Роджерс: Я не знаю, чем вам хотелось бы со мной поделиться, но целиком и полностью готов вас выслушать. У нас есть полчаса, и я надеюсь, что за это время мы узнаем друг друга как можно глубже, однако мы не должны прилагать специальных усилий к этому. Таково мое мнение. Пожалуйста, расскажите мне о том, что вас беспокоит.

Клиентка: У меня много проблем с дочерью. Ей двадцать лет, она учится в колледже, мне было очень трудно послать ее туда... 1/1 я чувствую себя ужасно виноватой перед ней; я просто не могла отпустить ее от себя.

Роджерс: Потребность не отпускать от себя — так, чтобы вы могли компенсировать те ваши поступки, за которые вы чувствуете себя виноватой? Отчасти причина в этом, не правда ли?

Клиентка: Во многом это именно так... она была для меня настоящей подругой и наполняла мою жизнь... И это очень тяжело... Ее нет со мной, и я повсюду наталкиваюсь на пустоту.

Роджерс: Своеобразный вакуум, когда ее нет рядом.

Клиентка: Да-да. 1/1 мне хотелось бы быть СИЛЬНОЙ матерью, способной сказать: «Ступай и будь счастлива», а мне это сделать действительно трудно.

Роджерс: Отказываться от вещей, которые были столь драгоценными, очень тяжело, но мне кажется, что есть еще какая-то причина, по которой вам теперь больно, и вы испытываете вину.

Клиентка: Да. И я понимаю, что была на нее зла из-за того, что не всегда получала то, что мне хочется. У меня есть неудовлетворенные потребности. И я чувствую, что не имею права на эти потребности. Видите ли... Она мне дочь, а не мать, хотя иногда мне кажется, что я хочу, чтобы она меня удочерила... Мне очень нелегко об этом просить и иметь на это право.

Роджерс: Итак, это может быть неразумно, и все же когда она не удовлетворяет ваши потребности, вы начинаете выходить из себя.

Клиентка: Да, я бываю очень-очень злой с ней. [Вскоре после этого клиентка говорит, что одинока, и начинает плакать.)

Клиентка: И знаете, я еще и боюсь за нее. Я боюсь за то, что с ней случится в этом мире. Я боюсь, когда думаю, что ей придется пройти через все, что прошла я, Й как это больно. Я хочу уберечь ее от этого.

Роджерс: Вы хотите защитить ее от жизни в большом мире и от всей боли, через которую прошли.

Источник: Воспроизведено с разрешения издателя, F. E. Peacock Publishers, Inc., Itasca, Illinois. From Corsini & Wedding, Current Psychotherapies, 4* Edition, 1989 copyright, p. 173-17

Потребность и мести будет ныть, и ныть, и ныть, пока вы не расквитаетесь с ним. Итак, существуют тысячи незавершенных гештальтов. Избавиться от них очень просто. Эти гештальты обязательно проявятся. Они выйдут на поверхность. Первым всегда проявляется самый важный гештальт. Нам не нужно углубляться в самые глубины бессознательного в духе Фрейда. Мы должны осознавать очевидное. Если мы поймем очевидное, в нем уже содержится вся информация. Любой невротик — это человек, который не видит очевидного. Поэтому все, что мы пытаемся сделать в гештальт-терапии, это понять слово «теперь», настоящее, осознавание и посмотреть, что происходит «в теперь» (Polster & Polster, 1973, p. 119-120).

Гештальтисты говорят, что цель заключается в познании структуры жизненного сценария человека, который часто принимается после долгих самоистязаний и тщетных игр. Когда встречаются два человека с разными жизненными сценариями, один может попытаться принудить другого к собственному образу мышления или испытывать чрезмерное желание угодить. В результате возникают чрезмерная поглощенность друг другом, конфликты и недоразумения. Полстер так описывает гештальт-терапию (Polster & Polster, 1973, p. 7):

К числу наиболее центральных положений, которые лежат в основе гештальт-терапии, а если вдуматься, то

и в основе значительной части всего гуманистического движения, можно отнести следующие: 1) сила — в настоящем; 2) переживание превыше всего; 3) терапевт является своим собственным инструментом; 4) терапия слишком хороша, чтобы ограничиваться больными.

Целью гештальт-терапии является осознание, ведущее к личностному росту, автономии и принятию ответственности за себя. Терапевты честно выражают то, как они воспринимают пациента в процессе непосредственного совместного переживания. Йон-теф и Симкин (Yontef & Simkin, 1989, p. 340-341) приводят следующий диалог, состоявшийся с 30-летней пациенткой:

Т: Вы говорите и выглядите так, будто находитесь в ярости.

П: Да. Я просто хочу его убить.

Т: Создается впечатление, что вы чувствуете себя беспомощной.

П: Я...

Т: Ваша ярость настолько интенсивна, что она кажется

больше самой ситуации.

П: (Кивает и медлит).

Т: Что вы испытываете?

П: В моей жизни было много мужчин, похожих на этого.

