Для многих инфекционных болезней сезонность яв­ляется одной из характернейших эпидемиологических особенностей, проявляющейся в повышении уровня за­болеваемости среди людей в определенный сезон года. Значение и причины сезонного повышения заболевае­мости могут быть правильно поняты на основе учения о механизме передачи инфекции. Обоснование этого по­ложения и- служит целью данной работы.
Установление причин сезонного повышения заболева­ний и роли при этом факторов внешней среды, прини­мающих участие в осуществлении механизма передачи, представляет несомненный интерес и имеет большое практическое Значение, так как этим путем открывается возможность для простого осуществления воздействия на эпидемический процесс.
Рациональное эпидемиологическое учение рассматри­вает в качестве основы эпидемического процесса систему взаимодействия трех основных факторов или движущих сил его (источник инфекции, механизм передачи и вос­приимчивость), которые сами находятся под воздействи­ем природных и социальных процессов. Это чрезвычайно облегчает вскрытие тех процессов, которые сами, имея периодический сезонный характер, могут обусловливать сезонные изменения в ходе заболеваемости отдельными инфекционными болезнями.
Мы считаем такое объяснение во всех случаях пра­вильным, когда изучение процесса позволяет объяснить сезонные изменения заболеваемости теми воздействиями, которые осуществляются через механизм передачи. Мы считаем, что такой взгляд обладает всеми преимуще­ствами перед ши-роко распространенными в этой области априорными и эмпирическими взглядами.
Так, кровяные инфекции, для которых единственным естественным переносчиком (фактором внешней среды, способным осуществить передачу заразного начала) яв­ляются кровососущие членистоногие, обладают выра­женной сезонностью. Сезонное распространение заболе­ваний, передающихся летающими насекомыми, целиком зависит от природно-географических условий данной местности и связанной с ними биологии переносчика. В связи с этим на примере .любой из кровяных инфек­ций ярко видна зависимость сезонных повышений забо­леваемости от наибольшей активности переносчика и полное отсутствие свежих случаев этих инфекций в пе­риод, когда передача заразного начала от человека к человеку неосуществима в связи с отсутствием фактора передачи, способного осуществить заражение.
Как нам кажется, для этой группы инфекционных болезней зависимость сезонных изменений в уровне за­болеваемости от роли переносчика настолько очевидна, что вряд ли в этом вопросе может встретиться нужда в другом объяснении.
Среди кровяных инфекций малярия по праву может служить классическим и общеизвестным примером бо­лезни с резко выраженной сезонностью. Малярия, свя­занная с биологией переносчика, в период своих сезон­ных подъемов в годы широкого распространения давала миллионы случаев свежих заражений.
Наряду с этим отсутствие свежих случаев заболева­ний малярией в зимний период легко находит себе объ­яснение в отсутствии в этот период комаров, вследствие чего передача заразного начала от источника инфекции к восприимчивому организму неосуществима. Даже при наличии источника инфекции (гаметоносителя) передача заразного начала не осуществляется и заболеваемость малярией в результате отсутствия свежих заражений в зимний период сводится к нулю.
В апреле-мае (в умеренном поясе) начинается вы­лет самок комаров с зимовок и последующие за этим откладка яиц и массовый выплод комаров. Необходи­мость питания кровью человека или животных является биологической особенностью самки малярийного комара, связанной с процессом созревания яиц в ее теле. Пи­таясь кровью человека, самка малярийного комара осу­ществляет механизм передачи инфекции путем двукрат­ного сосания крови, сначала — больного, а затем через значительный срок здорового человека. Таким образом, появление в определенный сезон года факторов пере­дачи заразного начала, способных осуществить механизм передачи инфекции, приводит к появлению новых све­жих случаев заболевания малярией.
Учитывая длительность созревания плазмодия маля­рии в теле комара и длину инкубационного периода, не­трудно понять, почему своего максимума свежая забо­леваемость малярией достигает в августе-сентябре. Итак, появление переносчика малярии, способного осуще­ствить передачу заразного начала от человека к чело­веку в определенный сезон года, обеспечивает характер­ную сезонность малярии.
