После всего этого не показалось странным то, что уже по окончании и закрытии Авиасалона меня познакомили с главным расследователем летных происшествий ЛИИ В. А. Полтавцом, который по несколь ку раз в день проходил мимо стенда, ничего не замечая. Именно он в дальнейшем оказал большую поддержку в попытках внедрить в практику расследований графики биоритмов.

Через его друзей в Центре добровольных сообщений по безопасности полетов было получено предложение на перепроверку по моей методике 28 случаев летных происшествий периода 1985-1990 годов, анализ которых прежде по старой методике не показал никакой зависимости этих происшествий от влияния биоритмов.

Эта проверка дала однозначный ответ - такая зависимость существует. В 22 случаях из 28 (78,6 %) присутствуют по два или даже по три отрицательных фактора из графиков биоритмов: двойной или тройной критический день, отрицательные фазы двух или трех биоритмов, критический день одного из биоритмов и отрицательная фаза другого или даже двух других.

В оставшихся 6 случаях - отрицательная фаза физического биоритма, наиболее важная при возникновении перегрузок, причем в двух случаях - на самом низком уровне, в точке нижнего перегиба синусоиды, которую некоторые биоритмологи тоже считают критической. Если приплюсовать хотя бы эти два случая к 22, то получится уже - 85,7 %!

Работников этого центра особо интересовал один случай, в котором по всем параметрам полета и показаниям приборов ничего особенного не было, а летчик, тем не менее, катапультировался, угробив дорогостоящую машину.

Расшифровка графика биоритмов этого пилота показала, что день полета оказался критическим днем его интеллектуального биоритма с переходом в отрицательную фазу, а в такой момент у него вполне могло «заклинить мозги», и вместо того, чтобы нажать на одну кнопку, он по ошибке мог нажать на другую.

Этот материал, а также собранный ранее с помощью летчика-космонавта И. П. Волка на кладбище, где похоронены летчики-испытатели в городе Жуковском, и некоторые факты влияния биоритмов на итоги летных происшествий, имевшиеся у меня, попали в статью «Безопасность полетов и ее связь с человеческим фактором», написанную совместно с В. А. Полтавцом и опубликованную в 12 номере журнала «Проблемы безопасности полетов» за 1993 год.

Эту статью, как и первую, постигла та же самая участь: полное молчание, как будто ее и не было. То же самое произошло и после моего выступления на ежегодной конференции Общества расследователей летных происшествий, состоявшуюся весной 1994 года, куда меня пригласил все тот же В.А.Полтавец.

Несмотря на то, что в странах СНГ ежегодно случается значительное число летных происшествий, до сих пор применить графики биоритмов для их расследования никак не удается, и не только по причине отсутствия средств и неблагожелательного отношения руководства, а из-за отсутствия в материалах и документах расследования дат рождения членов экипажа - даже год рождения фигурировал не всегда.

Когда же необходимые для расчета графиков биоритмов данные удавалось обнаружить, как в случай гибели 9 сентября 1994 года в городе Жуковском 8 членов летающей лаборатории в газете «Жуковские вести», то по построенным графикам биоритмов сразу Же стало видно, что ни первому пилоту, ни второму, ни штурману, у которых биоритмы в этот день попали на «неблагоприятное время», не следовало выходить на работу и садиться в самолет.

Благодаря стараниям и настойчивости все того же В. А. Полтавца удалось, наконец, с 1998 года включить в документацию для расследования случаев летных происшествий даты рождения членов экипажа, и после этого появилась надежда доказать, что в большинстве произошедших трагедий немалую роль играет ослабленное состояние организма, создаваемое влиянием биоритмов.

Первый же случай аварии, произошедшей в Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ) 13 июля 1998 года, когда удалось получить данные рождения пилота

А. Н. Марченко, подтвердил то, что биоритмы могли иметь прямое к ней отношение. Расследование установило, что на взлете самолета пилот вместо того, чтобы взять штурвал на себя, почему-то навалился на него всем телом, и самолет пошел вниз.

График биоритмов показал, что в этот момент у пилота наступила критическая точка физического биоритма с переходом в отрицательную фазу, а потому с ним вполне мог случиться сердечный приступ. Вот только этот факт стал известен лишь мне и В. А. Полтавцу. После моего ухода с работы из НИИАО в октябре 1998 года на пенсию связь с Полтавцом как-то незаметно прекратилась.