Йонтеф и Симкин (Yontef & Simkin. 1989, p. 341) говорят, что все техники гештальт-терапии являются вариациями одного и того же вопроса: «Что вы осознаете (или переживаете) сейчас?» и одной и той же инструкции: «Попробуйте выполнить этот эксперимент и посмотрите, что вы будете осознавать (переживать или понимать)». По завершении отдельного сеанса клиент нередко не испытывает чувства завершенности и полон раздумий, тогда ему дается домашнее задание, которое он должен выполнить перед следующим сеансом.

Трансперсональная психология

Трансперсональную психологию иногда считают частью гуманистического движения, а иногда рассматривают как четвертую силу. Она занимается изучением предельных человеческих возможностей, образцы которых мы можем видеть в мистицизме, экстазе, измененных состояниях сознания, выходе за пределы собственного «я» и духовном опыте — связи с космосом. В Соединенных Штатах большинство граждан придерживаются веры в то или иное «высшее существо» или некую иную духовную концепцию, и эта вера часто имеет отношение к психологической работе. Высшие состояния бытия и сознания, как и методы, применяемые для достижения вдохновения или освобождения, признавались такими ранними западными психологами, как Уильям Джеймс и Карл Юнг, однако на первый план эти методы выступили только в последней четверти XX в. Многие идеи, лежащие в основе трансперсонального движения, явились из незападных источников, и прежде всего из Индии и Японии. Один из представителей трансперсональной психологии, Чарльз Тарт (Tart, 1992), называет ее духовной психологией и выступает против «научного» допущения, согласно которому всякое знание имеет причину, основанную на наблюдении за материальными событиями. Вместо этого духовная психология в ее различных формах настаивает на существовании непосредственного интуитивного знания, откровений и просветления, которое глубже и могущественнее земного приобретения «эмпирических» познаний. В трансперсональной психотерапии делается акцент на способах достижения измененных состояний сознания, например на медитации. Материал модуля 7.9 кратко рассказывает о трансперсональной психологии и духовности и объясняет практику медитации.

Комментарии, касающиеся гуманистической терапии

В целом гуманистическим подходам к терапии присущ ряд объединяющих их базовых положений (см. модуль 7.10).

Одним из них выступает идея о том, что человеческие существа отличаются наличием врожденных процессов, направляющих эмоциональный рост. Другим общим моментом является вера в то, что естественное эмоциональное развитие, как правило, находит отражение в хорошем здоровье и успешном функционировании в окружающей среде. Однако в случае сдерживания этих естественных врожденных тенденций могут развиться дистресс и психопатология. Гуманистические подходы также исходят из того, что устранение нездоровых ограничений, осуществляемое в безопасной и терпимой среде, высвобождает процесс оздоровления и приводит к ослаблению психопатологии и связанных с нею проблем.

Насколько полезны эти концепции роста и развития человеческого потенциала для целей психологического вмешательства и исследований? Мы сопоставили различные виды целебной философии, входящие в состав гуманистических подходов, объединяемых общим акцентом на личностном росте и позитивным взглядом на течение человеческой жизни. Однако многие гуманистические концепции оказались слишком расплывчатыми, гибкими и пространными. Одним из упреков в адрес гуманистического движения является то, что этим ориентированным на рост направлениям свойствен чрезмерный оптимизм. В этом отношении гуманистическая психология резко контрастирует с психоаналитической убежденностью в мощном воздействии иррациональных, детских мотивов и эмоций. Если существуют люди, характеризующиеся патологическими психическими состояниями, неконтролируемой ненавистью и устойчивыми страхами — а нам известно, что такие люди есть, — то разве нереалистично ожидать, что процесс их собственного развития сможет разрешить их личные проблемы и те социальные проблемы, которые они создают? По мнению некоторых психологов, вера в работоспособность идей гуманизма и личностного роста представляется почти религиозной по своему характеру. Ее надлежит умерить атмосферой скептицизма и строгого исследования.

В целом можно сказать, что некоторые отрасли гуманистического подхода, возникшие в 1960-х и 70-х гг., в особенности связанные с. движением за человеческий потенциал и гештальт-терапией, явились совершенно новаторскими по своим методам. Геш-тальтисты часто работают с группами, где один человек занимает «горячее место» и подвергается обстрелу градом вопросов. Они могут использовать психодраму, когда участники проигрывают свои старые проблемы или пробуют себя в новых ролях. В «первичной терапии» (primal therapy) терапевт побуждает к эмоциональной экспрессии, так называемому первородному крику, свидетельствующему о травме рождения. Кроме того, могут преподаваться разнообразные йогические и медитативные дисциплины. Крайне эклектичным явилось движение за развитие человеческого потенциала. Возможностей для изучения человеческих способностей чрезвычайно много, но попытки их научного анализа далеко отстали от усилий по их созданию. В отличие от других нововведений, большое количество исследований породил новаторский интерес Роджерса к записи терапевтического процесса и изучению Я-кон-цепции