь многих духовных учителей состоит в том, что действенной может быть только одна революция - внутреннее преображение каждого человека.
Во время эпизодов переживания положительных воспоминаний своего эмбрионального существования он испытывал чувство единства со всей Вселенной. Здесь было Дао, Запредельное, и Тат твам аси (Ты есть То) из Упанишад. Он потерял ощущение своей индивидуальности. Иногда это переживание было неосязаемо и не имело содержания, а иногда оно сопровождалось множеством красивых видений -архетипических райских образов, Рога изобилия, Золотого века или девственной природы. Он становился то рыбой, плавающей в кристально-чистой воде, то бабочками, порхающими над горными плато, то чайками, устремляющимися вниз, чтобы пронестись над гладью океана. Он становился океаном, животными, растениями, облаками - то одним, то другим, а иногда и всем вместе одновременно.
Дальше не случилось ничего особенного, за исключением того, что он начал ощущать себя единым с природой и Вселенной, купаясь в золотом свете, который постепенно угасал. Он оставил эти переживания и неохотно вернулся к своему обыденному состоянию сознания. Сделав это, он убедился в том, что с ним произошло нечто чрезвычайно важное и что это для него никогда больше не повторится. Наряду с глобальным пониманием жизни, для описания которого не находилось слов, он обрел новое чувство гармонии и по-новому воспринял себя.
На протяжении многих часов после этого переживания он был абсолютно убежден в том, что состоит из чистой энергии и духа, ощущая, что теперь ему трудно полностью
придерживаться прежних убеждений относительно своего физического существования. Позднее, к вечеру того же дня, у него появилось глубокое чувство полного исцеления и возвращения в тело, которое функционировало совершенным образом.
У психиатра, пережившего все это в последующие месяцы, вопросов появилось больше, чем ответов. По всей видимости, было бы легко отклонить большую часть пережитого им, если бы его переживание было исключительно интеллектуальным. Интеллектуальное понимание могло прийти из книг и фильмов. Но произошло нечто большее. Его переживания более чем что-либо носили еще и чувственный характер. Это были необычные физические ощущения, наполненные соприкосновением со странными структурами, со светом и тьмой жизни. Он ощутил болезнь, вызванную токсинами, бомбардирующими его в чреве матери, а затем непостижимое очищение.
Разумеется, некоторая информация об этой сфере могла прийти из книг, которые он читал, или фильмов, которые он смотрел, но каков же был источник его тончайших ощущений? Откуда ему могли быть известны ощущения эмбрионального периода его жизни? Очевидно, сознание обеспечивало его удивительно подробной, сложной и конкретной информацией, о которой ему даже не приходилось мечтать. Он ощутил Дао - единство со Вселенной. Он почувствовал растворение эго и слияние со всей жизнью. Но если все это верно, он должен оставить все свои убеждения в том, что наш ум может обеспечивать нас воспоминаниями только тех событий, которые мы непосредственно переживали в период, следующий за рождением.
Откуда бы мне так много знать о вопросах, приходящих в голову этому психиатру? Но я знаю, поскольку описанные выше переживания являются моими собственными. Однако я также обнаружил, что эти переживания при глубоком исследовании сознания не являются уникальными и вполне обычны. Мое же повествование представляет собой особый набор человеческих переживаний, имевших место в сотнях аналогичных сеансов с другими людьми, свидетелем которых мне приходилось быть на протяжении последних тридцати с лишним лет.