Несколько своеобразный механизм развития болезни имеют появляющиеся ранней весной свежие случаи за­болевания малярией, которые не могут быть отнесены за счет передачи инфекции комарами. Естественно су­ществующий в странах с умеренным климатом разрыв механизма передачи малярии в зимний период породил эволюционно разновидность плазмодиев трехдневной ма­лярии, дающую длительную инкубацию. При заражении в летне-осенний период штаммами малярийного плазмо­дия, которые дают длительный инкубационный период, заболевание наступает только весной следующего года.
Широко проводимые мероприятия по уничтожению малярийных комаров, т. е. мероприятия, направленные на разрыв механизма передачи инфекции, позволяют добиться значительных успехов в снижении заболевае­мости малярией, чем еще раз демонстрируется значение механизма передачи в поддержании эпидемического про­цесса.
Сезонное распространение таких кровяных инфек­ций, как весенне-летний клещевой энцефалит, паппатачи, желтая лихорадка и т. п., также обусловлено проявле­нием динамики численности и активности переносчиков в определенный сезон года, связанным с климатически­ми условиями местности.
Само название инфекции «весенне-летний» энцефа­лит подчеркивает характерную черту эпидемиологии этой инфекции. Переносчик весенне-летнего энцефалита — клещ Ixodes persulcatus, находится в течение зимы в анабиотическом состоянии, не питается, и поэтому в зим­ний период невозможно осуществление передачи за­разного начала. В весенне-летний период голодные кле­щи в поисках пищи нападают на человека или животных с целью питания их кровью, что и обусловливает зара­жение человека именно в этот период при почти полном отсутствии заболеваний в другие времена года.
Зона распространения лихорадки паппатачи связана с ареалом распространения переносчика ее—москитов, которые населяют субтропический и тропический пояса земного шара. Сезонность паппатачи в полосе субтропи­ков находится в соответствии с периодом размножения переносчика и проявлением его активности в летнее время. Всеобщая восприимчивость к этой инфекции, лег­кость осуществления заражения летающими насекомы­ми и наличие значительного количества их в определен­ное время года приводят к тому, что в эндемической ме­стности среди коренного населения эта инфекция носит характер детской, так как местное население сплошь успевает переболеть в детстве, причем за пределами распространения переносчика заболеваемость этой ин­фекцией вовсе отсутствует, если не считать случаев за­болевания лиц, приезжающих сюда в состоянии инку­бации.
Сезонность желтой лихорадки отражает сезонные из­менения численности переносчиков этой инфекции (ко­мара Aedes aegypti) в различных климатических поя­сах земного шара. В тропическом климате заболевае­мость в течение года находится примерно на одних циф­рах, так как отсутствие времен года и постоянная вы­сокая температура способствуют постоянному наличию переносчика, способного осуществить передачу заразного начала. В субтропическом климате, где возможность су­ществования переносчика ограничена жарким периодом года, в случае заноса желтой лихорадки распростране­ние ее ограничивается периодом активности переносчи­ков и быстро прекращается с наступлением осеннего по­холодания, что обеспечивает летнюю сезонность этой инфекции. В следующем году без нового заноса инфек­ции заболеваемость не возобновляется в связи с отсут­ствием источника инфекции, так как при желтой лихо­радке заразный период болезни непродолжителен, а
природным очагом этой инфекции является тропическая Африка.
По понятным причинам возможность распростране­ния желтой лихорадки не выходит за пределы географи­ческого распространения ее переносчиков.
Среди кровяных инфекций, передаваемых кровососу­щими членистоногими, есть две инфекционные болезни с выраженной зимней (зимне-весенней) сезонностью. Это сыпной и возвратный тифы. Но вспомним, что толь­ко эти две заразные болезни передаются в отличие от всех болезней этой группы особым переносчиком, экто­паразитом тела человека, вошью. Все прочие переносчи­ки кровяных инфекций (комары, москиты, блохи и т. д.) нападают на своего хозяина только для обеспече­ния своего питания. Вся же остальная их жизнь прохо­дит вне организма их хозяина, во внешней среде, где любое членистоногое подпадает под безраздельное воз­действие на него этой среды. Понятно, к каким послед­ствиям это приводит. В отличие от этого, вошь в зим­ний сезон не только не приостанавливает свою актив­ность, а, наоборот, находит для себя наилучшие условия существования. Усиление степени завшивленности тех людей, которые вообще являются носителями этих пара­зитов на своем теле, ровно во столько же раз повышает вероятность передачи зараженной вши другому челове­ку. Это и является основной причиной зимней сезон­ности сыпного и возвратного тифа.
