Отношение советской власти к интеллигенции было потребительским. Не случайно ее называли «прослойкой» отличие от «классов» рабочих и крестьян. А революционный поэт В. Маяковский высказался еще более определенно: «ителлигенция есть ругательное слово».

Позируя Ю. П. Анненкову в 1921 году, вождь мирового пролетариата снисходительно пояснял изумленному художнику основы ленинизма. Оторвавшись от бумаг, Ленин произнес:

«Вообще, к интеллигенции, как вы, наверное, знаете, я большой симпатии не питаю, и наш лозунг «ликвидировать безграмотность» отнюдь не следует толковать как стремление к нарождению новой интеллигенции. «Ликвидировать безграмотность» следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи читать наши декреты, приказы, воззвания. Цель — вполне практическая. Только и всего».

В старину, чтобы заявить о лиходействе, достаточно было воскликнуть «Слово и дело!», указав на виновного. «Злодея» тот же час тащили в острог для допроса. Ленин упростил даже эту процедуру. Он лично дал показания на «государственных преступников». Помимо буржуазии, духовенства, крестьянства и членов других партий, в их число вошли беспартийные философы, юристы, социологи, экономисты, специалисты по сельскому хозяйству, литераторы и вообще всякие профессора. Дополнить этот список он не успел — его хватил удар. Биологами, генетиками, кибернетикам и прочими интеллектуалами впоследствии занялись «достойные» продолжатели его дела.

Логическим завершением подобной установки в отношении интеллигенции стала высылка из Советской России наиболее выдающихся представителей творческой интеллигенции. Акция, которая вошла в историю под названием «философский пароход».

Творческое рабство

Это была одна из многих акций против интеллигенции, не первая, но, увы, и далеко не последняя. Еще в ноябре 1918 года Ленин объявил государственным достоянием «всякое как опубликованное, так и неопубликованное научное, литературное,

506

музыкальное или художественное произведение, в чьих бы руках

оно ни находилось». Наркомпрос выступал при этом в роли посредника между государством и автором. Любая попытка самовольного, без санкции Наркомпроса, издания, распространения или публичного исполнения какого-либо сочинения влекла за собой карательные меры в связи с нарушением государственной монополии. Тем самым вводилось крепостное право в сфере интеллектуальной деятельности. Авторы произведений перестали быть их хозяевами, ими становились чиновники.

физически уничтожив значительную часть старой интеллигенции как социально чуждой, остальных ученых с мировыми именами, которых истребить не решалась, партия отправила в изгнание. После этого допустила создание новой так называемой творческой интеллигенции, задачей которой было «коммунистическое воспитание» трудящихся. Был определен и метод создания высокохудожественных произведений — «социалистический реализм».

А чтобы управлять творческими людьми, создавали «творческие союзы»: писателей, художников, журналистов, кинематографистов. Исключенный из союза или не принятый в него автоматически становился «тунеядцем» и мог «загреметь» в «места не столь отдаленные». Как это произошло, например; с будущим лауреатом Нобелевской премии по литературе Иосифом Бродским, не состоявшем в Союзе писателей.

А члены союзов в своих произведениях должны были пропагандировать курс партии и коммунистическую идеологию.

Ответом на засилье коммунистической пропаганды и идеологии стало возникшее и получившее значительное распространение такое явление, как «самиздат».

Сторонники рухнувшего социалистического строя видят Распространение самиздата лишь как проявление феномена «запретного плода». Думается, однако, что главная причина Популярности самиздата не в этом. Если бы материалы самиздата не отвечали чаяниям читателей, то последние, прочтя и разочаровавшись, не стали бы подвергать себя опасности репрессий в поисках новых самиздатовских произведений.

Самиздат как раз тем и был привлекателен, что нес идеи свободы и надежду на скорое идейное раскрепощение. Это была моральная отдушина для людей мыслящих, задыхавших-

507

ся в атмосфере идеологического гнета и политической трескотни периода застоя.

О закономерности появления самиздата свидетельствует » тот факт, что он имел место во всех бывших социалистически),

странах.

Милослав Петрусек, декан факультета политических наук Карлова университета, президент Чешского социологического общества, опубликовал интересное исследование самиздата в Чехословакии. По-видимому, если бы такому изучению подверг; продукция самиздата в СССР, результаты были бы схожими.

В 1969—1989 годах в самиздате в ЧССР выходило более 80 журналов (средний тираж 132 экземпляра), было напечатано несколько сотен литературных произведений. Изданием и распространением занималось 5 % населения страны. Существовал негласный уговор с властями. «Тоталитарный режим» требовал лишь соблюдения некоторых условных формальностей. Например, писать на титульном листе: «Для друзей размножил в количестве 7 экземпляров Вацлав Гавел». А за печатание тиража журнала Гавел уже не отвечал.

Самиздат создал его авторам политическую рекламу, что сказалось в «бархатную революцию» 1989 года — интеллектуалы, вовлеченные в самиздат, сразу заняли важные государственные посты.

Это ли не свидетельство того, что авторы самиздата выражали взгляды, поддерживаемые большинством населения.