в семье одной женщины случилось несчастье: у маленького сына заболели и воспалились глаза. Соседка посоветовала матери промыть ему глаза раствором медного купороса. Женщина, не узнав толком, как приготовить раствор, решила положить купороса побольше, чтобы лекарство подействовало быстрее, и стала закапывать его в глаза ребенка. Тот кричал от боли и отбивался, но мать, не понимая, что раствор жжет глаза, не обращала внимания на его крики. И вот перед ней предстал страшный результат ее «лечения»: купорос выжег глаза ребенку, и он ослеп. Всю жизнь мать старалась искупить свою вину перед сыном, но случившееся оказалось непоправимым. Она видела, как сын растет слепым, беспомощным и никому, кроме нее одной, не нужным. Она ухаживала за ним, как за малым ребенком, водила его, как поводырь. Сердце ее всю жизнь болело о том, что ее дитя никогда не увидит мира, в котором живет, не поднимет своих глаз к небу; теперь его окружает темная ночь, где он слышит только звуки и голоса людей. Она готова была дать ему свои глаза, но это было невозможно. Ее сын, с которым она не разлучалась, стал для нее постоянным живым укором.

Женщина, которая убивает во чреве своего ребенка, делает его навеки слепым. Убитый ребенок не может воспринять света Святой Троицы, он не может видеть лица Христа Спасителя, он находится не в физической, а в гораздо более страшной — духовной темноте. Жизнь человека имеет свой предел. Умрет слепой — кончится его слепота; если он принял свою болезнь без ропота, то Господь еще больше просветит очи его души. Но младенец, не принявший святого крещения, не искупленный Христом от царства тьмы и вечной смерти, будет иметь духовное око закрытым, как непроницаемым бельмом — первородным грехом, лежащем на всем человечестве от грехопадения Адама. Пройдет время, умрет мать, убившая свое дитя, и тогда она поймет, чего лишила его, — радости, которой вечно наслаждаются святые и ангелы. Некрещеные младенцы получат некоторое утешение от Бога, но не будут видеть Его лица.

Апостол Павел был восхищен Духом Святым в обители рая. То, что он пережил там, невозможно выразить человеческим словом, поэтому апостол мог только сказать: «Я видел то, что око не видело, слышал то, что ухо не слышало, и чувствовал то, что на сердце человеческое не восходило». Святые иногда приходили в состояние, называемое восхищением, созерцали тайны будущего века и затем говорили, что пережили такую радость, подобно которой нет ничего на земле. Симеон Новый Богослов пишет о таком состоянии, что ему казалось, будто солнце с небес сошло в его сердце и воссияло оттуда. Он видел себя в блеске славы, озаренным божественным светом, и когда спросил Господа: «Есть ли блаженство выше этого?», — то полу чил ответ, что блаженство тех, кто пребывает в Небесном Царстве настолько выше, насколько сияющее на небе солнце светлее его изображения, написанного углем на стене.

Праздник Преображения Господня — это откровение о состоянии святых, которые вечно созерцают божественный свет, просиявший на Фаворе. Вечная жизнь — это созерцание божественной красоты, от которой само человеческое естество становится светозарным и прекрасным. Подвижники, пережившие еще на земле явления божественного света в различных степенях, говорили, что он настолько сладок, что несколько мгновений его созерцания стоят всей жизни.

Мать, нечаянно ослепившая своего ребенка, всю жизнь мучилась мыслью, что он не может увидеть чувственного света. А мать, которая решается убить своего ребенка во чреве, лишает его крещения, лишает его вечного несотворенного света, лишает его неизреченного счастья видеть славу Божию, в сравнении с которой солнце кажется тьмой, а все наслаждения жизни — горькими, как полынь. Святые отцы всю жизнь хранили память о божественном свете, как о лучшем, что они испытали на земле, как о залоге небесной награды, которой увенчаются труды подвижничества. Они были готовы терпеть лишения и страдания, а если нужно умереть ради будущей встречи с Богом. А мать, убивая дитя во чреве, лишает его вечной радости спасенных — Царствия Небесного, лишает навсегда. Она становится демоном для своего ребенка.