Среди факторов, осуществляющих передачу зараз­ного начала при кишечных инфекциях, мухи, перенося­щие инфекцию на пищевые продукты, обеспечивают се­зонное повышение кишечных инфекций, которое являет­ся одной из характерных особенностей таких инфекций, как дизентерия, брюшной тиф и холера.
Сезонные повышения этих инфекций в разбираемой нами форме, естественно, выражены в умеренном поясе, так как в жарких странах при круглогодовом проявле­нии деятельности мух может идти речь о зависимости сезонных колебаний заболеваемости от периодичности тропических дождей, что и имеет место в действитель­ности.
В настоящее время «мушиная» теория сезонных подъ­емов кишечных инфекций получила широкое признание. Однако такой простоты отношений, какая имеется при
13*3
кровяных инфекциях, мы здесь не имеем. Это порождает известное число скептиков, упорно отстаивающих отжив­шие взгляды на причину сезонного повышения кишеч­ных инфекций. Кровяные инфекции другим механизмом, кроме своего специфического переносчика в естествен­ных условиях, не передаются. Кишечные инфекции могут передаваться не только мухами, но и через загрязненные руки, воду, пищу. Таким образом, деятельность мух здесь в известной степени маскируется и вскрытие роли этого фактора достигается с большим трудом. Если мы вспомним, что совершенно бесспорная и ясная концеп­ция Т. Н. Минха и О. О. Мочутковского о передаче кро­вяных инфекций кровососущими членистоногими (1878) встречала организованное сопротивление на протяжении более 30 лет, то не так уж удивительно, что «мушиная» теория сезонных подъемов кишечных инфекций оспари­вается консервативно настроенными учеными около 50 лет.
Синантропные мухи питаются пищей человека. Ме­стами выплода мух являются скопления органических от­бросов, навоз и фекалии, которые муха широко исполь­зует как субстрат для откладки яиц, а попутно и шля питания. Кажется, одного этого положения должно быть достаточно, чтобы признать, что нет в природе более закономерно действующего фактора, способного осущест­влять фекальное загрязнение человеческой пищи, чем муха. Особенно это имеет место при массовом развитии мух в окружении человека.
Спорадическая заболеваемость дизентерией и брюш­ным тифом ограничивается относительно невысокими круглогодичными внесезонными цифрами и обеспечи­вается теми постоянно действующими факторами пере­дачи кишечных инфекций (грязные руки, пищевые про­дукты, вода), которые функционируют в течение круг­лого года, не обнаруживая каких-либо закономерных се­зонных колебаний. Значительное активирование меха­низма передачи дизентерии и брюшного тифа является результатом массового вылета мух в июне-июле, что и обеспечивает сезонный подъем этих инфекций на весь период активной деятельности мух.
При дизентерии с коротким инкубационным перио­дом в два-пять дней и быстрым нарастанием клиниче­ских симптомов заболевания, проявляющихся частой де-
фекацией, массовый вылет мух легко приводит к широ­кому распространению заболеваемости, охватывая боль­шое количество восприимчивых к дизентерии людей. По­явление новых источников инфекции при максимальной численности и активности мух в течение летнего сезо­на, приводит к нарастанию заболеваемости, причем кри-

Рис. 3. Заболеваемость дизентерией по месяцам года при резко выраженном сезонном подъеме в ряде стран за 3 следующих один за другим года в абсолютных цифрах (Б. М. Э., I издание, т. 9).

вая количества мух идет параллельно кривой заболе­ваемости дизентерией. Известно, что на долю сезонного подъема дизентерии при массовом размножении мух может приходиться до 85% и более всей годовой заболе­ваемости. Затем наступление осеннего похолодания ве­дет к массовой гибели мух, и кривая заболеваемости дизентерией в течение сентября-октября круто падает до уровня внесезонной спорадической заболеваемости (рис. 3).
Интенсивность нарастания заболеваемости брюшным тифом, сезонный подъем его в связи с массовым выпло- дом мух несколько отличны от аналогичного явления при дизентерии. Длительный инкубационный период при брюшном тифе (от 7—8 до 21—23 дней) приводит к от­ставанию кривой заболеваемости брюшным тифом от кривой нарастания количества мух. Если количество мух достигает в умеренном поясе максимума в июле-августе, то для брюшного тифа характерно самое большое число случаев заболеваний в августе-сентябре. Кроме того, отсутствие в клинических проявлениях брюшного тифа частой дефекации, интенсивного выделения во внешнюю среду большого количества заразного материала, приво­дит к более вялому нарастанию заболеваемости среди населения, несмотря на наличие в это время большого количества мух. Сезонное повышение заболеваемости брюшным тифом, даже при большом количестве мух, превышает годовой минимум в среднем в четыре раза, причем снижение заболеваемости брюшным тифом начи­нается лишь через три-четыре недели после массовой гибели мух (см. рис. 2 на стр. 129). Все это делает брюш­ной тиф значительно менее распространенной болезнью, чем дизентерия, а это в свою очередь обусловливает и меньшее количество источников инфекции при нем. На­конец, в том же направлении действуют и некоторые осо­бенности патогенеза обеих рассматриваемых инфекций (затяжной характер дизентерии и склонность к рециди- вированию; для брюшного тифа — редкость случаев за­тяжного заразоносительства при ограниченной длитель­ности течения самой болезни).
Конечно, при уменьшении численности мух в окру­жающей человека среде под влиянием проводимых про­тивомушиных мероприятий, уровень сезонного подъема заболеваемости снижается тем заметнее, чем большие успехи в уменьшении численности мух достигнуты.
Следует отметить, что в тех случаях, когда имеет место интенсивное распространение брюшного тифа вод­ным путем, т. е. когда фактором массовой передачи ин­фекции служит вода, то повышенная заболеваемость («водная эпидемия») или вовсе не связана с сезоном (при внезапном, случайном и кратковременном фекаль­ном загрязнении источника водоснабжения) или приоб­ретает зимнюю сезонность (при постоянном загрязнении источника водоснабжения спуском фекальных сточных вод — «хронические водные эпидемии»).
Большой интерес представляет вопрос о механизме сезонных подъемов заболеваемости холерой. В умерен­ном климате эпидемии холеры возникают в результате заноса этой экзотической инфекции. Легкость распро­странения холеры безусловно связана с широкой пере­дачей инфекции мухами. Как показывает история холер­ных эпидемий в странах умеренного климата, заносы хо­леры влекли за собой распространение её лишь в тех случаях, когда они происходили в жаркое время года, и, наоборот, оказывались безрезультатными, если прихо­дились на зимний сезон. При этом количество случаев заболеваний холерой, как и дизентерией, в связи с ко­ротким инкубационным периодом и характером поноса увеличивается в период активности мух чрезвычайно ин­тенсивно. С наступлением похолодания и исключением мушиного фактора заболеваемость быстро снижается. В связи с отсутствием при холере длительного заразо- носительства, в следующий летний сезон, как правило, заболевания холерой в той же местности отсутствуют, если только особые условия не обеспечили ей возмож­ность перезимовать. Лишь при распространении холеры водным путем, учитывая способность холерного вибриона к хорошему выживанию в воде, заболеваемость может держаться на высоких цифрах в течение круглого года-
ЭндемичностЬ холеры в тропических странах в осно­ве своей объясняется ролью мух в распространении этой инфекции. При благоприятных климатических условиях тропиков (круглогодичная температура 26—28°) размно­жение мух происходит в течение круглого года. Это обес­печивает непрерывное осуществление механизма пере­дачи инфекции при наличии достаточного количества источников ее на протяжении круглого года и лишает холеру характерного для нее в умеренном климате при­знака сезонности. Только во время тропических дождей, которые сопровождаются массовой гибелью мух, заболе­ваемость холерой значительно снижается, но затем сно­ва возвращается к своему обычному уровню после уве-, личения количества мух.
Наконец, подтверждением мушиной теории сезонных повышений кишечных инфекций в умеренном климате могут служить правильно и рационально проводимые мероприятия. В тех случаях, когда очистка населенных мест проводится с педантичной аккуратностью, удается добиться почти полного уничтожения мух в летние меся­цы в пределах населенного пункта, что, в свою очередь, приводит к исчезновению сезонного подъема кишечных инфекций, заболеваемость которыми ограничивается в этом случае лишь рассеянными на протяжении всего года спорадическими случаями. Характерно при этом, что лишенная своего сезонного подъема заболеваемость обнаруживает тенденцию к дальнейшему прогрессивно­му все большему и большему снижению.
Вряд ли может оказаться спорным, что рассмотрен­ные нами две группы заразных болезней, кровяные ин­фекции и те из кишечных инфекций, в передаче которых играют роль мухи, — относятся к категории болезней, характеризующихся наиболее выраженным и закономер­ным сезонным подъемом. Мы могли бы сюда отнести те немногочисленные случаи, где передача инфекции на­ружных покровов также осуществляется посредством живых переносчиков, например, кожную форму лейшма­ниоза.
Неудивительно, что и здесь мы встречаем такую же резко выраженную сезонность, зависящую так же, как и в других рассмотренных выше случаях, от дея­тельности свободно живущего членистоногого, которая в свою очередь в определенных климатических условиях но­сит совершенно детерминированный сезонный характер.
Итак, среди болезней, распространение которых про­исходит при участии живых переносчиков, сезонный ха­рактер представляет вполне закономерное, легко уста­навливаемое и совершенно понятное явление, выражен­ное в той или иной степени до тех пор, пока суще­ствуют зараженные данным возбудителем индивидуумы и в их окружении соответствующие переносчики. Напри­мер, во многих местностях СССР за последние годы в ре­зультате проводимых мероприятий заболеваемость маля­рией снизилась в 1000 и более раз по сравнению с уровнем ее максимального распространения в прошлом. И тем не менее ясно, что и этим остаточным случаям идущей к своей ликвидации болезни присущ признак сезонности в той форме, в какой он характерен для малярии.
Нет никаких оснований во всех приведенных случаях искать какого-либо иного объяснения сезонного повыше-
ния заболеваемости, кроме влияния сезонного изменения механизма передачи возбудителя. ^
Если в перечисленных выше примерах сезонный подъем некоторых инфекций был обусловлен изменением механизма передачи возбудителя (активирование или, наоборот, подавление его), то есть также ряд инфекци­онных болезней, сезонные колебания которых явно за­висят от изменения поведения источника инфекции в определенный период года.
Напомним здесь, что в ходе эпидемического процесса могут происходить изменения только в результате пред­шествовавших им изменений, касающихся одного из трех факторов эпидемического процесса: а) источника инфек­ции, б) механизма передачи и в) восприимчивости насе­ления. При этом влияющие на ход эпидемического про­цесса изменения указанных трех факторов наступают под воздействием тех или иных природных или социаль­ных процессов, многие из которых могут иметь выра­женный сезонный характер. Итак, мы остановимся на той категории случаев, когда причиной сезонных подъе­мов инфекционной болезни является изменение поведе­ния источников инфекции (человека или животного), са­мо по себе носящее сезонный характер.
Это особенно рельефно выражено в тех случаях, ког­да источником инфекции для человека являются живот­ные, у которых неизменно с сезоном года связано время приплода и лактации, время перехода в недеятельное состояние (зимняя спячка), время пастбищного или стой­лового содержания.
При некоторых зоонозных болезнях, источником ко­торых для человека являются зиму спящие степные гры­зуны (суслик, тарабаган), возможность передачи инфек­ции в зимний период отсутствует. Поэтому случаи чумы людей, имеющие своим происхождением именно этот источник, наблюдаются в строгоопределенный сезон го­да, соответствующий периоду активности этих грызунов.
Однако надо подчеркнуть, что и в этих случаях изме­нение поведения источника инфекции создает лишь воз­можную предпосылку для появления случаев заражения людей, которое осуществляется путем соответствующего механизма передачи. Для рассматриваемого примера таким механизмом передачи служит или перенос возбу­дителей от грызуна на человека кровососущими эктопа­разитами (блохи и др.), или прямое заражение человека от грызуна, служащего объектом охоты, в результате нанесения себе кожных повреждений при обработке ру­ками его тушек. Первичные случаи заражения людей от грызунов носят при этом всегда бубонный характер.
Чума портовых городов, источником которой для че­ловека являются крысы, также имеет выраженную се­зонность, совпадающую с периодом наибольшей числен­ности крыс и паразитирующих на них блох.
При осложнении бубонной формы вторичной пневмо­нией среди людей возможно возникновение случаев ле­гочной чумы. При этом заболевания дальше распростра­няются капельным механизмом передачи без участия животных в этом процессе, что ведет к изменению эпи­демиологии инфекции. Так, легочная чума не имеет стро­го выраженной сезонности. Начавшись в любое время года, когда могли возникнуть первые случаи бубонной чумы в результате заражения от грызунов, инфекция дальше передается от человека к человеку капельным механизмом не как зоонозная, а как чисто антропоноз­ная инфекция, предел дальнейшему распространению которой может быть положен лишь путем применения современной методики борьбы с чумой.
Множество видов грызунов, являющихся источником туляремийной инфекции, разнообразие форм общения их с человеком и связанных с этим способов осуществле­ния механизма передачи обусловливает и различную се­зонность для соответствующих типов эпидемий туляре­мии. Основным источником туляремийной инфекции для человека на территории СССР являются водяные кры­сы, пораженные этой инфекцией. Время и форма обще­ния человека с этим источником инфекции (водяной крысой) обусловливает время возникновения промысло­вых эпидемий туляремии, их сезонность. Промысловая ловля водяных крыс, шкурки которых используются как пушнина, ограничивается периодом весеннего половодья, когда крысы покидают свои затопленные водой норы на берегу рек и массами скопляются на незалитых возвы­шенностях, островках, деревьях и кустарниках, где они становятся доступными охотникам. Промысловые эпиде­мии туляремии строго сезонны, совпадая с периодом разлива рек, они наблюдаются в течение мая-июня. Лишь в этот период появляется возможность общения
человека е водяной крысой, приводящее к заражению. В остальное время года водяные крысы мало доступны человеку.
Другую сезонность имеют эпидемии туляремии «мы­шиного» происхождения, связанные с массовым размно­жением мышевидных грызунов (мышей и полевок). В случаях поздней уборки урожая или оставления его в течение долгого времени на полях с наступлением дож­дей и похолоданием в ноябре-декабре массы размножив­шихся мышей устремляются в населенные пункты в поис­ках пищи и тепла, вторгаясь в жилье человека. При на­личии эпизоотии среди грызунов начинается туляремий- ная эпидемия среди людей. Мыши своим калом и мочой загрязняют продукты питания человека, и заражение преимущестенно осуществляется алиментарным путем. Такие эпидемии охватывают в короткий срок большое количество людей всех возрастов и профессий и, как уже было сказано выше, характеризуются исключительно зимней сезонностью.
Резко выраженной летне-осенней (июль-сентябрь) се­зонностью характеризуются эпидемии туляремии, рас­пространяемые летающими насекомыми («трансмиссив­ные» эпидемии, по Е. Н. Павловскому). Зависимость се­зонности этого типа эпидемий от механизма передачи не требует пояснения.
Выше было‘указано, что зимне-весенняя сезонность сыпного и возвратного тифа обусловлена интенсифика­цией механизма передачи в этот сезон года, зависящей от биологии переносчика этих инфекций как нательного паразита. Нельзя отрицать и того, что та же сезонность упомянутых инфекционных болезней стимулируется в из­вестной степени и поведением человека как источника инфекции в это время года.
Хотя человек меньше подвержен действию природных факторов, чем животные, тем не менее, ношение челове­ком теплой одежды с наступлением похолодания и ред­кая смена белья при отсутствии гигиенических навыков создают в зимнее время условия для интенсивного раз­множения вшей на теле человека, что делает сыпноти­фозного больного в этот сезон года наиболее опасным в смысле дальнейшего распространения инфекции. Об­легчение передачи инфекции (по существу, зараженных вшей) происходит также в результате более тесного об- 1-14
щения между людьми, которые в это время года в отли­чие от теплого сезона больше времени проводят в за­крытых помещениях. Таким образом, и в этом, как и в других аналогичных случаях, влияние сезонных особен­ностей поведения источника инфекции на сезонные изме­нения в ходе эпидемического процесса по существу сво­дятся к тому же стимулированию соответствующего ме­ханизма передачи. Иначе говоря, именно те изменения в поведении или образе жизни источника инфекции вле­кут за собой сезонные повышения заболеваемости, кото­рые способны стимулировать механизм передачи возбу­дителей соответствующей заразной болезни.
Бруцеллезный аборт у сельскохозяйственных живот­ных, связанный с периодом беременности у последних, естественно имеет сезонный характер. Но этот патологи­ческий акт, а также связанная с ним длительная бакте­риемия и являются предпосылкой для осуществления за­ражения человека бруцеллезом независимо от того, ка­кой характер носило это заражение (профессиональное или алиментарное). Неудивительно, что и самые зараже­ния людей бруцеллезом характеризуются определенной сезонностью, хотя и трудно определяемой в связи с по- лиморфностью клинической картины при этой болезни. Аналогичные соображения можно привести и в отноше­нии ряда других инфекционных болезней.
Надо отметить, что сезонность заражения при хрони­чески протекающих инфекционных болезнях мало при­влекает к себе внимание исследователей и мало освеще­на в литературе. Тем не менее для ряда хронических ин­фекционных болезней имеются данные, вполне соответ­ствующие сказанному выше: время заражения в этих случаях определяется особенностями механизма переда­чи или влияющего на последний поведения (геэр. состо­яния) источника инфекции. Подобные данные, например, характеризуют сезонность заражения амебной дизенте­рией, актиномикозом, чесоткой и т. п.
Бесспорным кажется нам также и то положение, что при некоторых инфекционных болезнях вообще нет и не может быть каких-либо оснований для проявления се­зонных колебаний в стёпени их распространения. Напри­мер, такие болезни, как энтеробиоз или трахома, рас­пространяются с помощью некоторых постоянно дей­ствующих факторов (в первом случае — собственные ру-
10—286
ки глистоносителя, во втором—ряд специфических пред­метов обихода), которые могут проявлять весьма раз­личную интенсивность в различных условиях социально­бытовой обстановки и при различном уровне санитарной культуры, но никак не могут обнаруживать системати­ческих ритмических колебаний в зависимости от сезона года. К этой же категории явлений могут быть отнесены и многие кишечные инфекции в местности, совершенно свободной от мух, а также те кишечные инфекции, в рас­пространении которых мухи не играют роли (подобно энтеробиозу), а участвующие в этом факторы не обла­дают сезонностью. -
Все использованные нами примеры, где проявлялась зависимость распространения инфекционных болезней от интенсивности заражения ими, относились к болезням, входящим в три группы применяемой нами классифика­ции инфекционных болезней: здесь были представлены кровяные инфекции, кишечные и инфекции наружных покровов. Не приходилось нам пока касаться предста­вителей четвертой группы — инфекций дыхательных пу­тей, большинство которых известно под эмпирическим названием «детских инфекций».
У этой группы инфекционных болезней несомненно констатируется некоторая общая склонность к повыше­нию заболеваемости в холодную половину года и сниже­нию ее в летний период. Причина этих колебаний служит темой непрерывного (хотя и не очень интенсивного) об­суждения на протяжении почти столетия и все еще. ос­тается спорной. Мы далеки от мысли, что можно разре­шить этот спор несколькими строчками теоретических соображений. Вопрос настолько важен, что заслуживает самых серьезных и всесторонних научных исследований. Но эти исследования не должны игнорировать роли ме­ханизма передачи, что стало модным с конца прошлого столетия среди ученых, явно или скрыто придерживаю­щихся антинаучной теории убиквитарности распростра­нения возбудителей заразных болезней. Неудивительно, что с этой точки зрения только восприимчивость стано­вится фактором, якобы монопольно определяющим воз­никновение или отсутствие заболеваний.
Вопросы сезонности инфекций дыхательных путей служат предметом специального рассмотрения в ряде статей, помещенных ниже.
Инфекции дыхательных путей распространяются ка­пельным механизмом передачи, единственным фактором переноса заразного материала служит воздух. Сам по себе этот механизм передачи остается постоянным на протяжении круглого года. Но надо учитывать, что именно этот механизм передачи тесно связан с источни­ком инфекции, т. е. с больным человеком, геэр. здоровым заразоносителем. Поэтому эффект передачи заразы за­висит от поведения человека. Животные в этой группе заразных болезней не играют роли в качестве источника инфекции. А потому нельзя не учитывать при объясне­нии механизма максимального повышения ряда инфек­ций дыхательных путей в осенне-зимнем сезоне того обстоятельства, что и человек, зависящий гораздо мень­ше, чем животные, от смены времен года, все же в раз­личные сезоны года во многих отношениях видоизменяет свое поведение и образ жизни. Так, если капельный спо­соб передачи возбудителей летом осуществляется, как правило, под открытым небом, то, начиная с осени, он происходит, главным образом, в закрытом помещении. Общение огромных масс детского населения в школьной жизни приобретает новые формы, носившие иной харак­тер в предыдущий период года. Во всяком случае каж­дый исследователь проблемы сезонных повышений «дет­ских» инфекций не может молча проходить мимо роли механизма передачи в ходе эпидемического процесса и верноподданически припадать к всемогущему источнику «изменения человеческой реактивности», объясняющему летние подъемы заболеваемости «перегреванием», а осенние — «охлаждением».
Отметим в заключение, что если бы когда-нибудь бы­ло доказано действительное циклическое колебание че­ловеческой восприимчивости по сезонам года, то это само по себе не могло бы объяснить сезонных изменений в ходе эпидемического процесса, ибо одна только вос­приимчивость без участия механизма заражения никогда не вызывает инфекционного заболевания. А механизм передачи возбудителя есть также объективный процесс, закономерности которого осуществляются помимо воли людей. Познание же этих закономерностей не достигает­ся простым игнорированием их и привлечением фетишей для объяснения непонятных явлений.
Только правильное понимание тех объективных зако­
номерностей, которые обусловливают эмпирически легко обнаруживаемые проявления сезонности многих инфек­ционных болезней, может дать нам в руки оружие для осуществления рациональных мероприятий, способных привести не только к снижению сезонных подъемов, но нередкой к полной ликвидации многих заразных болезней.
ВЫВОДЫ
1. Сезонность имеет место при тех болезнях, при ко­торых механизм передачи обладает неравномерностью своего проявления и действия на протяжении года, и от­сутствует при тех болезнях, при которых механизм переда­чи выражен совершенно равномерно в разные сезоны года.
2. Кровяные инфекции, распространяемые свободно живущими в природе членистоногими, в странах умерен­ного климата имеют резко выраженную летнюю сезон­ность, механизм которой не требует пояснения.
3. Сыпной и возвратный тифы в странах умеренного климата в отличие от всех других кровяных инфекций, если существуют в стране, то имеют круглогодовое (не­прерывное) распространение с ясно выраженной зимне­весенней сезонностью, связанной с биологией переносчи­ка как нательного паразита и поведением (образом жиз­ни) человека в этот период года.
4. Среди кишечных инфекций ясно выраженную лет­нюю сезонность,‘точно соответствующую периоду актив­ности мух, имеют те болезни, в распространении которых принимают участие эти насекомые (брюшной тиф и па- ратифы, дизентерия, холера, некоторые гельминтозы).
5. При многих зоонозных болезнях резко выраженная сезонность явно связана с различным поведением или образом жизни животных, служащих источником инфек­ции. Однако и в этих случаях поведение животного ока­зывается неотделимым от механизма передачи возбуди­теля (туляремия, чума, бруцеллез).
6. Наименее изучен вопрос о сезонности и ее причи­нах при передающихся капельным механизмом болезнях дыхательных путей (типичные антропонозные инфек­ции). Однако и в этом случае единственное научно обо­снованное объяснение сезонности этих болезней может быть дано с точки зрения учета сезонных изменений по­ведения человека, что влечет изменение условий осущест­вления капельного механизма передачи возбудителей.